Эверли ничего не сказала. Она больше не смотрела на меня, но ее глаза продолжали метаться в сторону, как будто она кого-то искала. Она вытащила последнюю карту, перевернула ее, чтобы положить на стол…
— Прошу прощения.
Женщина подошла ко мне сзади, и я подпрыгнула при звуке ее голоса.
— Сколько это стоит?
Эверли схватила карты и, лучезарно улыбаясь, ответила женщине. Виктория со вздохом спрыгнула со стола.
— Давайте найдем бар, — сказала она, допивая остатки своего розового вина. — Я умираю с голоду.
Она шла впереди, а Инайя обняла меня за плечи и наклонилась ближе, чтобы прошептать мне на ухо:
— Эверли — сводная сестра Виктории. У Кента был роман прямо перед зачатием Виктории и Джереми. У них разница всего в несколько месяцев.
Мои глаза расширились, и мне пришлось подавить желание оглянуться. Эверли определенно не унаследовала фамильное сходство Хэдли, но я, по крайней мере, могла немного лучше понять насмешки Виктории в ее адрес, не то чтобы Эверли была в чем-то виновата. Виктория продвинулась дальше и, похоже, нашла бар, который ей понравился, поскольку она позвала нас, чтобы мы поторопились.
Но мои мысли все еще были прикованы к картам. Я мало что знала о таро, но думаю, что последняя карта, которую я мельком увидела, была бы достаточно очевидна для любого: скелет в черном плаще, с большой косой в руках, скачущий на белом коне по бесплодному полю.
Смерть.
В баре было полно народу, но нам удалось занять столик в дальнем конце. Виктория заказала пиво и закуски, настаивая на том, что она заплатит за все. У меня вдруг возникло ощущение, что она начала пить задолго до того, как я встретился с ней в тот день.
Очевидно, она пригласила и других друзей, потому что мы пробыли там всего несколько минут, когда появилась другая группа: две девушки со своими парнями и двое парней, которых Виктория знала по одному из своих классов. Она быстро вцепилась в одного из них, и вскоре она уже сидела у него на коленях. Заказали еще пива, и разговор разросся до такой степени, что никто не мог толком разобрать, о чем шла речь, но всем было плевать. Бар заполнялся, и я чувствовала себя довольно хорошо, согреваясь после двух бутылок пива и ощущая прилив энергии, окружавший меня.
Я не знаю, когда он появился. Может быть, он был здесь все это время, а я просто не заметила, но я сомневалась, что могла не заметить его. Я посмотрела через стол, смеясь над чем-то, что сказала Инайя, и взгляд Леона врезался в меня, острый и обжигающий, эти бледно-зеленые глаза удерживали меня в плену лишь на самое короткое мгновение, прежде чем он отвел взгляд.
Леон сидел в углу, спиной к стене, откинувшись на спинку барного стула, скрестив руки на груди, с ухмылкой на лице. Сегодня вечером его руки были обнажены, что позволило мне хорошенько рассмотреть его татуировки. Красочные полосы чернил, похожие на потолок Сикстинской капеллы, покрывали его от запястий до плеч. На нем были обтягивающие черные джинсы, конверсы и красная футболка с неровными надписями спереди. Он сидел не один. Я могла видеть только профиль его спутника, но в то время как татуировки Леона были яркими, у другого парня были темные, тени и глубокие детали нанесены чернилами на его бицепсы. «Змеиные укусы» пронзили его нижнюю губу, а в бровь над медово-карими глазами была воткнута «штанга».
Я считала негласным правилом вселенной, что более одного абсурдно горячего человека не могут существовать в одном и том же месте в одно и то же время, особенно не в такой непосредственной близости друг к другу и ко мне. Но эти двое — мускулистые, дерзкие, достаточно мрачные, чтобы преодолеть тонкую грань между интригующим и ужасающим — не только сидели прямо в поле моего зрения, но и продолжали смотреть на меня.
Леон открыто пялился, но его спутник тоже украдкой поглядывал, поворачиваясь ровно настолько, чтобы посмотреть на меня через плечо, прежде чем снова отвернуться. На моем лице появился румянец, и из-за чего? Только потому, что они смотрели на меня? Или потому, что я загорелась мыслью о том, что Леон делал со мной ужасные вещи, и теперь я должна была сидеть здесь, когда он смотрит на меня, и эти мысли снова терзали мой мозг?
