- И желчь девственницы?
С этим было труднее, но ее использовали в основном в проклятьях, а я ими практически не занималась.
- Где-то были пара капель. – Честно призналась я. – Но я предпочитаю использовать рога единорога.
Тут демоница и вовсе уставилась на меня как на восьмое чудо света. А я что. Не признаваться же, что рог нарвала обладает такими же свойствами. А змеиная чешуя и вовсе лучше формирует устойчивые связи, отчего заклинание выходит, может быть, и не самым сильным, зато ужасно прилипчивым, так что избавиться от надоедливого проклятья становится практически невозможно.
Кстати, нарвалов для этого не уничтожают. Одного рога хватает для зелий ста ведьм. И рог лучше всего подходит с мертвого животного. Так что никто их специально не убивает. Чем старше и мудрее нарвал, тем лучше формируется заклинание, да и смерть должна быть естественной.
- Хорошо. – Кивнула демоница. – Я подумаю, что тебе может быть нужно. А ты умеешь удивлять.
Я улыбнулась. Надеюсь, она мне не притащит пару мертвых детей.
- Надеюсь, это не будут мертвые дети. – Сказала я вслух.
- Нет, ты что. Я же дала клятву.
- И никаких кровопусканий. – Уточнила я.
- Никакого вреда для мира. Все только ко взаимной выгоде. – Кивнула старушка. – Я знаю, что я демон. Но мне нет необходимости портить с тобой отношения. Ты можешь легко закрыть наш мир, а мне бы этого не хотелось. Эти взаимоотношения очень выгодны для нас. У нас неподходящий климат. Очень многое не растет.
- Хорошо. Успешных дел. – Кивнула я.
- И тебе, милая. Отдыхай побольше и много ешь. Я вижу, последние дни у тебя были трудные.
Я закрыла дверь за демоницей и взяла за руку священника.
- Надеюсь, теперь у нас получится доесть. – Нахмурился он.
- Все будет хорошо. – Улыбнулась я.
Мы в самом деле спокойно поужинали. Никто не ломился нам ни в одну из дверей.
- Кстати, я тут одну бутылку вина отдала. – Призналась я. – Ты же не против?
- Кагора-то? – Улыбнулся священник. – Хорошо. Не то, чтобы я их пересчитывал, но немного забеспокоился, что ты стала пить в одиночку. Не развивается ли у тебя алкоголизм?!
- Значит все же пересчитываешь? – Улыбнулась я. – Ах, ты маленький жадина.
У нас завязалась маленькая потасовка, где мы дрались на подушках, а потом повалились на диванчик и целовались.
- Тьфу ты, - рассердился домовой, заглядывая к нам. – Опять они непотребством занимаются.
- Чего это непотребством-то? – Возмутилась я. – Самое что ни на есть потребство. С собственным мужем, между прочим.
Но заниматься потребством прекратили. А тут и в дверь постучали.
- Не хочу тебя пугать. – Сказала я. – Но, кажется, это стучат в дверь из мира, где полно песка.
- Рано или поздно это должно было произойти. – Философски пожал плечами священник. – Идем открывать?
Мы открыли дверь и в лицо сразу пахнуло жаром.
За дверью стояли трое мужчин в длинных белых халатах. Лица мужчин были вытянуты и морщинисты, у одного из них была козлиная бородка с жидкими усиками. Две других были гладко выбриты. Глаза их были бледны, словно выгорели на солнце. Головы покрывали странные уборы, похожие на простыни, намотанные криво, так что один конец простыни свисал на плечо. У бородатого на правое плечо, у двух других на левые. За мужчинами стояли белые одногорбые верблюды, меланхолично двигающие челюстями. Во всем остальном этот мир по-прежнему представлял бескрайнюю пустыню.
- Добрый вечер. – Поздоровалась я, приглашая их войти внутрь. – Вот только можно ваши животные подождут за дверью?
- Молчи, женщина. – Проговорил средний, бородатый мужчина. – Мы будем говорить только с твоим хозяином. И уж конечно, наши арабианы пройдут с нами.
- Тогда вам придется уйти обратно. – Произнес священник еще до того, как я успела открыть рот. – Дело в том, что согласно Библии, создал Господь мужчину и женщину. И были они равны. Здесь нет хозяев. И нет места животным. Как бы они ни были важны для вас.
