У них-то с этим делом строго, думаю.
А мне вот пора возвращаться назад. Ведь что он сказал, ректор-то? Поговорим позже. Но без чая я отсюда не уйду. Бегом к большому чайнику. Налила скорее в чистую кружку с эмблемой Боевой Академии, надо же.
Два глоточка успела сделать, как дядька Симеон уже тут как тут:
— Ведяна, поела?
Я скорее сделала третий глоток и поставила чашку на стол. Схватила котелок и к нему. Уж больно вид у дядьки Симеона был суровый. А глаза-то совсем больные. Надо же. С утра он выглядел куда лучше. Что даже странно, после оборота-то.
Я прищурилась и внимательно вгляделась в его ауру. Конечно, я пока не могу заметить все в ней изменения, мне еще учиться и учиться, но вот что голова у дядьки прямо-таки трещит, это я увидела сразу.
— Дядька Симеон, вы что ли пили настойку силены? — я ахнула. Точно, пил. Вон аура вокруг головы с синеватым таким, характерным оттенком.
Мужчина только рукой махнул и скривился. Оно и понятно. Настойка силены, конечно, снимает боли в мышцах и костях, а после оборота в его-то возрасте они ой какие. Да только дает откат через несколько часов. Особенно по голове бьет.
И как они тут без ведьмочки все это время живут?
А дядька-то Симеон, неужто он не знает, что эту настойку к применению у нас ведь запретили.
И где только взял-то.
— Подержите-ка, дядька Симеон, — я сунула свой котелок в руки ошалевшего от какого действия мужчины, и засунула руку в глубокий карман верхней юбки. Вытащила несколько своих пузыречков. Ага, вот он. Тот, что сейчас ему поможет.
Настойка сарыча болотного, да еще кое-какие травки плюсом. То, что надо!
Я ловко открутила крышечку и бегом за другой кружкой.
Ну ведьмочка я, ведьмочка. Терпеть не могу, когда рядом со мной мучается живое существо.
Отмерила ровно семь капель да и сунула дядьке Симеону кружку в руки.
Тот даже спрашивать ничего не стал, одним махом выпил. Скривился, конечно и глаза из орбит полезли. Ничего, зато голова пройдет. Должна.
— Ну как, дядька Симеон, полегчало?
Тот только зажмурился, а потом осторожно открыл глаза.
С удивлением и даже вот благоговением глянул на меня.
Полегчало, значит. Уфф… Меня даже в пот кинуло. Потому что только сейчас я вспомнила, что перелила капель-то. Не семь надо было, а пять.
Пять!
Ну что я за ведьмочка такая…
Но дядька Симеон осторожно повернул голову в одну сторону, потом в другую и наконец расслабился.
А я вдруг поняла, что все правильно сделала. Ведь пять капель — это для обычного человека, а для потомка орка и оборотницы в самый раз. Повезло мне. Был бы человеком, пришлось бы с ним повозиться.
— Второй раз ты меня на ноги ставишь, Ведяна, — и дядька Симеон даже приложил руку к сердцу.
Я вся запунцовела. Как же здорово, когда можешь помочь! Бабуле спасибо. Вот бы сейчас она за меня порадовалась-то…
— А теперь давай-ка пойдем, а то дядька Силай уже брови свел. Сердится, значит.
Я скорее оглянулась и никакого дядьки не заметила. Пусто было в столовой. И даже витринки опустели.
Выходит, есть у них тут домовые-то? Ну, Слава Светлой матери.
Хоть на кухне есть, и то благо. Интересно, почему мне-то этот дядька Силай не показался?
Я повернулась к мужчине, который уже налил себе чайку из этого, как его, титана. И с блаженным видом в один глоток с ним покончил.
— Уходим, уходим, дядька Силай. Благодарствуй за чаек, — он махнул мне рукой, и я поспешила на выход.
Вопросы были. Но, похоже, лучше задать их попозже.
А то ведь видеть я не видела, но четко услышала, как кто-то недовольно фыркнул и что-то пробормотал в ответ.
Только мы вышли, как дверь в столовую с грохотом закрылась.
Вот тебе и чаек в течение дня.
Дядька Симеон понятливо хмыкнул:
— Не боись, Ведяна. Откроет дверь через пару минут. Отходчивый у нас он. Но порядок любит.
Глаза у дядьки Симеона посветлели, сразу видно, что о головной боли он уже и думать забыл.
