— Когда парни спрашивают у тебя разрешение, это из-за генных изменений? — спросила я.
— Думаю, да.
Свет, исходящий из магазина, освещал его профиль. В такой близости от Сэма я могла видеть крошечные бугорки на его переносице, как будто кода-то она была сломана.
— Ты что-то вроде лидера? — спросила я, вспомнив термин "альфа" из его файла.
— В каком-то смысле.
— Ты знаешь, что именно сделали с вами эти изменения?
Сэм устремил взгляд к дальнему краю стоянки и вздохнул.
— Я стал чем-то большим, чем просто человеком, но не пойму, насколько сильно изменился, пока не узнаю, каким был раньше.
— Думаешь, адрес, который дал мой отец, подскажет нам, откуда начинать поиск вашего прошлого?
— Да.
Сквозь витрины магазина я увидела, что Кас и Трев подошли к прилавку и высыпали у кассового аппарата кучу товаров. Как бросил на нас с Сэмом внимательный взгляд. Я ощущала и взгляд Ника, наблюдающего за нами из-за бензоколонки. Они все чувствовали, что Сэму некомфортно.
— Вы все связаны, — сказала я, осознав это только сейчас. — Такое ощущение, что ты знаешь без слов, что чувствуют другие.
Мне вспомнилось, как мы с Сэмом только начинали играть в шахматы. Он все время давал мне советы, потому что я абсолютно ничего не знала. Он был гением, когда дело касалось стратегии.
— Речь идет не просто об игре, — сказал он мне однажды вечером в конце декабря. Это было задолго до того, как я получила разрешение спускаться вниз. Каждый мой вздох тогда казался мне слишком громким, как будто звук моего дыхания мог проникнуть через вентиляционные отверстия и разбудить отца.
— Фигуры — это всего лишь малая часть игры, — продолжил Сэм. — Ты также должна знать своего оппонента. Изучай соперников, когда они обдумывают следующий ход. Иногда ты можешь понять, как они пойдут, еще до того, как они сами это решат.
— Это неправда, — усмехнулась я.
Он закинул руку на спинку стула.
— Тогда испытай меня.
— Я всегда проигрываю. Трудно доказать, что ты прав, когда нет равного тебе соперника.
У него вырвался смешок.
— Ладно. Тут ты меня поймала.
Я смотрела на Сэма, не видя в тени выражение его глаз. Он всегда хорошо понимал меня. Лучше, чем я его. Но вдруг это больше связано с генными изменениями, чем с умением читать лица? Или с тем, что ему важно было узнать меня и подружиться со мной?
Я хотела спросить, может ли он чувствовать то, что чувствую я, особенно сейчас, но в глубине души я не хотела этого знать. Не хотела испытывать чувство неловкости.
— На что это похоже? Связь между вами. Как она работает?
Он поставил руку на подлокотник.
— Кажется, она основана на инстинкте, и очень сложно игнорировать ее, когда одному из нас трудно или кто-то в беде. Я обычно чувствовал ее, когда ты брала кровь у остальных, как будто я должен был защитить их, нравится мне это или нет. Трудно сосредоточиться на том, что хочешь делать ты сам, когда приходится думать об остальных. В конечном итоге решения, которые я принимаю, должны быть лучшими для группы.
Он использовал меня все эти годы, понимая, что, в конце концов, мое доверие поможет ему при побеге. Как ни больно было это признавать, логику в этом я видела. Я понимала, насколько ему важно защитить остальных. И если это было связано с генными изменениями, значит, это было запрограммировано в нем. У него не было выбора.
— А сейчас? — спросила я. — О ком ты думаешь сейчас?
Он раскрыл губы, и я замерла, всей душой желая услышать его ответ. Я хотела знать, была ли я под его защитой. Хотя если ответом было бы "да", не знаю, что бы это значило для меня и что бы я почувствовала при этом.
Больше всего я хотела знать, думает ли он обо мне.
Именно в этот момент к машине подлетел Кас.
— Детка, глянь, что я нашел!
Он врезался в мою дверь с огромной улыбкой на лице и показал упаковку "Твикс".
— Видишь?
— Вижу, — засмеялась я и повернулась к заводящему машину Сэму. — Что ты собирался сказать?
— Ничего.
Парни забрались на заднее сиденье. Включилось радио, заиграла поп-музыка, которая нравится Касу, а Сэм снова закрылся.
Возможно, он вообще не собирался отвечать.
Мы ехали дальше на юг, и я, пытаясь скоротать время, листала мамин журнал, хоть и давно уже выучила все записи.
Я водила пальцами, по словам, написанным ее почерком — оставшейся от нее рукописной частичке.
"Сегодня пошли на озеро. Было приятно улизнуть с работы".
"В последнее время меня все меньше интересует то, что я делаю".
"Что они будут делать, если я уйду?"
Папа рассказывал мне, что она работала в медицинской компании.
Я пролистала страницы до последней написанной мамой записи, до конца журнала оставалось еще несколько десятков страниц.
"Я ухожу. Навсегда. Я должна верить в то, что говорит мне сердце, а оно говорит мне уйти. Я боюсь, но в то же время счастлива. Я свободна".
— Поверните направо, — проинформировал навигатор. — До первого указателя две мили.
Сэм повернул.
На Холисер Лэйн домов было немного. Дорога поднималась выше, петляя туда-сюда, как змея. Деревья нависали над улицей, образовывая темный туннель. В свете автомобильных фар отражающая полоса на почтовом ящике дома, мимо которого мы проезжали, вспыхнула металлическим желтым цветом.
Я прочитала адрес: 4332
— Поверните налево, — дал знать навигатор несколько минут спустя. — Вы добрались до пункта назначения.
Сэм остановился посередине улицы. Нужный нам дом выглядел заброшенным и зловещим. Ни в одном окне не горел свет. Подъездная дорожка была пустой, двери гаража — плотно закрыты. Рядом с гаражом стоял джип, но вокруг его колес разрослась высокая трава, как будто на машине какое-то время не ездили.
Нас окружила тишина, нарушаемая лишь звуком работающего мотора.
— И что теперь? — спросил Трев.
Припарковавшись на подъездной дорожке, Сэм не стал заглушать машину. На всякий случай. Не было необходимости говорить об этом, я и так поняла ход его мыслей. Возможно, этот дом небезопасен. Возможно, мой отец его подставил.
— Оставайтесь в машине, — велел Сэм.
— Он пустой, — сказала я. — Дом.
Сэм высунулся из открытой двери и посмотрел на меня через плечо.
— Откуда ты знаешь?
Я не знала, не знала, почему это сказала, но интуиция подсказывала мне, что дом пуст.
— Я не останусь в машине.
И, как будто мое упрямство дало ему повод, из машины тут же выскочил Кас.
— Чувак, мы ехали целую вечность. Время размять ягодицы.
Сэм заглушил внедорожник и направился к дому.
