слов повисло молчание. Тяжелое, густое, наполненное тревожными ожиданиями.
– Ты же понимаешь Ким, что мы должны будем сказать стражам из Милрадии, что произошло.
Она пожала плечами
– Говорите, что такого… Я тоже самое повторю им.
Йена сокрушенно покачала головой
– Тебя заберут, Ким. Увезут из монастыря. В белую крепость. На допрос.
– В белую крепость? – Ким вскинула на нее испуганный взгляд, – Я что преступница?
– Нет, но… – хранительница не могла подобрать нужные слова, но тут ей на помощь пришла прямолинейная Харли.
– То, что ты видела и знаешь, может быть полезно для Милрадии. Поэтому тебя будут допрашивать, возможно даже записывать твои воспоминания с помощью кристаллов памяти. Неприятная процедура, но таков закон.
Ким чуть не закричала. Опять?! В Андракисе Хасс пытался сдать ее императору, чтобы тот достал из ее головы информацию про Милрадию, а стоило вернуться, как все перевернулось с ног на голову, и уже милрадским правителям нужны данные про Андракис!
Она просто послушница, на долю которой выпало внезапное приключение. Почему теперь каждый пытается залезть ей в голову и что-то узнать?!
– Я не хочу никуда ехать, – мрачно произнесла она.
– Боюсь, милая, это не обсуждается. Стражи уже в пути. Они всегда приезжают в первый день, чтобы узнать, как обстоят дела в долине. Не случилось ли что…
…Не проснулся ли кто-то посреди зимы, не видел ли завоевателей.
Ким больше не верила, что ежегодный визит стражей вызван лишь заботой об обитателях долины Изгнанников.
– Они уже распечатали проход в долину и вот-вот прибудут сюда, – бесстрастно сообщила Харли.
Что-то внутри екнуло, подмывая вскочить на ноги и бежать, пока не поздно.
– Не вздумай прятаться! Мы все равно заявим о тебе.
– Я в чем-то виновата?
– Нет, Ким, – мягко ответила йена, – мы ни в чем тебя не виним, но таковы правила. Проснувшихся и переживших зиму всегда забирают в столицу.
После разговора со старой йеной, Ким очень хотелось кому-нибудь пожаловаться на несправедливость. Хранительница, конечно, не виновата в том, что произошло, но ее слова камнем придавили к земле. Даже мелькнула мысль: а стоило ли возвращаться? С таким же успехом она могла остаться в Андракисе и встретиться с императором. Он бы покопался у нее в голове, возможно она бы даже выжила после этого и не превратилась в круглую дурочку. Так или иначе это бы уже закончилось. А теперь все заново.
В монастыре потихоньку прибывал народ. Сначала одна воспитанница пришла, зябко кутаясь в старый плащ, потом вторая, следом подтянулись еще двое. Они были настолько худыми и бледными, что на них было страшно смотреть. Ким и сама раньше выходила из спячки такая, что стыдно было в зеркало смотреть. Шутка ли, не есть целых сто дней.
Пользуясь тем, что Харли все еще не вышла из библиотеки, Ким пробралась в комнату с запасами и щедро набрала еды. В один глубокий карман набила маковых сухарей, во второй – ломтей вяленого мяса, на пояс под рубаху – целую вязанку сушеных груш. А еще нашла самую маленькую бутыль с гранатовым вином и запихала ее в рукав.
Будет чем отметить возвращение!
Вот только настроение совсем не праздничное. Скорее наоборот.
Добравшись до своей комнаты, она прикрыла дверь, для верности подперла ее стареньким стулом и начала распихивать свои богатства по укромным местечкам. Что-то – под кровать, что-то – в узкий шкаф с покосившейся дверцей, что-то – не удержалась и съела. Потом подумала и выволокла часть запасов обратно. Сама-то наелась, а о Лиссе кто позаботится? Она столько сил потратила на то, чтобы перебраться через горы, а теперь вынуждена обходиться скудной травой.
Вирту она нашла на поляне за монастырем. При ее появлении гнедая, с виду неприметная лошадка подняла голову и настороженно фыркнула.
– Тише. Идем!
Ким завела ее за сарай и, убедившись в том, что поблизости никого нет, вытащила угощение – несколько горстей вяленого мяса.
– Только пожалуйста не шуми!
Пока за спиной раздавалось довольное, совсем не лошадиное урчание, Ким стояла на страже. Выглядывала из-за угла, чтобы никого случайно не пропустить.
– Все? Молодец! – потрепала вирту между ушами, когда та закончила с трапезой, – отдыхай, но никуда не уходи. Нам скоро снова предстоит путешествие.
Лисса мотнула головой туда, откуда они пришли.
– Нет. Обратно мы не вернемся. Наоборот, идем вон туда, – девушка указала в противоположную сторону, – в Милрадию.
Вирте такая новость по душе не пришлась. Она недовольно всхрапнула, хлестнула длинным хвостом по бокам и отошла, всем своим видом выражая протест.
– Мне тоже это не нравится. Только выбора нет. Сегодня придут стражники…
Что если они явятся до того, как Манила проснется? Им же даже поговорить не дадут! Эта мысль так ее испугала, что Ким со всех ног бросилась к Обители Сна.
На крыльце толпилась стайка воспитанниц. Они сонно жмурились, зевали и ворчали насчет того, что на улице еще слишком прохладно, и тонкие плащи поверх батистовых рубашек, совсем не спасали от холода.
– Манила проснулась? – Ким подскочила к ним, – она уже вышла?
– Нет. Еще спит.
Правила запрещали посторонним заходить внутрь Обители во время пробуждения, поэтому Ким уселась на ступени и приготовилась ждать столько, сколько потребуется. Ей было необходимо увидеть подругу до того, как покинет монастырь. Потому что Манила —единственное светлое воспоминание о жизни в этом угрюмом месте.
Спустя час подруга так и не проснулась, зато раздался звонкий перестук копыт и во двор монастыря въехали стражники из Милрадии. Ким едва успела спрятаться за крыльцо и теперь наблюдала из своего укрытия за тем, как они спешиваются, как бликует солнце на их начищенных до блеска доспехах.
Старая йена уже встречала их на ступенях монастыря.
– Благослови весну, – главный из стражей почтительно склонил голову перед пожилой женщиной.
– Благослови весну, – она тоже едва заметно поклонилась.
– Есть новости?
На секунду показалось, что хранительница смолчит и не выдаст того, что случилось с ее послушницей, но после небольшого замешательства она кивнула:
– Есть.
Когда они скрылись внутри монастыря, Ким со стоном стукнулась лбом о деревянные перилла.
– Ну, же! Манила, просыпайся! У меня нет времени!
И будто в ответ на ее отчаянную мольбу в Обители раздались тихие шаркающие шаги, а спустя пару мгновений на крыльцо вышла подруга.
Ким тут же выскочила из своего укрытия и взлетела по ступеням, но радость от встречи угасла так же быстро, как и разгорелась.
Рыжая, как солнышко, обычно жизнерадостная девушка, выглядела серой, безликой тенью самой себя. Густые яркие волосы бесцветными патлами свисали вдоль лица, глаза
