Наверху свободные комнаты есть, заселяйтесь, - я встала. – Дэс, а где твой дядя?
- Уехал с утра, леди Тагерт-Хойт, - вежливо ответил дракончик и даже отвесил поклон. – Обещал быть к обеду.
Кажется, Рэйчэр провел с ним воспитательную беседу, хорошо.
- Я оставлен в полное ваше распоряжение, леди, - он снова поклонился.
- Зови меня Алиной, как все, - улыбнулась ему. – И давайте в первую очередь позавтракаем. А потом решим, что делать будем.
***
Уничтожив яичницу, которую я быстренько сообразила на большой чугунной сковороде, все занялись делом. Дэс и Томми получили задание натаскать воды и угля – все это в изобилии водилось на заднем дворе. А мы с Рози, припудрив ее синяк, вооружились корзинами и отправились на разведку. Нужно было выяснить, где какие лавки находятся, познакомиться с их хозяевами и в тех местах, что приглянутся, завести счета для таверны. Ну, и заодно очень хотелось прогуляться по окрестностям.
Наш квартал оказался вовсе не таким ужасным, как показалось вчера. Конечно, тут не было роскошных особняков, похожих на кукольные домики. Вдоль широких, выложенных брусчаткой улиц теснились коренастые домики в два этажа и почти в каждом внизу были лавки, а наверху жили семьи, в них работавшие.
Мы с Рози заглянули к мяснику, булочнику, бакалейщику и молочнику. Полюбовались тем, как подмастерья трудятся над домашней утварью и пошивом всего на свете, от поясов с кошелями до высоких сапог из телячьей кожи, и поспешили дальше.
Дорога, что шла через мост с выстроенными на нем домами более состоятельных горожан, привела нас к рынку, который уже закрывался. Сюда, как и на берег за свежей рыбкой, нужно приходить, когда над городом еще висит сумрачная пелена с неохотой уходящей ночи.
- Епископ Палау вернулся, епископ Палау вернулся! – отвлек меня от овощей звонкий мальчишечий голос.
- Ой, да неужто! – разволновалась Рози, вглядываясь в детскую ораву, облепившую всем известного епископа.
Не так давно он был переведен в столицу, и все горожане горевали о том, ведь этот сановник славился добротой и справедливостью. Благодаря Григорио Палау – двоюродному дяде Джанет, в нашем Лаверне были построены приюты, дома для ветеранов и стариков, а также открыта бесплатная больница. Последнюю он содержал полностью на свои деньги и за одно это, на мой взгляд, его нужно было причислить к лику святых еще при жизни.
- Леди Алина, здравствуйте, – поравнявшись с нами, епископ – высокий шатен, одетый в фиолетовую мантию, подпоясанную простым широким черным поясом, широко улыбнулся. – Рад свидеться с вами. Как поживаете?
- Здравствуйте, Григорио, - вгляделась в добрые и чуть уставшие ореховые глаза. – Замуж вышла вчера.
- Не силой ли братья выдали? – он встревожился. – До меня доходили слухи о завещании вашего батюшки.
- Нет, супруга сама выбрала – это лорд Рэйчэр Тагерт-Хойт.
- Знаю его, порядочный человек, несмотря на то, что говорят, - епископ успокоенно кивнул.
Когда Джанет выдали за старика в отсутствие дяди в городе, он по возвращении долго стыдил родню и утешал племянницу. Поговаривали, даже написал прошение королю о разводе, но наверху отказали.
- А вы каким чудом тут, Григорио? – в свою очередь полюбопытствовала я. – Вас же на повышение перевели в столицу?
- Не прижился, - усмехнулся и развел руками. – Там надо уметь жить, правда никому не нужна. А я ведь глуповат, леди Алина, - хитро подмигнул, - что думаю, то и говорю. Вот и турнули обратно, чтобы не мешал им там жить, как привыкли.
- Как же хорошо, что вернулись вы, отче! – Рози приложилась к его руке. – Они сокровище потеряли, а у нас праздник!
- Спасибо, дитя, - он перекрестил ее. – Синяк-то откуда, с косяком воевала?
- С мужем.
- Не позволяй ему руки распускать, супруг жену уважать и беречь должен. Скажи, Палау запретил, а то анафеме предаст, поняла?
- Спасибо, отче, передам, - Рози всхлипнула.
- На службу приходите в центральный собор, дети мои, - Григорио перекрестил и меня.
- Придем, - пообещала я. – Поминальную службу как раз хочу в память о родителях заказать.
- Помню вашу матушку, Алина, - на лице священника расцвела добрая улыбка. – Жаль, что погубили ее, очень жаль.
- Погубили? – повторила я, хмурясь. – Григорио, вам что-то известно о ее смерти? – вгляделась в его лицо, но мужчина, смутившись, вдруг заторопился:
- Простите, дела не ждут, – отвел взгляд и зашагал прочь.
«Погубили ее». Что он хотел этим сказать? Я попеняла себе – тоже хороша, принялась прилюдно, на улице его спрашивать! Надо будет наедине уточнить, что епископу известно. А еще лучше Джанет к нему заслать, она хваткая деловая женщина, все у дяди выпытает!
- Как же хорошо, что вернулся он! – выдохнула моя наперсница ему вслед. – А не то этот, который на его место метил, жуть ведь жуткая. Как его, черта этого? – наморщила лоб. – Церон Альгат, кажется. Даже имечко едкое, как кошачья моча!
- Да, Григорио – душа нашего города, - посмотрела в его широкую спину, еще и не подозревая, как тесно вскоре окажутся переплетены наши судьбы.
Завяжутся узлом, срастутся, столкнув лбами такие события, что все переменится - навсегда…
***
В воздухе пахло грозой, когда мы вернулись в таверну, приведя за собой темно-серую, грозно рычащую тучу. Облегченно выдохнув и порадовавшись, что успели до дождя, нырнули под крышу и тут же выяснили, что внутри тоже пахнет грозой.
- Рози, отнеси покупки на кухню, будь добра, - я отдала корзину служанке. - Что стряслось? – когда та ушла, спросила, теребя ленты от шляпки, бантом завязанные на подбородке, и глядя на хмурящихся Томми и Дэса. - Признавайтесь, юные джентльмены.
- Ничего, - обменявшись грозными взглядами, пробурчали мальчишки.
А, кодекс мужской чести, ясно. Усмехнулась, вглядевшись в разбитую губу одного и такую же бровь у другого. Все понятно.
- Что не поделили? – осмотрелась. – И почему столов со стульями стало меньше?
- Говорил же, заметит! – прошипел Дэс, метнув в Томми жгучую молнию – совсем как те, что засверкали на улице.
- Мы их поломали, леди Алина, - признался рыжик, встав. – Нечаянно. Простите, пожалуйста. Не наказывайте мамку мою, это я виноват.
- Маму вмешивать не будем, ей ни к
