— Ты из ЦРУ? Какой-то тайный агент? Поэтому ты не можешь мне сказать?
Он уставился на неё, затем издал хрюкающий смешок.
— Чего?
— Я серьёзно.
— Знаю, — он улыбнулся. — Потому-то и смешно.
Кара стиснула зубы, и её лицо выражало что-то среднее между яростью и раздражением. Посмотрев на неё, он снова забеспокоился, что испытывает судьбу.
— Я сделал что-то нелегальное, Кара? — настаивал он. — Ты планируешь выдвинуть мне какие-то обвинения? Потому что я искренне пытался ей помочь.
Кара продолжала качать головой.
— Практически каждая часть твоей истории воняет за километр, — сказала она. — Всё, что произошло прошлой ночью, воняет за километр.
Она помедлила, словно дожидаясь ответа Дэгса.
Когда он этого не сделал, она на мгновение стиснула зубы, затем продолжила.
— Однако мисс Джексон согласна с тобой. Она сказала, что если бы ты не очутился рядом, она наверняка была бы мертва. Она совершенно убеждена, что твоё пребывание там — чистой воды удача, раз ты увидел, что с ней происходит, и попытался помочь.
Помедлив, Кара добавила:
— Она также пригрозила подать в суд, если мы выдвинем против тебя обвинения. Она рассердилась, когда кое-кто из наших захотел задержать тебя хотя бы для допроса. Она сказала, что ты даже отказался использовать её пистолет, который она легально купила для самозащиты. Она показала его офицерам, лежащий под мусорным баком, и сказала, что ты его выбросил.
Качая головой, Кара наградила его взглядом, полным неверия.
— Ты выжил из своего бл*дского ума, Дэгс? Что ты пытаешься доказать, чёрт возьми?
Он стиснул зубы.
Он мог бы назвать ей свои мотивы.
Он мог бы сказать, что приметил Тига потому, что Тиг-человек имел в своей ауре характерные признаки одержимости демоном, так что Дэгс пошёл в тот переулок, чтобы лично разобраться с ним вместо того, чтобы вызывать копов. Он мог бы объяснить, как всё это началось: с Юрием, наркотики, лунатизм, провалы в памяти, ритуалы экзорцизма, которые он узнал от своего покойного деда и начал применять, чтобы избавлять людей от паразитирующих злых духов.
Он гадал, в какую психушку Кара сдаст его после того, как он договорит.
— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — сказал Дэгс вместо этого, сердито выдыхая. — Я проходил мимо. У неё были проблемы. Эта была одна из тех ситуаций, когда я очутился в нужное время в нужном месте.
— Ну и совпадение, — произнесла она саркастично — Ты у нас мастер-боец, мастер паркура и мастер-скалолаз в одном флаконе.
Дэгс поджал губы, склонив голову набок и пожимая плечами.
— Видимо, — сказал он.
— То есть, это реально будет твоей историей? — Кара нахмурилась. — Ты просто какой-то парень с лицензией частного сыщика, который случайно оказался рядом и помог женщине в беде?
Дэгс опять пожал плечами.
— Неужели это так неправдоподобно?
— Да, — рявкнула она, хлопнув ладонью по столу. — Чёрт возьми, Джордейн. Да. Это реально настолько неправдоподобно.
— Тогда почему я ещё не в наручниках? — парировал он.
Когда она промолчала, Дэгс выдохнул, скрестив руки на груди. После короткой паузы она повторила его позу, хмурясь и откидываясь на красный виниловый диванчик.
Несколько долгих минут они просто сидели там.
Сердито сверля друг друга взглядами.
Позволяя их кофе остывать.
Глава 7. Ты разве не собираешься ответить?
Его дед сидит на булыжнике из красного камня.
Синее и зелёное пламя волнами исходит от ступней старика, его ладоней и рук. Тот огонь горит ярче всего в его груди, формируя в центре воронку, похожую на облако. Глаза его деда также слегка светятся тем же иномирным огнём, но сквозь языки пламени Дэгс всё равно видит те добрые тёмно-карие радужки.
Дэгс расхаживает перед ним туда-сюда.
Жалуется.
В основном.
Да. В основном жалуется.
