земли, но и дополнительную силу. Он может укрепить рубежи, получить армию, и в казну поступят дополнительные средства. Чего еще желать?! Это же дар небес!
Услышав тихое хмыканье, я скосила глаза на шаманку. Она вновь казалась отрешенной, но едва приметную улыбку, скользнувшую по ее губам, я все-таки успела заметить. Похоже, Ашит одобрила ответ Танияра.
– У Белого камня есть хозяйка, которая решит участь тагана и его жителей, – снова заговорил мой супруг – он обращался к ягирам Елгана. – Но за вас решать некому. Время раздумий истекло, я жду вашего ответа. Покоритесь или желаете мстить? Что мне делать с вами?
Воины переглянулись. Кажется, они не ожидали, что о них вспомнят так быстро. Молчание затягивалось, и бровь каана изломилась в нескрываемой иронии.
– Вы так быстро мчались сюда, чтобы убивать, но так медленно выбираете между собственной жизнью и смертью.
– Мы не боимся смерти, – надменно ответил один из ягиров.
– Я тоже, – ответил ему Танияр, – но и умирать не спешу.
– Значит, ты бы покорился?
– Если бы пришел как вор и был пойман, то не стал бы отпираться и признал свою вину. Пусть хозяин решает, что делать с вором. Но я добр и щедр, потому позволяю самому вору выбрать его участь.
– Мы хотим вернуться домой, – похоже, участь парламентера так и осталась за первым говорившим. – Ты отпустишь?
Танияр улыбнулся, и клянусь честью, если это улыбка не должна была принадлежать удаву, перед которым застыл бедняжка кролик!
– Конечно, отпущу, – как-то даже беззаботно ответил каан. – Почему нет? Идите.
Ягиры переглянулись с недоверием. Поверить в такой простой исход было сложно. Даже я вопросительно приподняла брови.
– Ты отпустишь нас? – осторожно переспросил переговорщик. – Мы можем встать и уйти?
– Можете, – кивнул Танияр. – Принесите мне клятву верности и уходите. Вещая, – он обернулся к шаманке и склонил в почтении голову, – раз уж ты пришла, не откажи. Скрепи клятву моих новых ягиров священным словом Белого Духа.
– Что?!
Воины повскакивали с мест. Зато напряжение, появившееся в позах ягиров Эчиль, ушло. Они уже гадали, не поспешили ли признавать новую кааншу, которая так легко приняла решение отдать таган чужому каану, врагу, с которым они шли воевать, а не жать руки. И вдруг такой поворот! Я с восхищением поглядела на супруга.
– Как ты смеешь?!
– Почему мы должны тебе клясться?!
– Ты сказал, что мы сами можем решать…
– И вы решили, – отчеканил Танияр. – Уйдут отсюда только верные мне воины. Кто откажется, тот мне враг и останется лежать там, где лежат мои враги.
– Почему им ты этого не сказал? – воскликнул переговорщик, указав на ягиров Белого камня.
– Потому что у них есть каанша, и ей решать судьбу своего тагана и его жителей, – ответил каан. – У вас нет никого.
– Саулык!
– Она жена моего брата, – заговорила Эчиль. – И пусть он пал, я позабочусь о своей невестке.
– Саулык утеряла право стать кааншей, как только умер ее муж, – шепнул мне Юглус, заметив, что я с недоумением посмотрела сначала на свояченицу, а после на мать. – Пока она была дочерью каана, могла быть его наследницей. Был бы жив ее муж, стала бы его женой и матерью каанчи, который и получил бы таган деда. Но она ушла в другой таган и лишилась мужа.
– Но Эчиль… – шепнула я в ответ.
– Саулык вошла в дом Эчиль, Эчиль теперь главная, – пояснил Юглус. – Эчиль выше Саулык. Если бы она захотела, могла бы и второй таган своим назвать. Она наследует брату, брат наследовал Налыку и Елгану как потомок каанов. Понимаешь?
Неуверенно кивнув, я отвернулась, но осознала простую истину и усмехнулась. Ну, конечно же! Саулык, выйдя замуж, вошла в род мужа, а главой этого рода теперь является Эчиль. Ее невестка, хоть и вдова, остается всего лишь невесткой, а права ее мужа получила старшая сестра. Да, таган Елгана остался без хозяина. И тут либо признать кааншей Эчиль, либо Танияра, что, в принципе, может оказаться одним и тем же. Итог не изменится… если мой супруг перестанет отказываться от столь щедрого дара, конечно.
– Времени на раздумья не осталось, – твердо и спокойно произнес Танияр. – Друзья или враги? Ваш выбор, ягиры.
И вновь ответа не было. Воины переглядывались, продолжая свое беззвучное совещание. Но в этот раз абсолютной тишины не было. Звякнула сталь освобожденных от ножен клинков, ягиры Зеленых земель готовы были казнить. Времени и вправду не осталось, пленные это поняли.
– По каким законам станешь править? – спросил переговорщик.
– По справедливым законам, – ответил каан. – Я – верный сын Создателя и данных нам заветов не нарушу.
– Твоя жена…
– Моя жена, – сделав ударение на «моя», прервал Танияр парламентера. – И только я решаю, что ей позволено, что нет. – Он выдержал паузу, глядя ягиру в глаза острым взглядом, а затем продолжил: – Я ответил на твои вопросы, теперь ответь на мой, и это последний раз, когда я спрашиваю: друзья или враги?
Чуть поколебавшись, переговорщик ответил:
– Мы тоже верные сыны Создателя. Мы покоримся Его воле. Если Ему угодно, мы станем тебе вернейшими из верных.
– Разумно, – не стал спорить Танияр.
– И мы хотим знать, кого Белый Дух назначит нам кааном! – воскликнул ягир Белого камня.
– Согласна, – кивнула Эчиль.
И все поглядели на шаманку. Она подняла руку и велела:
– Сложите костер. – А повернув голову к Танчыну, добавила: – А ты принеси-ка мне с каанского подворья мой узел.
Сумерки уже сильно сгустились, долгий день подошел к своему окончанию, и теперь оставалось лишь поставить точку, и мы все ее ждали. Никто не двигался, кроме тех, кто выполнял распоряжения шаманки. Да и разговоров не было. Единственные звуки, которые нарушали тишину, – это глухой стук поленьев, шелест хвороста и соломы, шорох одежд Ашит да позвякивание костяных бляшек. А еще стоны раненых… они стали тише, или попросту стонов стало меньше, потому что в этом противостоянии без оружия утекало драгоценное время. Вместе с ним затихали и те, кто еще мог бы выжить.
Это были не наши воины. Своих раненых воины Зеленых земель унесли в Иртэген, но их противники оставались лежать на поляне в ожидании конца переговоров. И если бы не колебания и упрямство их товарищей, то кто-то мог бы и выжить. Но… время шло, а Смерть ждать не желала. И, подумав это, я поджала губы, ощутив прилив раздражения и злости. Однако мои чувства были только моими. Ягиры объединенного войска, переложив ответственность выбора на самого Создателя, просто ждали.
Можно было бы выказать милосердие и велеть вынести с поляны раненых, но нашим лекарям работы и без
