А меня заводишь ты! Я бы продолжил с того места, на которым мы остановились.
Шаловливые пальчики легко взобрались по моему бедру до полотенца, задирая его повыше, пока узел сбоку не развязался, и оно не слетело на пол.
– Вау! – Рыжая присвистнула. – Как я уже сказала, фартук тебе безумно идет. Этот шаловливый бантик сзади хочется развязать и…
– Оу! – Мне стало резко не до мяса, когда рыжая нахалка отвесила сочный шлепок по моей филейной части. – Да ты нарываешься? – Резко развернулся, перехватывая вампиршу за хрупкую, но такую тяжелую ручку, и выкручивая ее за спину.
Девчонка невольно впечаталась в меня грудью, а ее глаза резко расширились, когда она почувствовала эрекцию, упирающуюся в бедро. Доли секунды мы смотрели друг другу в глаза, после чего наши губы сами встретились. Мы будто с цепи сорвались, принялись целоваться, как сумасшедшие. Пижамные шортики Джо слетели на пол, маечка одним движением отправилась в полет. Я подхватил рыжую за ягодицы, усаживая на стол, и вошел, срывая с ее губ протяжный стон.
В этот момент было плевать, что нас застукают. Я хотел рыжую до одури и яростно вбивался в нее, ощущая, как крепко она сжимает меня бедрами и впивается острыми коготочками в спину, оставляя алые борозды.
Запах крови будоражит. Я чувствую, как по венам разливается горячая волна и каждая клетка вибрирует, готовая достигнуть наивысшей точки. Не хочу, чтобы Джоэль отставала! Прокусываю клыком большой палец, слегка надавливаю на подушечку, чтобы проступила кровь, и размазываю алую каплю по ее губам. Джо сбивается с ритма, судорожно сжимаясь в тугую пружину и тут же взрываясь бурной разрядкой, сотрясающей ее разгоряченное и такое желанное тело. Я еще двигаюсь в ней и постепенно замедляюсь, ощущая, как спадает напряжение.
Обнимаю обмякшую Джо, ласково поглаживая ее по спине. Зарываюсь носом в красные волосы и вдыхаю потрясающий аромат с нотками секса, знойного солнца и… пригоревшего стейка?
– Проклятье! – хватаю с плиты сковородку и швыряю ее в раковину. Бросаюсь к окошку, распахивая створки, и полотенцем стараюсь выгнать дым. – Мясо про… глядели!
– Плевать на мясо! – мурлыкнула рыжая, ловко спрыгивая со стола и подбирая шортики. Она огляделась в поисках майки, а я застыл, любуясь, как в солнечных бликах отливают медью разметавшиеся по мраморным плечам красные волосы.
А ведь вампиры категорически не переносят солнце! – Отчего-то пришло на ум. – Чтобы так спокойно стоять под прямыми лучами, необходим сильный амулет.
– Чего лыбишься? – Джо обнаружила маечку на люстре и неудачно подпрыгивала, пытаясь ее достать. – Что за мужчины пошли? Нет, чтобы помочь? Лыбится он.
– Ты не так поняла. – Я подхватил девчонку за талию и поднял наверх, чтобы она дотянулась, а сам уткнулся лицом в ее живот. – Просто увидел вдруг, какая же ты красивая, чуточку рассерженная и обнаженная, светишься вся в лучах солнца, и подумал…
– Что? Подумал? – Вернув на законное место маечку, рыжая обняла меня руками за голову, пропуская волосы через пальцы.
– Да так! Ничего. Потом, – стушевался, ощутив, что у нашего разговора появились зрители.
Взлохмаченная и злющая блондинка стояла на пороге кухни и смотрела на нас исподлобья, уперев руки в бока.
– У вас пять минут, чтобы убраться! – процедила она. – Я позвонила отцу. Сюда уже едут.
– Лина! – возмутилась Джоэль. Я поставил ее на ноги, поправил фартучек, а сам направился к ванной. – Какого дохлого упыря ты все портишь?
– А ты, что за бордель тут устроила? – взвизгнула вампирша. – Если так неймется, проваливай вместе с Бесом и его шавкой!
Я понимал, что блондинку накрыло и не стоит обращать внимания на её вопли, но на «шавке» меня прорвало. Резко метнулся к девушке, схватил за горло и прижал к стене, приподнимая над полом, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Этой шавке от силы лет восемнадцать, и она ничем не хуже тебя! Но такие, как ты, считают, что им все дозволено! Что можно хватать людей на улицах, держать в подпольных лабораториях и ставить издевательские опыты, как на мышах. Знаешь, я долгое время считал себя чудовищем, ненавидел и даже искал смерти. Но теперь вижу, что в мире есть более жестокие монстры, которых необходимо уничтожать. Знаешь, я ведь могу убить тебя голыми руками. Или выпустить Беса, который откусит тебе голову и распотрошит, как свинью на бойне. И я сделаю это, если услышу хотя бы одно оскорбление в адрес Кендис или Джо!
Лина зло прищурилась, молча вытянула руку, и в меня полетела тяжелая статуэтка из прихожей. Блондинка еще и кинетик? Еле увернулся, и гипсовая скульптура разбилась об стену. Следом в эту же стену полетела сама блондинка, только покрепче оказалась и всего лишь потеряла сознание, проломив кирпичную кладку головой. Проверять, как она там, не стал, и так понятно, что очухается скоро. Бегом помчался в ванную, где Кендис расслабленно дремала в благоухающей розовой пене. Наушники, которые я бесцеремонно содрал с девчонки, истошно орали басами. Они быстро заглохли, булькнув на дно ванной, а волчица вытаращилась испуганно, поджимая ноги и скрещивая руки на груди.
– Ты чего? – Она нервно икнула.
– Быстро собирайся! Уходим. Через две минуты сюда нагрянет группа захвата. – Пока говорил, вытащил вещи из сушилки и спешно натянул штаны, майку и куртку.
Выскочив в коридор, споткнулся об тело блондинки. Проклиная все на свете, поднял ее и перенес в спальню. Может, и ненужная ей забота, но в Лине еще было что-то хорошее, неиспорченное. Я чувствовал это, ведь неоднократно уже пил ее кровь. И сейчас не удержался, чтобы сделать глоток и узнать подробности разговора с Гриксом.
Вот, зараза! Никому она не звонила, но врубила тревожную кнопку. Хм, может, заявить полиции, что это был ложный вызов? Однако задерживаться в квартире не стоило. Если в службе безопасности Гриксов не дураки сидят, то устроят проверку и обнаружат разбитую машину Джо, беспорядок в квартире, просмотрят камеры наружного видеонаблюдения.
Мысль, что я засветился на камерах, навела на идею наведаться в комнату охраны здания. В дверь уже затрезвонили, когда мы с волчицей выбрались на лестницу черного хода, а Джо отправилась открывать. Пропуск Лины по-прежнему лежал в кармане. Постиранный, правда, но что пластику сделается? Не по лестнице же с восьмидесятого этажа спускаться, теряя драгоценное время? Нас все равно вычислят,
