потом Хэла подходит к микрофону и… “надо мною тишина, небо полное дождя”, но голос её не такой, каким Мила слышала его в предыдущей песне, он низкий, гулкий, вот такой каким она обычно поёт сейчас и каким она пела эту песню, когда напоила их всех.
Второй куплет поёт светловолосый гитарист. Поёт так классно, что перехватывает дыхание. Потом они с Хэлой поют вместе припев в два голоса. А потом две скрипки перекликаются между собой и третий куплет поёт второй гитарист. Поёт хрипло, низким голосом, нет, не рычит, как делал только что, в предыдущей песне, а поёт. Потом припев — все вместе, но голос его срывается. Хэла говорит ему, что-то, он зыркает на неё вроде зло, но на самом деле нет. И выдаёт соло на гитаре. Скрипки вторят ему. А потом он психует, снимает гитару и уходит.
— Джокер, твою мать! — кричит ему высокий светловолосый.
— Не трогай мою мать, — рычит откуда-то из-за кадра ушедший Джокер. — Лучше скажи где этого засранца нарика носит?
— Не знаю я, — отзывается высокий.
— Ну, чего вы, блин, — возмущается блондинка так смешно манерно. — И у меня репетиция в три.
Они какое-то время переговариваются, возмущаются, парни ругаются, Лизка хнычет.
А потом Хэла начинает играть на скрипке и Милена могла бы поклясться, что знает что это такое. Размеренное и быстрое. Нет, это не Вивальди, она знает, знает. Но только кажется это должно звучать иначе. С оркестром? И тут, вторя скрипке, включается пианино. За ним на этот раз вот тот высокий гитарист. Они играют дуэтом, словно переговариваются, или перехватывают друг друга. Потом играет только он. Но Хэла подхватывает.
— Ускоряй её, Ллойд, — кричит из-за кадра, Мила уже стала узнавать его голос, Джокер. — Давай, ну, она же может быстрее, чего ты её тормозишь?
И они ускоряются и Хэла, и этот самый Ллойд…
Ллойд.
И Милена поняла — это тот парень, про которого Хэла ей говорила, тот кто спас от смерти. Боже… а этот второй… этот жест плечами и когда он разозлился. Она видела его в тех жутких воспоминаниях Хэлы, когда залезла к ней в голову. Это его держала за рукав Хэла, пытаясь унять. И ударник и блондинка-скрипачка… они тоже там были. Стояли у стены, блондинка рыдала, а ударник так на себя не похожий, совсем другой, обнимал её, утешая.
Милена тряхнула головой, тоже пытаясь не расплакаться.
А ребята на записи уже поют другую песню:
“Правосудию я верил,
Но теперь в нём нет мне места
Умерла моя подруга детства
Палача невеста” [2]
И этот проигрыш — Хэла со скрипкой с таким невообразимо воодушевлённым и полным скорби лицом.
Дальше всё прервалось, словно плёнку зажевало, а потом тишина, но вот Лиза за пианино наигрывает какую-то очень знакомую мелодию. Милена могла бы поклясться, что знает что это — что-то очень популярное, такое мелодичное… Хэла вступает поёт невероятным чистым голосом, высоким.
Белая ведьма была в восторге, голос даже на такой фиговой записи пробирал.
Джокер ухмыляется, они все разом вступают — гитары, ударные, Лиза за пианино уже не робко наигрывает вступительную мелодию… и Хэла… она резко меняет голос с высокого чистого на хрипящий и низкий, такой поразительно объёмный. У Милены захватывает дух. Неужели чёрная ведьма умеет так по-разному петь? И песня. Что это, Милена так и не смогла понять, но была уверена, что слышала много раз. Только не вот в таком потрясающем жёстком исполнении.
Но конца она не видела, потому что что-то скрипит, снова падает камера и запись кончается.
Мила ещё какое-то время сидела и смотрела на стрелочку медиапроигрывателя. В глазах стояли слёзы. Девочки спали.
Белая ведьма посмотрела на спящую Хэлу, бледную, уставшую. Магические сферы светили едва-едва. Девушка нажала на следующий файл и на неё сорвалась с экрана атмосфера выступления в каком-то клубе.
Запись велась откуда-то сбоку, направлена была на группу на сцене. Было много людей, они переговаривались с музыкантами. В сущности и сценой-то это сложно было назвать. Милена присмотрелась и поняла, что это то же самое место, что и в прошлом видео. И камера снимает, находясь на пианино. А вот с музыкантами всё было иначе.
Ударник был тот же, тут же у пианино и камеры стояла та блондинка, теперь растрёпанная, в растянутой футболке с изображением какой-то рок-группы, такая хулиганка с ярким макияжем — ничего общего с той манерной девушкой на предыдущей записи. Высокий гитарист — тот самый Ллойд. А вот второй гитарист был другим. Это был тот невысокий парень, который впал в истерику на похоронах, которые увидела Милена. Это он открыл гроб.
И это воспоминание снова срубило её, потому что тот второй, тот, Ллойд — это его они тогда хоронили. Там же было фото. Почему-то сейчас чёрно-белая фотография открыто улыбающегося молодого человека, стоящая среди венков, всплыла у неё в голове, словно она была в воспоминаниях Хэлы не какое-то мгновение, а целую вечность и сейчас даже могла с точностью назвать количество присутствующих в помещении людей.
Белая ведьма мотнула головой.
Тот парень, крепкий, коротко стриженный, которого блондинка называла Джокером, сейчас между гитаристами, ближе к ударной установке. На нём гитара, но почему-то Милене показалось, что он не играет. За ним, под ногами футляры один со скрипкой, второй, кажется с трубой или чем-то похожим на флейту. И ещё один футляр пустой, наверное из-под скрипки, на которой играет блондинка.
Хэла у микрофона, в платье, с распущенными волосами, которые и вправду были ниже лопаток. Платье было воздушное, тёмногоцвета, на ногах гольфы в тон платью и тяжёлые высокие ботинки. Глаза накрашены так же как на прошлом видео, только кажется ещё темнее, и на этот раз точно есть помада, такого же цвета, что и платье.
На этой записи поёт вот тот невысокий гитарист. Пара песен Короля и шута, потом ещё что-то совсем незнакомое Милене. И вот из зала кто-то просит какую-то песню. Ребята явно не в восторге, кроме солиста.
Он начинает петь, снова что-то очень схожее с КиШ, и Милена заметила, как к блондинке подходит какой-то парень, он садиться на корточки и откровенно начинает пытаться смотреть ей и Хэле под юбки. Солист что-то фыркает в проигрыше в зал, Джокер снимает гитеру, подлетает к этому, который пялится на девушек и кажется собирался схватить Хэлу за ногу…
И в этот момент на записи всё превращается в какую-то дикую потасовку.
Джокер резким движением прикладывает “приставалу” головой о сцену и конечно разбивает ему лицо.
