своём отношении к минувшим событиям. С одной стороны, девушка оказалась слишком своенравной, слишком сильной, чтобы суметь подчинить её, слишком неожиданно жестокой для самки. С другой, она была столь страстной, желанной и красивой, что даже отсутствие глубоких чувств не мешало стремиться оставаться с ней рядом как можно дольше. Не пара, но так хотелось, чтобы на белоснежном плече красовалась его метка! Эгоизм чистой воды.
А потом появился Себастьян. Идеально подходящий их маленькому Вожаку, а оттого сразу вызвавший если не ненависть, то безрассудное желание задеть, унизить в глазах самки, отодвинуть как можно дальше, вновь вернув её внимание только себе (ну, и пуме, конечно, но тот соперником не воспринимался). Причём безнаказанно. Потом, когда Кирана расписала альфе своё видение его поведения, было стыдно.
Не то чтобы Ральф раньше не понимал, как выглядит со стороны, просто изо всех сил не хотел над этим задумываться. Упёртая альфа-самцовость, как и сказала пантера. Он вообще почти не контролировал себя в те последние пару недель до окончательного ухода из постели Киры. Пусть не любовь, но к девочке он привязался очень сильно. Как привязывались все, с кем она хоть немного сближалась, в той или иной мере.
Уйти оказалось очень сложно, и все душевные силы волк бросил на то, чтобы не сдаться и не переменить решение. В тот месяц, пока натаскивал Себастьяна себе на замену, не замечал почти ничего. Присутствие самочки будоражило, тянуло магнитом, даже стало вдруг казаться, что ощущаться Кира начала, как истинная пара. И Ральф маниакально боролся с собой, весь день безвылазно проводя в кабинете мэра, а вечером запираясь в выделенной ему на время квартире. И сходя с ума от тоски по гибкому отзывчивому телу. Словно на наркотик подсел и теперь преодолевал мучительную ломку.
Пантера ничего не говорила, хотя порой поглядывала обеспокоенно. День, когда он счёл Себа готовым перенять роль помощника Вожака, стал праздником для души. Освобождением. Кира разорвала привязку к себе, и, простившись с ней и друзьями, мужчина ни на минуту не стал задерживаться в клане. Вещи были собраны и закинуты в багажник ещё с вечера, так что оставалось только запрыгнуть на сиденье верного джипа и дать по газам.
Душевная привязанность рвалась медленнее и болезненнее. Первые несколько недель упорно преследовало чувство, что он совершил какую-то ошибку, в Туин тянуло с неимоверной силой. Назло себе, Ральф постарался уехать как можно дальше. Не просто на другой конец страны, а на другой континент — давно уже хотелось посетить Европу. Некоторые сбережения имелись, да и заработок за время, проведённое в роли правой руки пантеры, тратить особо не пришлось. Хаммер тоже стоил немало, и даже с учётом покупки мотоцикла, на котором волк собирался путешествовать, средств на жизнь хватало.
Ральф бездумно переезжал из города в город, из страны в страну, нигде подолгу не задерживаясь. В деньгах недостатка он не испытывал, но со скуки стал периодически подрабатывать: когда охранником, когда вышибалой. Мощного харизматичного американца брали на временную работу с удовольствием. С немногими друзьями и знакомыми волк связей не рвал, общаясь через интернет, но на вопросы о местоположении старательно отмалчивался.
Зато ситуацию с кланом Кирсанд продолжал отслеживать. Поставщиками информации являлись, само собой, Лиам и Тео. Именно через них Ральф передал Кире поздравления, когда узнал, как девушка разобралась с напавшими на клан рысей. Изящно, красиво, хитро, жестоко. В этом вся она. Слава Белой Госпоже, прежняя болезненная привязанность со временем сменилась отстранённым уважением. Есть с кого брать пример, когда он сам решится осесть и стать Вожаком.
Впрочем, о собственной стае волк на тот момент не помышлял. Прежде чем взваливать на плечи ответственность за других, необходимо разобраться в своей душе. А он всё ещё был от этого далёк. Да особо и не пытался, просто засунул поглубже все переживания и тревоги и с головой окунулся в новую жизнь. Без особых хлопот, без ответственности, без привязанностей.
С женщинами не складывалось. Нет, никаких проблем с одноразовым сексом — самки вешались гроздьями. Но вот так, чтобы решить остаться с кем-либо из них хоть на сколь-нибудь долгое время… Не хотелось. Не то и не те. Что Кира сделала с ним? Где он найдёт похожую, что завладеет всеми помыслами и желаниями? Ральф и злился на пантеру, и понимал, что девушка если и виновата, то совершенно не намеренно — такая уж она уродилась.
За четыре года Европа была обследована если не вдоль и поперёк, то очень близко к этому. И даже появились мысли о возможности двинуться дальше. Вот только куда? Африка или Азия? Определиться ему не дали. Однажды, поздно ночью, когда волк уже собирался завалиться спать, раздался звонок. Незнакомый номер с американским кодом мигом согнал сонную одурь. Кому он мог понадобиться в такое время? Владельцу жизнерадостного голоса немедленно захотелось дать в морду.
— Привет! Не разбудил?
Интонации казались смутно знакомыми, потому Ральф не стал хамить сходу.
— Почти. Я уже собирался ложиться. С кем говорю?
— Ну ты и обнаглел, волчонок! Не признал Главу Совета Кланов?
— О, мистер Стоддард, простите.
— Прощаю. Хорошо ты запрятался, пришлось потрудиться, чтоб найти твой теперешний контакт.
Ральф поморщился. Ага, конечно. Очень потрудился, позвонив отцу и задав тому пару вопросов! Но ягуар не зря носил свой титул.
— Не веришь? Ну и правильно. А вообще, я по делу. У нас последние годы какие-то урожайные на нетривиальные ситуации… То рысей вырезали, то несколько Вожаков во цвете лет неожиданно померли «естественной» смертью. Теперь вот одна из волчьих стай взбунтовалась. Возле Шавинигана, это недалеко от Квебека.
— Канада?
— Она самая. Всегда весьма спокойный регион был. А тут выясняется, что в одной из волчьих стай такие дела творятся, какие не в каждой криминальной банде встретишь. Там Вожак и его сподручные брали себе любую самку, что приглянулась. Независимо от её статуса. И развлекались как хотели. Вот один из мужей наконец и не выдержал, после смерти самки. Не первой, как потом выяснилось.
Ничего себе развлечения, до летального исхода. Что ж там за волки, раз так долго терпели? Настолько слабые? Или есть какие-то иные нюансы, заставлявшие их молчать? Но гораздо сильнее интересовал Ральфа другой вопрос.
— И зачем вы мне всё это
