с ненавистью поглядела на Вальдемара, который упорно гнул свою линию.
– Я разве не прав? Марк, вы целовались? – снова обратился отец к сыну, тот нехотя кивнул. В зале послышались одобряющие хлопки и свист ведьм вместе со смехом. Вальдемар улыбнулся и потрепал Марка по макушке. Олива уже отодвинула стул, дабы подскочить и врезать папаше Марка, но Вилли сдержал подругу.
– Молодец, сын. Весь в меня! А…? – мужчина не успел задать новый вопрос, поскольку Марк неожиданно вскочил из-за стола и прервал отца своими словами:
– Я неважно себя чувствую, могу ли я покинуть праздник прямо сейчас?
Вальдемар нахмурился, а после едва заметно кивнул. Его устроила история сына, потому он решил отпустить юношу в награду.
Огневик хотел было уже идти, но отец остановил сына жестом. Старший Буффало кинул взгляд на троицу пленников, которая с неохотой ковырялась в салате. А Олива все еще пылала злостью. Если бы и ее глаза могли метать искры и молнии, девушка уж точно бы ими убила.
– Забери их и проследи, чтобы вернулись к себе в камеру. Все равно ничего не едят, да и не желают здесь присутствовать. И подружку свою усмири, борзая больно! – приказал Вальдемар, Марк склонился в почтительном поклоне и прошел к двери, отворяя ее. Пленники встали и направились к выходу. Олива послала Вальдемару убийственный взгляд, но тот даже не взглянул на нее. Сын Вальдемара вышел за ними следом.
Марк молча повел их по длинным темным коридорам замка, сзади троицу охраняла непоколебимая стража, которая всегда казалась парню либо немой, либо вообще неживой. Потому парень, преодолев лестницу и несколько холлов, обернулся к пленникам. Стражники замерли, повинуясь его жесту.
– Извините моего отца за грубость. Он не слишком мягок в обращении с людьми. – произнес Марк, вызывая недоумение на лицах бывших друзей. – Да и меня простите за обман. Так уж получилось. – спокойно произнес он, хотя в конце его речи проскользнула нотка грусти и отчаяния.
Но ребята не ответили ему. Тогда Марк снова развернулся и продолжил путь. Стража подтолкнула застывших пленников вперед, те повиновались. Олива старалась остыть, но обида за произошедшее все равно оставалась. Самый худший обед! Вальдемар – просто бесстыжий… Лучше не продолжать.
Когда они подошли к знакомой двери, ведущей в подземелье, Марк нарочито медленно открыл ее, а после резко захлопнул, поворачиваясь к пленникам с весьма озабоченным выражением лица.
– Я правда чувствую свою вину. Поверьте мне! Я не хотел! Он меня заставил! – сбивчиво проговорил парень, подходя к троице, и пытаясь поймать руку Оливы, но девушка отпрянула назад. Огневик судорожно выдохнул и поднял на нее глаза. В темных зрачках Марка плыло чувство обреченности. Он чувствовал себя виноватым и сильно корил себя за содеянное. Юноша пытался объясниться перед теми, кого предал, но теперь они не желали его слушать. Во взгляде Оливы читалось безразличие, Вилли в открытую злился, а Селена глядела на огневика жалостливым взглядом, в котором проносилось полное недоверие к его словам.
– Олива! Я не думал, что так выйдет. Я вправду влюбился в тебя! И я не хотел, чтобы…чтобы ты разочаровалась во мне. Я знаю, что совершил глупость, я не должен был вообще соглашаться на эту авантюру, но я встретил тебя. И это лучшая награда из всех! Ты была первой девушкой, с которой я говорил наедине, которую держал за руку, которую целовал… – на эти слова землянка закатила глаза и фыркнула. Марк пытался ее разжалобить своими сопливыми фразами, которые так сбивчиво получались у него, но Олива не поддалась.
– Знаю, ты сейчас не испытываешь ко мне чувств, но хоть немного ты же помнишь, что происходило? Ты отвечала мне взаимностью, я знаю это! Прошу, прости за все и не смотри на меня таким холодным взглядом. Он слишком болезнен для меня. Улыбнись, прошу! – Марк дернулся к ней, хватая ее за руку и становясь перед ней на колени. Олива недоуменно воззрилась на него, но руку не отдернула. Ладонь огневика была необычно холодна, да и он сам мертвенно бледен. Марк еще никогда не говорил таких слов, он предпочитал молчать по жизни, но сейчас ему хотелось всем сердцем и душой объясниться и заслужить прощение, вероятность которого была так мала.
– Я признаю, что наводил морок! Но он был так мелочен. Я старался не применять его, но тебе самой до жути нравился его аромат, ты сама к нему тянулась. – Олива резко выдернула руку из его пальцев. Ее лицо снова посетила гримаса. Так значит, тот цитрусовый аромат и был мороком?
– Но я влюблен в тебя без оговорок! Ты самая прекрасная девушка из всех, которых я только встречал в своей жизни! Прости меня и скажи, что хоть что-то из прежних чувств ко мне у тебя осталось! Прошу, скажи хоть что-то, – Марк, умоляюще заглянул в ее зеленые глаза, которые в полумраке темного коридора затянул темный зрачок. Девушка вздрогнула, отойдя от огневика на пару шагов назад. Но ее решимость не пошатнулась.
– Ты и сам признался себе, что это только морок. Я ничего не чувствую к тебе и советую все забыть. Ничего не было, Марк. – холодно сообщила она, отворачиваясь. Огневик осел на пол и кивнул страже. Те подхватили пленников под руки и передали дежурящим с другой стороны. Дверь в подземелье с грохотом захлопнулась.
Буффало поднялся с колен и дрогнувшим голосом произнес:
– Снимите шлемы.
Охранники его послушались, обнажая головы. Парень встал напротив одного из них и заглянул тому в глаза. В зрачках юноши заплясала беглая искра, раздувшаяся в пламя. Ему было безумно трудно сдерживать себя, но он знал, что, если перейдет грань, человек сойдет с ума.
– Ты забудешь о произошедшем. – произнес он, стражник кивнул и отошел в сторону, рассеянно моргая. Та же участь постигла другого. И мужчины, надев шлемы, направились дальше по коридору, окончательно скрывшись за поворотом.
Марк облокотился на стену и сполз по ней вниз. Из его глаз брызнули горячие, обжигающие слезы, они стекали по лицу, оставляя ожоги на щеках. Дышать стало невыносимо трудно, а внутри было больно и противно, прямо как несколько дней назад, когда он только вернулся в замок, когда его обман вскрылся.
– Ненавижу себя. – прошептал парень и с силой ударил кулаком об пол, чувствуя разъедающую изнутри боль вместе с бешенным пламенем, разыгравшимся не на шутку. Во все стороны брызнули огненные искры.
Ночь. Темнота. Горы. Тишина и мерцание звезд. Она закрывает глаза, вокруг становится совсем тихо. Но