Я старалась не обращать на них внимания. Пристальный взгляд Леона обжигал мою кожу, такой же ощутимый, как пальцы, поглаживающие мою плоть. Моя нога начала постукивать по перекладине барного стула, а палочки с моцареллой внезапно стали слишком приторными у меня во рту.
Я не хотела есть. Я не хотела больше пива. Я хотел удовлетворить это ненасытное любопытство, которое постоянно притягивало мой взгляд к тому злобно ухмыляющемуся парню в углу.
Леон и другой мужчина разговаривали, и это было нелегко, но я попыталась сосредоточиться на шуме из их угла, а не на шуме, окружающем меня. Наступил краткий момент тишины, когда Виктория встала, чтобы воспользоваться уборной, а одна из пар направилась к бару, чтобы заказать коктейль. Только тогда я смогла уловить несколько кратких моментов из того, что они говорили.
— …Наконец-то выпустил меня. Черт, если это все, что ему от меня нужно, что бы немного…
Я смогла бы понять больше, если бы осмелилась понаблюдать за движением губ Леона. Но я знала, что если я посмотрю в его направлении, то обнаружу, что он смотрит в ответ.
— …На этот раз? Снова охота?
Теперь заговорил его спутник. Голос мужчины был глубоким, из тех, что твердо балансируют на грани сарказма, как будто он мог рассмеяться в любой момент.
— Ага. Типа того… будет весело… если она не убьет меня первой…
Я отвлеклась, когда Инайя встала, чтобы уйти, и обняла меня на прощание. К тому времени, как я снова села, угловой столик был пуст, и Леон со своим другом прошли мимо нашего столика.
Его глаза встретились с моими: вызов, приглашение. В его пальцах был зажат рулет, а рука его друга была закинута ему на плечи. Через окно бара я наблюдала, как они вдвоем завернули за угол здания, вероятно, собираясь покурить в переулке рядом.
Я была не единственной, кто наблюдал, как они проходили. Виктория смотрела на них всю дорогу, и когда они ушли, наши взгляды встретились.
Она ухмыльнулась.
— Он горячий, да?
Ее парень-игрушка на одну ночь, похоже, не был доволен ее заявлением, но я не могла не согласиться.
— Да, и придурок.
Она пожала плечами.
— Красивые вещи не обязательно должны вызывать симпатию, не так ли?
Моя нога продолжала стучать по стулу. Я сунула руку в карман куртки, чтобы схватить свой вейп.
— Я сейчас вернусь.
Я встал из-за стола.
— Пойду покурю по-быстрому.
8 Рэй
Снаружи воздух был пронзительно холодным, мое дыхание при выдохе образовывало облака конденсата. Музыка из бара была приглушенной, а ветерок доносил кислый и резкий запах травки. Я стояла возле угла здания, силуэты Леона и его друга темнели в моем боковом зрении в конце переулка. Я затянулась своим вейпом, и аромат клубничного крема смешался с запахом травки.
От низкого ропота мужских голосов позади меня, по спине пробежал холодок. Затем раздался голос Леона:
— Ты просто собираешься стоять там и надеяться, что мы побеспокоим тебя, Рэйлинн? Или ты собираешься получить то, что хочешь?
Я развернулась, засунув свободную руку в карман, чтобы они не увидели, как сжимаются мои пальцы. Леон прислонился к стене здания, передавая косяк своему другу, который ухмыльнулся мне, прежде чем затянуться. Мне не понравилось, что он так читал мои действия.
Мне не понравилось, что он прав.
— Что, черт возьми, это должно означать? — спросила я. Леон пожал плечами.
— Тебе будет легче подслушать наш разговор, если ты подойдешь ближе, — сказал его друг, выдыхая дым вместе со своими словами.
Если бы я действительно думала, что они представляют для меня угрозу, я бы не приблизилась ни на шаг. Но это было самое странное. Они должны были пугать, но вместо этого я почувствовала странное доверие. Совершенно необоснованное убеждение, что они не тронут меня, если я сама этого не захочу.
