Его терпение лопнуло. Он не спеша привстал. Не будь Санни так зла, она бы насторожилась.
— Я не самодовольный женоненавистник.
— Еще какой самодовольный, Хорнблауэр! С первой минуты, едва ты здесь объявился, ты все стараешься изобразить своего брата жертвой, которую моя сестра ловко заманила в свои сети и насильно женила на себе! — Санни шагнула вперед. — Так вот, позволь тебя просветить. Насильно женить на себе можно только дурака, а Кэл мне дураком не кажется. Наверное, в этом вы с ним совсем не похожи.
Придурок, болван, идиот — и вот теперь дурак. Джейкоб все больше закипал. Она заплатит ему за оскорбления!
— Тогда почему он так скоропалительно женился, даже не съездив домой, не повидавшись с родными?
— Об этом тебе лучше спросить его самого, — сухо парировала Санни. — Возможно, он не хотел, чтобы его допрашивали, высмеивали или пытали. В нашей семье не принято давить на тех, кого мы любим. Сейчас женщинам совсем не нужно расставлять капканы на неосторожных мужчин. Более того, Хорнблауэр: вы нам не нужны.
На сей раз он шагнул к ней:
— Не нужны?
— Нет. Мы способны сами себя прокормить, сумеем нарубить дрова, поехать, куда нам нужно, вынести мусор. И… и даже починить тостер! — добавила она, небрежно махнув рукой в сторону разложенных на столе деталей. — Мы умеем делать все, что нам нужно, и прекрасно обходимся без вас!
— Ты кое-что упустила.
Ее подбородок взлетел чуточку выше.
— Что?
Он сам не понял, что произошло. Санни и ахнуть не успела, как он бросился к ней и стал целовать. Когда не ожидаешь удара левой в челюсть, естественно, не успеваешь и уклониться.
Она что-то шептала. Джей-Ти чувствовал, как шевелятся ее губы. Наверное, она произносит его имя, подумал он и вздрогнул. Он был зол — более чем зол, — но его взрывной темперамент еще никогда не доводил его до настоящей беды.
А сейчас он в беде. Он понял это, едва взглянув на Санни.
Он чуть отстранил ее. Она вынула руки из карманов и уперлась ему в плечи — не сопротивляясь, но и не сдаваясь. А ему хотелось, страстно хотелось, чтобы она забилась в его объятиях. Отбросив все мысли, он впился в ее яркие соблазнительные губы и целовал ее до тех пор, пока с них не слетел вздох удовольствия.
Санни поняла, что правильно оценила его: он действительно похож на оголенный провод.
Ее так трясло, словно по ней проходил ток, — а он все сильнее, настойчивее прижимал ее к себе. Она покорилась. Тело как будто заряжалось от него энергией, теперь оно горело огнем. Зато голова сделалась легкой, все мысли куда-то улетучились, растаяли, как рисунки цветными мелками под дождем.
Мышцы у него на плечах вздулись; когда она прильнула к нему, то услышала, как прерывисто он дышит. Он излучал страсть — бешеную и зрелую. С таким она еще не сталкивалась. И тем не менее отвечала ему такой же страстью.
Она трепетала в его объятиях. За долю секунды он довел ее от оцепенения почти до бешенства. За свою жизнь Джейкоб знавал немало женщин; он знал, как доставить и получить удовольствие. Но еще ни разу не испытывал ничего подобного. Санни идеально подходила ему. На его страсть она отвечала своей страстью. На его желание — своим желанием.
Он провел рукой по ее коротким волосам. Теплый шелк. Пальцы скользнули ниже, по нежно изогнутой шее. Горячий атлас. Языком он попробовал на вкус ее губы, и она прижалась к нему.
Еще никогда он так быстро не терял самообладания и не взмывал в такую заоблачную высь.
Ему стало больно. А ведь раньше ему еще ни разу не становилось больно от желания. Он пошатнулся — как будто от голода или недосыпа. А еще вдруг подступил страх. Ему показалось, что отныне он больше не хозяин своей судьбы.
Вот почему он буквально оттолкнул ее от себя, впившись пальцами ей в плечи. Он задыхался, как будто долго взбирался в гору. Глядя на нее, он подумал, что перед ним разверзлась бездна, на дне которой острые, зазубренные скалы и кипящее море.
Она ничего не говорила, только не отрываясь смотрела в его глаза, ставшие вдруг огромными и темными. В тусклом зимнем свете она стояла неподвижно и молча.
— Кажется… — Голос Санни был таким слабым, что ей пришлось замолчать и восстановить дыхание. — Кажется, ты так нестандартно хотел доказать мне свою правоту?
Джейкоб сунул руки в карманы и почувствовал, что она обзывала его совершенно справедливо. Он действительно дурак.
— Если бы я этого не сделал, я бы врезал тебе в челюсть. — Так или иначе, а в нокауте оказался он.
Отдышавшись, Санни кивнула.
— Если ты собираешься какое-то время жить со мной под одной крышей, нам придется кое о чем договориться.
Как она быстро оправилась, подумал Джейкоб с неожиданной для себя горечью.
— Насколько я понимаю, ты предлагаешь мне жить по твоим законам?
— Да. — Санни очень хотелось сесть, но она заставляла себя смотреть ему в глаза. — Спорить можно обо всем. Я тоже люблю хорошенько поспорить.
— Ты очень соблазнительна, когда распаляешься.
Она открыла рот — и тут же снова его закрыла. Каков наглец!
— Тебе придется как-то усмирять себя.
— Смирение — не моя добродетель.
— Иначе отправишься спать в палатке под деревом — а снега выпало довольно много.
Джейкоб покосился на окно:
— Я подумаю.
— Вот и хорошо. — Санни снова глубоко вздохнула. — И хотя мы с тобой не слишком нравимся друг другу, раз мы вынуждены жить под одной крышей, постараемся оставаться цивилизованными людьми.
— Красиво говоришь. — Ему захотелось погладить ее по щеке, но он благоразумно удержался. — Можно кое о чем тебя спросить?
— Можно.
— Ты всегда так радикально относишься к мужчинам, которые тебе не нравятся?
— Не твое дело! — Она снова порозовела.
— Я думал, это вполне цивилизованный вопрос. — Джей-Ти улыбнулся и сменил тактику: — Но я его снимаю. Если мы с тобой снова о чем-нибудь заспорим, все закончится в постели.
— С чего ты…
— Хочешь попробовать? — тихо сказал он.
Санни опустила голову.
Джейкоб кивнул с довольным видом:
— Судя по всему, нет. Не бойся, я тоже не хочу. — С этими словами он сел и снова взял в руки отвертку. — Будем считать, что произошло недоразумение.
— Да ведь ты первый начал…
— Да. — Джейкоб поднял голову и смерил ее спокойным взглядом. — Я.
Она не уходила только из гордости. На самом деле ужасно хотелось забиться в норку и зализывать раны.
— Насколько я понимаю, об извинениях и речи быть не может?
— Мне не нужны извинения, — просто ответил он.
Она запустила в него подвернувшейся под руку деталью тостера.
