В животе у меня заурчало. Я нашла глазами хлебницу; оттуда торчал багет.
— Никуда не уходи, — велела Изабел. — Я сей час буду.
Полчаса спустя Изабел отыскала меня, одетую в ее старую одежду и жующую багет, в зале охотничьей славы ее отца. Это помещение обладало какой-то жутковатой притягательностью. Во-первых, оно было огромное, высотой в два этажа и длиной с дом моих родителей, и по-музейному сумрачное. И в нем находилось несколько десятков чучел животных. Очевидно, все они пали от руки Тома Калперера. Я-то думала, что охотиться на лосей запрещено законом. И вообще, разве в Миннесоте водятся лоси? Если у кого-то и был шанс увидеть в лесу живого лося, это у меня. Может, он просто все это купил? Я представила, как люди в комбинезонах деловито выгружают из грузовиков чучела, обложенные пенопластом.
Хлопнула дверь, громко и гулко, как в церкви, и по полу процокали каблуки Изабел. В тишине ее шаги прозвучали особенно звонко, и это лишь усилило сходство с церковью.
— У тебя чертовски счастливый вид, — сообщила мне Изабел, поскольку я продолжала улыбаться лосю. Она остановилась рядом со мной. — Я приехала, как только смогла. Вижу, ты добралась до моего шкафа.
— Угу, — сказала я. — Спасибо тебе.
Она двумя пальчиками оттянула рукав моей желтой футболки с надписью «Академия Святой Марии».
— Эта футболка вызывает у меня ужасные воспоминания. Я там была Изабел К., потому что мою лучшую подругу тоже звали Изабел. Изабел Д. Вот уж стерва была так стерва.
— Это я на всякий случай, вдруг превращусь в волчицу. Не хотела испортить что-нибудь красивое.
Я покосилась на Изабел. Я была страшно рада ее видеть. Любая другая из моих подруг после столь долгого отсутствия бросилась бы обниматься. Впрочем, представить Изабел обнимающейся с кем бы то ни было при каких бы то ни было обстоятельствах я не могла. Живот у меня свело; пожалуй, мое пребывание в теле Грейс могло оказаться не столь продолжительным, как я надеялась.
— Это твой папа их всех подстрелил?
Изабел состроила гримаску.
— Не всех. Некоторых замучил до смерти.
Мы прошли несколько шагов и остановились перед волком со стеклянными глазами. Я ожидала волны ужаса, но она так и не накатила. Сквозь маленькие круглые оконца лился солнечный свет, разрисовывая волчью шкуру желтыми пятнами. Волк казался маленьким и пыльным, шерсть у него была тусклая; он словно никогда и не был живым. По стеклянным глазам фабричного изготовления невозможно было сказать, кем он был — зверем или человеком.
— Это из Канады, — сказала Изабел. — Я его спрашивала. Не из Мерси-Фоллз. Можешь не таращиться на него так.
Я не знала, верить ей или нет.
— Ты не скучаешь по Калифорнии? — спросила я. — И по Изабел Д.?
— Скучаю, — отозвалась Изабел, но дальше развивать эту тему не стала. — Ты Сэму звонила?
— Он не берет трубку.
На его телефоне сразу же включалась голосовая почта; наверное, опять аккумулятор разрядился. А по домашнему телефону никто не отвечал. Я попыталась не выказывать разочарования. Изабел не поняла бы, да и мне сейчас хотелось делиться своими горестями не больше, чем Изабел.
— Я тоже не дозвонилась, — кивнула она. — Оставила сообщение на автоответчике у него на работе.
— Спасибо, — сказала я.
По правде говоря, я не очень твердо ощущала себя Грейс. В последнее время превращения участились, и я пережила немало неуютных моментов, в очередной раз приходя в себя в какой-нибудь совершенно незнакомой мне части леса. Однако продержаться в человеческом обличье дольше часа мне пока не удавалось. Иногда превращение бывало совсем непродолжительным, и я не успевала даже отметить его в своем совсем еще недавно волчьем сознании. Я понятия не имела, сколько прошло времени. Один день безмолвно сменялся другим…
Я погладила волчий нос. Он был пыльный и твердый, я как будто погладила полку. Мне остро захотелось очутиться в доме Бека, в постели Сэма. Или даже вообще в моем собственном доме. Готовиться к выпускным экзаменам. Но по сравнению с угрозой превращения в волчицу все прочие заботы в моей жизни сразу начинали казаться ничтожными.
— Грейс, — начала Изабел. — Мой отец пытается заручиться помощью своего друга из конгресса, чтобы исключить волков из перечня охраняемых видов животных. Он хочет устроить на них охоту с воздуха.
Живот снова свело. Я подошла к следующему чучелу, невероятных размеров зайцу, навеки застывшему в прыжке. Между его задних лап серела паутина. Ну почему Тому Калпереру непременно нужно преследовать волков? Неужели он не может оставить их в покое? Но я понимала, что не может. В его понимании мании это было не местью, а ударом на упреждение. Чтобы уберечь других от судьбы его сына. Очень-очень постаравшись, я могла принять его точку зрения и на две секунды перестать считать его чудовищем. Исключительно ради Изабел.
— Что ты, что Сэм! — зло бросила Изабел. — Тебя это совсем не беспокоит? Ты мне не веришь?
— Я тебе верю, — отозвалась я, разглядывая наше отражение в отполированном до блеска паркетном полу. Увидеть зыбкие, расплывчатые очертания своего человеческого тела было невыносимо приятно. Эх, мне бы еще мои любимые джинсы! Я вздохнула. — Я просто немного устала от всего этого. Столько всего сразу навалилось.
— Но все эти проблемы так или иначе все равно придется решать, нравится это тебе или нет. А у Сэма здравого смысла как у…
Изабел не договорила. По-видимому, не смогла придумать никого более оторванного от реальности, чем Сэм.
— Я понимаю, что их придется решать, — произнесла я устало. Живот снова свело. — Нужно переселить их в другое место, но сейчас я не могу об этом думать.
— Переселить?
Я медленно перешла к следующему чучелу. Это был гусь, бегущий куда-то с распростертыми крыльями. Наверное, предполагалось, что он приземляется. Косые лучи послеполуденного солнца били с потолка, и благодаря игре света казалось, будто черный гусиный глаз мне подмигивает.
— Очевидно, нужно каким-то образом убрать их о т твоего папы. Он не успокоится. Придется найти более безопасное место.
Изабел рассмеялась коротким отрывистым смешком, который походил скорее на презрительное фырканье, нежели на выражение веселья.
— Что мне в тебе нравится, так это твоя способность за две секунды выдать идею, когда Сэм с Коулом за два месяца так и не смогли додуматься до чего-то дельного.
Я вскинула на нее глаза. Она с усмешкой смотрела на меня, подняв бровь. Пожалуй, это было восхищение.
— Ну, может, еще ничего и не получится. Переселить целую стаю диких животных…
