Помощница темного фейри. Возвращение - Екатерина Гераскина

На пороге покоев я сбросил окровавленный костюм и снова поморщился от боли. Забрался в бассейн, вода которого сразу приобрела бурый оттенок, артефакт, встроенный в бассейн тут же очистил ее. Дверь тихо открылась, но я уже и так слышал, что незваная гостья проникла в мои покои.

— Ты ранен. Позволь, я обработаю твои раны, — тихо произнесла Ларанелиель.

Я не ответил ей, лишь ушел под воду, смывая с себя кровь и грязь, а когда вылез из воды и вышел в спальню, присел на край кровати, давая молчаливое согласие на это. Ларанелиель не спеша обработала ранения и наложила дезинфицирующую мазь.

— Я останусь…?

— В этом нет нужды.

— Но…

— Ты не слышала меня? — я посмотрел на фейри.

— Конечно, мой господин, — та учтиво поклонилась и вышла, наконец, оставляя меня одного.

Я быстро прошел в гардеробную и снова облачился в костюм. Написал послание Эштарану и передал то доверенному слуге, который точно знал насколько я ужасен в гневе, если тот сболтнет кому-то лишнее по дороге. А сам отправился на поиски брата. Только вот сколько бы я ни искал его, так и не смог найти. И где только бездна носит Шантаната?! Пришлось вернуться в кабинет и дать тайное задание проверенному воину о сборе сведений о принцессе Алмазного Дома. А когда спустя час вернулся слуга и сообщил, что Эштаран на миссии и его нет, стало понятно, что заниматься личными делами придется уже после того, как я разберусь с заброшенным рудником.

До рассвета оставалось не так много времени. Я запросил списки бойцов, которые еще могли держаться в седле и махать мечами. Определился с лекарем, которого тоже стоило бы взять, на случай если сумасшедшие пикси встретятся нам на пути. Закончил все дела только за пару часов до рассвета и забылся коротким сном на диване в кабинете.

Эштаран

— Дарая! Там в коридоре лежит прелестное создание, его можешь отпустить, когда придет в сознание, но лучше заранее, наверное… — кричал кто-то вдалеке от меня очень приятным женским голосом. Я зашевелился, поморщившись от боли во всем теле, попытался открыть глаза, но это выходило с трудом, однако, когда муть перед глазами на миг рассеялась, я смог уловить пустой не мигающим взгляд арахна. Потом же я снова закрыл глаза, не в силах справиться со слабостью.

— А того, который двуногий с патлами и грязный, определи помыться… — продолжала кричать неизвестная мне.

— Дочь! — раздался грозный бас мужчины, смутно знакомый. — Сколько сказал раз, не таскать всякую гадость в дом!

— Но, отец, я не виновата, что он в таком состоянии! Думаю, если его отмыть, то он ничего будет.

— Маринэль! Я не о мужчине! — строго произнес мужской голос.

— А-а-а. Так ты об арахне. Не правда ли, он прекрасен? А знал бы ты, как он вынослив, но знаешь, как сложно управляться с таким количеством лап? — щебетала незнакомка.

— Думаю, это невероятный опыт, без которого ты бы не смогла прожить, — не заметить сарказма в голосе мужчины было невозможно. — Попрошу тебя, побыстрее убрать милую зверушку, у нас гости в замке.

— Дарая! Помоги мне перенести его… — тут я почувствовал, как меня отрывают от пола, вернее, пытаются.

— Ну-ка постой, дочь. Во-первых, я говорил о арахне, а, во-вторых, мне кажется я его знаю…

Я моргнул, прогоняя муть перед глазами, и вместо лица арахны увидел симпатичное девичье личико.

— … так ты не арахна, — вздох облечения с трудом удалось сдержать, как и прохрипеть это, вялость и слабость никак не проходила.

— Отец, ты прости меня, конечно, но он у меня немного идиот, но, надеюсь, что хоть красивый, когда отмоется, — мне показалось, как девушка покачала головой, но ее образ снова стал затуманиваться.

— Это Эштаран. Хм.

— Это его имя? — любопытства было не занимать у… Маринэль, так кажется к ней обращался мужчина.

— Ты даже не спросила как его зовут?

— Было как-то не до этого. Сначала я спасала его, он методично убивал меня, а потом сам решил откинуть копыта, но я не дала ему, а когда тот решил, что вполне способен пойти кому-то там на помощь, хотя сам еле держался на ногах, пришлось применять тяжелые методы и действовать на опережение.

— И что же ты сделала? — теперь удивление сквозило в голосе мужчины.

— Я ударила его по голове, потом на плечо и принесла домой, собственно поступила как настоящая драконица! — и столько гордости было в ее голосе, что я сам чуть не захлебнулся от возмущения. Но жар и боль продолжало сковывать все тело. Однако, мои мысли были явно не о том о чем следовало бы им быть. «О тьма, девица с ипостасью отвратной арахны иногда превращаются в прекрасную драконицу. Удар по голове был действительно сильным».

— Так и зачем ты его так упорно спасала, дочь? — вкрадчивый голос мужчины не сулил мне ничего хорошего. Ведь я помнил, что эта странная девица заявила мне.

— Он мой истинный, — снова гордо произнесла она. — Ты чего молчишь? Понимаю, что этот экземпляр не предел моих девичьих грез: странненький, тупенький, да еще и пытался сбежать от меня, — хихикнула она. — Но я осознанию всю ответственность и принимаю дар Великого Неба. Надеюсь, его красоты хватит на нас двоих.

«Она уродина», — промелькнула мысль в голове.

— Я уверен, что ты неправильно все поняла, дочь. А пока давай-ка я сам тебе помогу, а то что-то мне подсказывает, что глава гильдии наёмников скоро помрет, так и не осознав потенциал свалившегося на него счастья.

— Ты думаешь? — искреннее спросила Маринэль.

— Надеюсь, столько воодушевления в твоём голосе не от того, что я сказал о его скорейшей гибели?

— Да нет же! Отец, как ты мог такое подумать! — возмущенно вскинулась девчонка.

— Зная тебя, предположил самое очевидное, — мужчина вместо того, чтобы попытаться меня добить, почему-то наоборот излучал веселье. — Так. Хорошо. Нужно снять с него одежду и обработать раны.

Потом я почувствовал нечто странное и то как оказался в воде. Но как они так скоро перенесли меня? Неужели я терял сознание? Вскрик девушки, резанул по сердцу, ее теплые ладошки заскользили по телу, мягкая губка смывала кровь с лица.

— Скорее, биение сердца замедляется, Маринэль.

— Да. Да. А если он помрет? Великое Небо пошлет мне еще одну пару? — не смог уловить интонации, с которой это было произнесено.

— Не могу сказать, ты ведь видишь, твоя мать покинула