он помог мне облачиться в платье. – Какая же ты красивая!
– Не мешай. – Я повернулась к Аспиду и Гайе. – Простите, но вам лучше выйти. – Когда демоны ушли, мой взгляд переместился на Драгана.
– И не мечтай. – Предупредил он.
– Как хочешь. – Пробормотала мисс Хайд, встав напротив стены. Знакомый пожар за спиной. Ощущение, будто парашют раскрылся. Ладони горят. А вот и она, золотая ударная волна.
– Жив? – обернувшись, я посмотрела на мужа.
– Вроде, да. – Прошептал он. – Твои Крылья такие красивые!
– Спасибо, мне они тоже нравятся. – Ладно, есть вещи поважнее. Я подошла к стене. А ведь получилось! Не знаю, как, но на обоях четко, коричневыми изящными линиями, отпечатались мандалы с платья! Надо переодеться и думать, что с этим делать. – Можете вернуться. – Выглянув в коридор, сообщила мисс Хайд демонятам.
– О! – вырвалось у Аспида, когда он, зайдя в комнату, натолкнулся взглядом на полученный мной рисунок.
– Тебе это знакомо? – повесив чехол с ангельскими кружевами обратно в гардероб, спросила я.
– Д–да… – едва слышно пробормотал парень, не сводя с него глаз. – Это, – он громко сглотнул, – карта Пандемониума.
– То есть? Что такое Пандемониум?
– Саяна, – он перевел взгляд на меня, – это столица ада.
– Зашибись. – Пробормотала мисс Хайд, нервно хихикнув. – Что на моем платье делает схема столицы преисподней? Это шутка такая, да? Мои враги надорвали бы животы от смеха! Осталось на трусах профиль Люцифера вышить!
– Любимая… – Горан попытался меня обнять.
– Что? – я оттолкнула его руки. – Монахиня сказала, что сплела его из твоей любви и твоей же души, кстати!
– Ты же сама говоришь, что каждой загадке свое время.
– Своя разгадка. – Автоматически поправила перфекционистка во мне. – Чтоб меня! – мисс Хайд шлепнула себя по лбу и снова полезла в гардероб.
Выудив оттуда потрепанный джинсовый рюкзачок, которому теперь было доверено хранить все раритеты, что сыпались на госпожу Ангела со всех сторон, я начала копаться в нем.
– Да где же ты?! – прорычала я. – Почему, когда нужно, ничего не находится? Ага, наконец–то! – мои дрожащие руки выудили из рюкзачка небольшой пакет.
В нем давно уже ждала своей очереди посеревшая от времени и влажности вязаная крючком салфетка–мандала, которую я нашла в тайнике Валентины в бункере. Когда ночью меня тяпнул за палец лунный паук, она покрылась брызнувшими во все стороны капельками крови. Я осторожно развернула ее – да, бурые пятнышки на месте – и поднесла к схеме столицы ада.
– В точности тот же рисунок! – ахнул Горан.
– Все гораздо интереснее, – пробормотала мисс Хайд. – Аспид, посмотри на расположение пятен. Тебе это что–нибудь говорит?
– Да! – теперь уже ахнул демоненок. – По одной в каждой вотчине! Объяснить, да? Смотрите, весь Пандемониум – это кольца. Каждое кольцо – вотчина Экзарха, его земли, собственность. Ведь так у вас говорят? Внешняя вотчина принадлежит Экзарху Баалу. Но его убил Горан, так что теперь ею владеет сестра Привратника – Фафнира, мать единственного сына Люцифера.
– Он еще и размножается? – пробормотала я.
– Следующий круг – вотчина Экзарха Мархозия, полководца. Третьей владеет Абигор. А самая ближняя к центру принадлежит Экзарху Барбелло – Архидьяволице. Она казначей ада и сестра Фафниры.
– А центр? – тихо спросила госпожа Ангел, уже зная ответ. – Им владеет Люцифер, верно?
– Да, Саяна. – Парень кивнул.
– Все сходится. – Прошептала я, вспомнив «песенку» Валентины.
Их четыреВ этом мире –Очень злобных пауковРазрушителей основ.И большая паутина,На всех нас одна махина.Восемь лапок все прядут,Наступать приказа ждут.Паутиной выстлан круг.Пауки придут, придут.Одного коль раздавила,Значит, знаешь, в чем их сила.Самый страшный – он один,Остальных он господин.На четыре света частиОн навлек свои напасти.Поскорей найди его,Он опаснее всего.Иль быть мухами всем нам,Самым страшным сбыться снам.
– Четыре Экзарха – четыре паука. – Резюмировал Горан, притянув меня к себе. – А Люцифер, получается?..
– Главный Паук. Который сплел огромную паутину, сидел во тьме и дергал за ниточки.
– Вот только я не знаю, что находится в месте капель крови. – Аспид виновато посмотрел на меня.
– Не переживай. Узнаем. Спасибо мой хороший, ты даже не представляешь, как помог!
– Правда? – демоненок расцвел и покраснел.
– Истинная правда! – я взъерошила его волосы и рассмеялась. – Что ж, давайте уже чемоданы собирать – скоро отбываем в ад!
Но сначала нужно кое–что сделать.
– Вот так, маленькая, искупалась и баиньки, – я уложила Горану к уже засыпающему брату. Девочка улыбнулась, заставив меня вздрогнуть – на мгновение в ее лице столь явственно проступили черты Киллиана, что мои руки, стиснувшие спинку кроватки, едва не раскрошили дерево в щепки.
– Что грустишь, большеглазая? – Сеня положил руку на мою талию. – Давай анекдот расскажу. Вот скажи, ты знаешь, почему тираннозавр такой злой был?
– И почему же? – спросил Горан, войдя в детскую.
– А у него ручки короткие были, он дрочить не мог, потому и злился! – ответил Арсений, поспешно убрав руку с моей талии.
– Ну да, это весомый повод для расстройства! – через силу улыбнувшись, отметила я, заставив себя отвести взгляд от дочери. – Но самоудовлетворением занимаются все, это не повод для шуток.
– Ага! – Сеня хихикнул и, провожаемый тяжелым взглядом Драгана, выскользнул за дверь.
– Что с тобой, любимая? – хорват обнял меня.
– Все хорошо.
– Но ты грустишь. Чем тебя порадовать?
– Чаем на травах.
– Муж другое имел в виду, но раз ты хочешь не меня, а чай, то так тому и быть!
Он ушел, я вернулась в спальню и подошла к окну. В саду шла тренировка моего гарема. Кидая косые взгляды на наш балкон, демоны наносили друг другу нешуточные удары. Судя по лицу Ковача, батька Черномор был вполне доволен своими новыми питомцами, но спуску им давать не собирался.
– Держи, родная. – Горан протянул мне большую чашку с ароматным чаем. – Что там? – он выглянул в окно и скрипнул зубами. – Ясно!
– Это всего лишь безобидные демоны! – возмутилась я и начала смаковать напиток.
– Можно тебя спросить? – он прижался