— Пойдем-ка, Ведяна, я тебя на постой определю, — вдруг сказал он.
А я даже остановилась:
— Опять туда, на чердак? — и жалобно посмотрела на свежего, полного сил мужчину.
Тот же только подмигнул:
— Нет, адептка Маленская. По распоряжению ректора тебе выделено отдельно стоящее здание старого фонда.
— Ректора? Значит, мы сейчас не к нему идем? — я почувствовала, что щеки мои наливаются жаром.
Ведь он же сказал, что потом все расскажет и вообще…
Дядька Симеон отмахнулся:
— Сейчас не до того. Да и отдал он уже распоряжение. А насчет разговора, — тут он покосился на меня, — вызовет, не сомневайся.
— Вот проведет беседу с одним охламоном, — э-э-э… Я хотел сказать, с одним из наших лучших пятикурсников, так и до тебя очередь дойдет.
Я вздохнула. Значит, разговор откладывается. А до тех пор я буду щеголять в Академии в этих вот юбках и одной-единственной блузке, которая уже и с дыркой. И в пятнах.
Ладно. Вымою, заштопаю.
Дядька Симеон шел бодро. Мы миновали дом ректора и мне вдруг показалось, что в окне на втором этаже мелькнула тень. Ведь эта та же самая комната, кабинет его.
И стол ректора как раз у самого окна стоит.
Я прищурилась и тотчас отвела взгляд. Не показалось. На меня практически в упор смотрел Сандр Огненный. И в глазах его, да и вокруг, полыхал огонь.
Глава 18
Сердце у меня остановилось, а потом забилось как сумасшедшее.
Я вцепилась в руку дядьки Симеона:
— Там… Дядька Симеон, там с ректором что-то… Глаза у него… Да там огонь!
Мужчина разом напрягся и хмуро на меня посмотрел:
— Запомни раз и навсегда, ведьмочка. Сандр Огненный — архимаг Огня. И огонь в его глазах — явление нормальное. Ну, не сказать, что совсем обычное, но когда имеешь дело с Никасом Ланьери, — тут он хмыкнул и с явным сочувствием посмотрел в окно.
Правда, ректора там уже не было.
— Так что, Ведяна, запомни. Последнее дело выводить из себя нашего ректора. Можно отделаться испугом, а вот раньше, еще при его деде, как-то раз пришлось заново ректорский корпус отстраивать, — тут дядька Симеон вздохнул, и как-то вот так, будто даже скучал по тому событию.
Интересно, а сколько ему самому-то лет? Я искоса взглянула на мужчину. Про таких говорят, что “в самом соку”. Вот Силка, кузнец наш, примерно так выглядел. Но Силке-то лет сорок пять, ужас! И это самый сок?
Не знаю, не знаю.
Я понятливо кивнула. А вот интересно. Ведь архимагом-то просто так не становятся. Особенно в такие-то молодые, ну, для архимага годы, как у ректора.
Я еще понимаю, лет в сто-сто пятьдесят.
Во сколько же тогда наш… ректор стал архимагом-то? Вот никак у меня не укладывалось в голове. Или…А что, если ему на самом деле вовсе не тридцать восемь-то лет?
Я нахмурилась и тотчас себя отругала. Что это со мной? Да какое мне дело до того, сколько лет ректору Боевой Академии!
Правильно. Никакого мне дела нет.
— Куда идем-то, дядька Симеон? — я отвернулась от ректорского дома, хотя вот что-то внутри меня так и тянуло еще разок взглянуть в окно.
Но смотреть я не стала. Вот еще. Что я, архимагов не видела? Вон, в бабулиной книжке нагляделась.
Настроение почему-то испортилось совершенно. Котелок стал оттягивать руки. Странно. Вот до этого самого момента я и веса его не чувствовала.
— В твои новые пенаты, ведьмочка, — усмехнулся дядька Симеон, но глаза его так и забегали.
Ох, скрывает он что-то.
Наконец мы завернули за угол и ректорский дом скрылся из глаз.
Дорожка из красных кирпичей весело вилась под ярким весенним солнцем и уводила нас все дальше и дальше.
До моего нового жилища мы шли еще минут пятнадцать, не меньше.
И за все это время никто нам на пути не попался. На занятиях адепты-то. Счастливые! А я вот все никак до своей академии не доберусь. Вот что мне тут у них делать-то?
Расстроилась я. Не ровен час, и мне придется на это их построение бегать. Вон, как Лаврик-то понесся, будто укусил его кто.
