О семье он не спрашивал, но отчего-то казалось, что и это ему интересно, и Элизабет, хоть раньше и не замечала за собой склонности откровенничать с незнакомцами, без стеснения говорила обо всем, что приходило на ум.
— Как родители вашей бабушки отнеслись к ее выбору? — полюбопытствовал блондин.
— О, они — хорошо, как я знаю. А вот другие, те, кого это совсем не касалось…
Девушка не стала продолжать, лишь привычно поморщилась, подумав, насколько глупы и завистливы бывают люди. Эдвард Грин и Элизабет Аштон многим дали повод для пересудов. По мнению одних, она была для него слишком молода и красива. Со слов других — слишком знатна, и безродный докторишка использовал этот брак как пропуск в высшее общество. Третьи говорили, что это она его использовала: тщеславная смазливая бездарь окрутила выдающегося целителя. Четвертые за недостатком фантазии утверждали, что брак этот вынужденный, дабы прикрыть позор, как тогда выражались. Бабушка со смехом рассказывала, как старательно отдельные личности в ней этот позор высматривали, отмечая каждый набранный фунт, но когда заприметили наконец-то недвусмысленно округлившийся животик, ликовать и уличать оказалось поздно — со дня свадьбы прошло уже два года.
— Бабушкины подруги, — открыла Элизабет новую страницу альбома. — Сибил и Мэг. Сибил Девон — вы наверняка знаете… Нет? Основательница концерна «Девон». Многие считают, что во главе стоял ее муж: трудно представить хрупкую женщину в этой роли. Но она ведь провидица, и финансовое планирование — ее конек, да и хрупкая она лишь с виду. А Ян Девон — вот он, на соседнем снимке — некромант и больше известен в кругу криминалистов. Разработал какой-то очень эффективный метод посмертного допроса. Алекс, мой кузен, рассказал бы лучше, а я в этом почти ничего не смыслю.
— Девоны, они…
— Живы? — поняла Элизабет. — Да. Мы не виделись с похорон деда, но наша Энжи дружит с их внучкой. Энжи — это…
— Еще одна ваша кузина? — с улыбкой, вновь зашевелившей руны на его щеке, предположил молодой человек.
— Младшая сестра. Она сейчас в академии.
— Тоже целительница?
— Третий курс боевого. Родители были не в восторге, но бабушка с дедом поддержали. Энжи с детства была драчуньей и… Простите, я отвлеклась.
— Нет, вы все еще рассказываете о них.
— Действительно, — с легким удивлением признала девушка. — Они занимали важное место в судьбе каждого из нас. Наверное, о ком бы я не говорила… Но все же давайте досмотрим альбом?
Ведь люди на фотографиях — тоже часть их жизни.
— Давайте, — не спорил блондин. — Вы еще не рассказали о Маргарите. Она тоже основала финансовую компанию?
— Нет. Она вышла замуж через год после окончания академии. За путешественника-воздухоплавателя. Бабушка рассказывала, что подруга в молодости ужасно боялась высоты, но любовь, как говорят, творит чудеса. Маргарита сопровождала мужа в странствиях, и однажды — это было давно, еще до моего рождения — их аэростат попал в шторм, и…
— Они погибли? — в голосе молодого человека послышалось неподдельное сожаление.
— Их не нашли, — девушка отвернулась, поймав себя на том, что смотрит на гостя слишком долго и пристально. — Бабушке нравилось думать, что они приземлились на далеком острове, которого нет на картах, и живут там до сих пор, в довольствии и любви… Такое ведь возможно?
— Конечно, — ответил он легко.
Так же легко перевернул страницу.
— Оливер Райхон. Если вы бывали в академии, возможно, встречались с ректором. Который год грозится уйти на пенсию, только кто же его отпустит? — Элизабет с теплом улыбнулась смотревшему на нее со снимка статному темноволосому красавцу. Конечно, она помнила его уже не таким, но… — Нет, — замотала головой, — милорда Райхона никто не заменит.
Не хотелось думать о времени и о том, что даже такие сильные маги, как Оливер Райхон, все же не вечны.
— Его супруга? — мужчина, отвлекая от тревожных мыслей, указал на женщину на фото рядом с ректором.
— Это Камилла… — девушка сморщила лоб, но так и не вспомнила, какое имя носила в девичестве эта белокурая красавица. — Камилла Адамс. Она была одной из пострадавших в той истории. Они с милордом Оливером действительно… э-э… встречались до этого. Достаточно долго, как я слышала. Но не сложилось. Вернее, сложилось, но не так. Она вышла замуж за его племянника, Джереми, там дальше он есть на общем снимке. А милорд Райхон через три года после этого женился на своей студентке. Но вы, наверное, и эту историю слышали. Шума она наделала меньше, демоны же все-таки не прорвались, но в газетах об этом писали, дед сохранил статьи. Там и фото разлома есть, и репортаж о свадьбе ректора, тоже со снимками. Хотя снимки и не газетные есть, бабушка с дедом были почетными гостями. Так что, если не слышали…
Она рассказала бы. Это ведь и их история тоже: Эдвард и Элизабет Грин жили тогда еще в академгородке и, пусть не принимали непосредственного участия в охоте на демонов, совсем в стороне не остались. Если бы не доктор Грин, милорд Райхон, которому, как бабуля утверждала с многозначительной усмешкой, на роду было написано жениться на собственной ученице, может быть, до свадьбы и не дожил бы. Дед любил поворчать по этому поводу, сетуя, как намаялся за годы с этим героем…
Но мужчина уже открыл альбом на следующей странице.
— Леди Пенелопа Райс, — представила девушка даму с фотокарточки. — Бабушкина наставница. Она была акушеркой в лечебнице академии. Умерла через год после того, как бабушка закончила учебу. Не рассчитала расход силы на сложных родах, и сердце не выдержало. Но и роженицу, и ребенка спасла.
Рассказ о леди Райс мог быть намного длиннее. Дед помнил ее еще с тех пор, как сам был студентом, бабушка любила как родную. Леди Пенелопа принимала их первенца, потому что Бет Аштон-Грин кроме нее доверяла только мужу, но ни в какую не соглашалась, чтобы тот даже просто присутствовал на родах. Грозилась остановить схватки, если он переступит порог родильной палаты.
Когда ей пришла пора рожать во второй раз, наставницы рядом уже не было…
— А это, — девушка перевернула страницу, — шеф Эррол. Вернее, тогда он еще не был шефом…
И он сейчас изменился, постарел, только взгляд тот же — лукавый кошачий прищур. «Грин? Еще одна? — наиграно ужасался Рысь Эррол, встретив Элизабет в академии в ее первый день там. — Сколько же вас еще, боги милосердные?». Все семь лет учебы он угощал юную целительницу яблоками из своего сада. Правда, говорил, что раньше они были вкуснее. Когда росли за чужим забором.
— Шефом чего? — не понял гость.