- Наша вера претит нам общаться с низшими, скорбными разумом существами. Чей удел ублажать мужа и рожать наследников. Ибо проклят тот род, где рождаются девочки.
Старцы остались стоять за дверью. Пришлось выйти нам. Впрочем, я не стала закрывать дверь и далеко отходить тоже не стала.
- Тяжело вам с такими убеждениями придется. – Произнесла я, выступая вперед. – Вам придется привыкнуть, смириться, или уйти. Меня зовут Даша, и я ведьма. Хозяйка дома. Я присматриваю за Переходом между мирами.
- Тогда мы убьем тебя и будем иметь дело с твоим мужем.
Старец задумчиво огладил свою бородку и внимательно присмотрелся ко мне. Больше он не смотрел на меня, и обращался в сторону или подчеркнуто к мужу.
- Не получится. – Покачала я головой. – Вместо меня тогда пришлют другую ведьму. Тоже женщину.
Старик недоверчиво покачал головой.
- У вас два варианта: или привыкнуть и иметь дело со мной. Или уйти. Я закрою дверь в ваш мир, и вы будете жить как жили. – Заметила я, прислоняясь к двери и скрещивая руки на груди.
- Нет. – Покачал головой старик. – Нас не устраивают оба варианта. Наш мир умирает. Вода – это самая большая драгоценность в нашем мире. Мальчиков рождается все меньше, а девочек мы вынуждены убивать еще во младенчестве. Нам нужна помощь других миров.
- Тогда вам все равно придется иметь дело со мной.
- В наших летописях есть упоминание о том, что раньше был хозяин Перехода. – Старик продолжал говорить с моим мужем. Он смотрел только на него. А когда отвечала я, он морщился, но все равно смотрел на священника.
- Это было один раз. – Произнес священник. – Хозяйка всегда ведьма. Ведьмовские силы – это почти всегда силы женские. Очень редко рождается мальчик, кто умеет слушать мир. И главное, чтобы мир отвечал ему. Даша права. Вам придется общаться с ней.
- Мы можем убивать всех женщин, пока здесь не появится мужчина. – Предложил старец.
Я аж задохнулась от негодования, но нашла в себе силы промолчать.
- Вы не будете этого делать. – Заступил вперед муж, закрывая меня собой.
- Да вы сами раньше вымрете. – Фыркнула я. – Мне в самом деле проще запечатать ваш тухлый мирок, и забыть про вас как о страшном сне.
Мгновение спустя старец, который стоял слева, оказался за моей спиной. И сразу же упал на песок.
- Никто не причинит вреда моей ведьме. – Прогремел голос с неба.
- Спасибо, домик. – Произнесла я.
Старец лежал на песке, баюкая обожжённую руку.
- Думаю, вам лучше уйти. – Произнесла я. – Но я не держу на вас зла. Если вам не претит пользоваться помощью женщины, то я могу облегчить его боль и наложить восстанавливающую мазь. И у вас есть выбор.
Центральный старец с сомнением уставился на лежащего на песке. Тот не катался от боли и даже не кричал. Он лежал молча, и лишь по тому, как были плотно сжаты его губы и как они побелели, можно было сделать вывод, какие мучительные минуты он сейчас переживает.
А я думала, о том, убьет ли центральный старец старца пострадавшего. Ведь судя по тому, что мы сейчас услышали, у них там далеко не перенаселение. Да и вряд ли медицина сильно продвинутая. И сможет ли он жить и работать без руки, которая выглядела плохо.
- Только мужчина может быть лекарем. – Наконец произнес главный старец.
- Не вопрос. – Равнодушно пожала я плечами. – Вы можете вернуться в свой мир и поискать лекаря-мужчину. Только он уже не поможет. Вы сами можете видеть.
Старик задумался. Он думал, уставившись на пострадавшего своими бесцветными глазами. Я молчала, и не лезла со своей помощью. Мне было жаль старика, скорчившегося на земле, но при этом я помнила, что он собирался меня убить или как минимум покалечить.
- Илерет! – Воскликнул второй старец, который до этого как истукан стоял за плечом бородатого старика.
- Хорошо. – Отмер старик. – Если ты вдруг сможешь исцелить его лучше, чем это смог бы наш лучший лекарь, то я признаю, что Аль-Харрах даровал тебе разум мужчины, но посмеялся и заключил в тело женщины. Тогда мои люди будут общаться с тобой. Конечно, ты должна будешь помнить, что даже с разумом ты не равна мужчине.