Он расхаживает туда-сюда по пустынной земле и говорит. Он не совсем уверен, с кем говорит — с самим собой или со стариком.
— Я практически уверен, что всё запарываю, — Дэгс останавливается, смотря на свои ноги, на пустыню из красного камня, но толком ничего не видя. — Что я вообще делаю здесь? Такое ощущение, будто я пытаюсь убрать песок с пляжа длиной в несколько километров, используя для этого пинцет.
Сжав руки в кулаки, он разворачивается.
Он шагает обратно по пустыне туда же, откуда пришёл.
— Почему, чёрт возьми, они мне ничего не говорят? — рычит он. — Почему я получаю всё… это… без инструкции к применению? Без единого намёка, для чего это? Откуда я должен знать, что с этим делать?
Его дед усмехается.
Он не в первый раз выслушивает эту тираду. Наверное, он должен раздражаться или хотя бы заскучать, но старик лишь ласково улыбается ему.
— Ты считаешь это смешным, старик? — ворчит Дэгс.
— Да.
— Ну конечно.
— Просто сделай с этим что-нибудь, — советует его дед.
— Что-нибудь. Супер. Очень помогло, бл*дь.
— Что-нибудь хорошее, — добавляет его дед.
Дэгс бросает на него раздражённый взгляд, сдерживая то, что ему хочется сказать.
В конце концов, это всё же его дедушка.
Некоторые границы Дэгс не может пересекать, хоть теперь старик и мёртв.
— Ты её уже нашёл? — спрашивает его дед прежде, чем Дэгс определяется, что хочет сказать. — Ту, которую ищешь. Ты её нашёл?
За местом, где сидит его дед, по пустынному небу плывут образы. Трёхмерные, живые образы, наполненные присутствием и дыханием.
Они такие реальные, что Дэгс может лишь таращиться на них.
Они для него не новы. Он всё это видел прежде. Он старается не думать о них, когда находится не здесь, не в этом безвременном пространстве, но они жили в закоулках его сознания со времени тех идиотских галлюцинаций наяву в восемнадцать лет, когда он был достаточно глупым, чтобы употребить наркотический коктейль, вручённый его другом Юрием.
Ему не нужно спрашивать у деда, что тот имеет в виду.
Он имеет в виду её.
Она во всех этих видениях. Она живёт в каждом из них.
Некоторые кристально ясные. Другие различить сложнее; они изменяются, завихряясь и искажаясь, пребывая в неизменном движении. В таких он видит лишь проблески то тут, то там, мимолётные образы губ или глаз, ветра, развевающего длинные тёмные волосы, мельком кожу и шепоток её смеха.
Она выглядит по-разному от образа к образу… от одного временного периода к другому.
Её лицо, её цвет волос, рост, даже пол.
И всё же он знает, что это она.
Он никогда не задаётся вопросом, кто она.
Скрещивая руки на груди, он наблюдает, как её будущее и прошлое разворачивается и проигрывается всюду вокруг него. Как всегда, он притворяется, будто не смотрит на настоящее, не ищет в тех образах себя, то есть, Дэгса Джордейна, персону, которой он является сейчас, в этой версии времени.
Но он ищет.
Он ищет каждой унцией своего существа.
Он не может найти себя. Он не может найти Дэгса Джордейна.
— Будь терпелив, — говорит его дед.
Дэгс фыркает с искренней злостью.
Это слишком.
Он был терпелив.
Он только и делал, что ждал.
Прошло почти десять лет с тех пор, как эти проклятые видения закрепились в его голове, и Дэгс ждал, и ждал, и ждал, и ждал, и ждал, и ждал.
Он хмуро смотрит на старика, собираясь накинуться на него по-настоящему, довести своё нытьё до реального недовольства…
Но его дед снова заговаривает.
— …Ты разве не собираешься ответить? — произносит он.
Дэгс дёрнулся, проснувшись.
Ещё не открыв глаза полностью, он сел, практически рывком выпрыгнул из кровати, направляя ноги в проём алькова, в котором спал.
Он остановился прямо на краю, едва не выскользнув из невысокого отверстия на пол с каменной плиткой. Вместо этого он ухватился за стену, свесив ноги из проёма и дыша тяжелее, чем должен был.
