Ее язык слегка заплетался, но Килан не чувствовал, что она совсем уж пьяна. Она просто была расслаблена, словно отпустила себя на время.
Килан погладил ее за ухом. Пальцы съехали на шею, и у него у самого мурашки расползлись по телу, когда он неосознанно втянул запах чужого возбуждения.
— Установить границы? — уточнил он. Его пальцы вывели узор на коже девушки. Та моргнула и посмотрел на Килана.
— Уточнить, что можно, а что нельзя?
— Да, ты права. Контракт есть контракт, но нам нужно обсудить это друг с другом.
Он увидел, как Алви сглотнула. Килан ощутил, как напряглось у него в штанах.
Проклятье, Рейн, сказал он сам себе. Для него тот факт, что Алви вызывает у него такую реакцию, стал полной неожиданностью. Что-то было в ней сегодня. Что-то, от чего у него приятная сладость растекалась по организму.
Алви растянула уголок губ, но тут же спрятала ухмылку, словно не хотела, чтобы Килан понял, что его застукали.
— Я приеду на День Благодарения. Будут длинные выходные, думаю, мы сможем решить все в эти дни.
Он еще раз провел ладонью по шее Алви и не без сожаления убрал руку, кивая ее словам.
— Это хорошая идея.
Несколько минут они неловко молчали, словно произошло нечто особенное. И оно произошло. Килан сам ощутил это — если раньше прикосновения к ней были скорее дружескими (они обнимались, легонько касались друг друга при разговорах и пожимали руки), то сейчас простое касание словно наполнилось смыслом. Собственная реакция, реакция тела удивила, и Килан решил, что ему необходимо время, чтобы обдумать это.
Он почувствовал необходимость сменить тему, когда Алви издала очередной вздох.
— Скучаешь по родителям? — спросил он.
Она тряхнула головой и мгновенно расплылась в улыбке, видимо, вспоминая дом.
— Очень! Было бы проще, если бы каждый раз, во время разговора в скайпе мама не делала вид, что она при смерти и умирает от какой-то неизлечимой болезни. Она делает так постоянно, Килан, каждый раз! У нее слезы в глазах, и она буквально всхлипывает, словно сейчас же упадет в обморок.
Килан рассмеялся.
— Мамы такие. Моя тоже выдумывала разное, чтобы выманить меня домой хоть на одни выходные. Но я могу успокоить тебя, Маргарет была у нас пару дней назад, и, вполне очевидно, что единственное, что ее беспокоит — почему тесто на печенье не поднимается так, как сказано в рецептуре. Лаура консультирует ее в этом вопросе.
Они еще немного поговорили о родителях. Килан сказал, что видел ее отца пару раз, и он выглядел хорошо, хоть и немного устало. Алви попросила передать Джулии и Роберту большой привет от нее и поцеловать Лауру.
Когда они прощались рядом с общежитием, Килан искренне сказал:
— Я действительно хорошо провел время, Алви.
Девушка пожала плечами, словно говоря — ерунда, обращайся. На самом же деле ее смущение можно было почувствовать, даже не используя волчьих способностей.
— Тебе все еще не обязательно ехать в отель.
— У нас с Мэйси пока еще не настолько доверительные отношения, чтобы она спокойно отреагировала на мое появление в вашей комнате среди ночи.
— Тогда до встречи, — осторожно произнесла Алви.
Килан подошел к ней и протянул руки для объятия. Привычным жестом она сложила ладони на его лопатки, Килан крепко прижал ее к себе и сделал кое-что, чего никогда прежде себе не позволял. Он наклонился и уткнулся лицом в изгиб шеи Алви, а потом, когда девушка застыла, боясь пошевелиться, он шумно втянул носом ее запах, пропуская внутрь себя.
Странная дрожь проползла по позвоночнику. Алви тихо выдохнула, заставляя его прикрыть глаза. Она так потрясающе пахла. Если не вдыхать эмоции, а довольствоваться только внешними запахами, то можно почувствовать всё, что Алви так любит — ее духи, ее жевательную резинку, запах ее чернил и дезодоранта. Запах Тайлера и Мэйси, нескольких других людей. Запах шампуня, сладковатого геля для душа, текилы и вчерашней марихуаны… Человеческий запах, запах жизни, энергии, света.
— Пока, — он отпустил девушку и посмотрел на нее. Впервые за все время ему не хотелось с ней прощаться.
Алви задержала руку в его руке, а потом почти незаметно улыбнулась, отходя к дверям.
— Пока.
* * *
Во вторник вечером Килан сидел в полутемном кабинете, на окнах которого красовались жалюзи тошнотворно серого цвета. Напротив него за столом восседала женщина лет сорока. Перед ней не было блокнота или записной книжки, даже ноутбука. Пустой гладкий стол и ее наманикюренные руки, сложенные одна на другую.
— Чем я могу вам помочь, Килан?
Ее взгляд уперся ему в лоб, как будто там был третий глаз.
Килан нервно повел плечами.
— Мне вас порекомендовал доктор Хейнс. У меня возникли некоторые проблемы.
— Проблемы с чем?
Килан поморщился, «предвкушая» то, каким будет этот разговор.
— С восприятием собственных чувств.
— Чувств к кому-то конкретному?
— Да, — он посмотрел женщине в глаза. — К моей невесте. Я думаю, что у меня появляются чувства к ней, и мне нужна помощь специалиста, чтобы правильно истолковать их.
Женщина улыбнулась ему, вероятно, обещая таким образом помощь. Килан вздохнул и покосился на табличку на ее столе.
«Доктор Стивенсон. Психолог».
Лаура засмеёт его, когда узнает.
Глава 8
— Мы должны определить, для чего вы здесь, — у мисс Стивенсон были хитрые глаза, она была похожа на лису, неестественно длинные ресницы были изогнуты под таким углом, что почти касались напудренного лба, когда она моргала. Килан поёрзал в кресле, чувствуя себя под ее взглядом, как под микроскопом. — Если вы хотите, чтобы я заставила вас почувствовать что-то, то боюсь, вы зря тратите время, а вот если вы хотите, чтобы я помогла разобраться…
— Помогите, — попросил он таким голосом, словно был в отчаянии. — В этом и проблема: я чувствую. Но я не понимаю, что это, как это читать.
Женщина сложила руки на столе. Ее ногти были длинными, но не наточенными остро, как у Хайди или Дженнифер с его работы. Они были аккуратной формы, не вызывали машинального желания защититься.
— Расскажите о том, какие эмоции вы испытываете.
Килан проглотил ком. Он не был у психолога со времен школы, ему придется долго привыкать к тому, что его спрашивают о таких вещах.
— Сомнения, — он потер ногтем джинсы на коленке. — Мне кажется, что с каждым разом, когда я вижу Алви, я все больше привязываюсь к ней, но я не понимаю, привязанность это, как к другу или же другие эмоции. Как… к партнеру. Я не хочу вводить ее в заблуждение, сначала мне нужно понять это самому.
— Вы считаете ее равной? Или же ваше желание опекать основано на ее внешней беззащитности?
— Я признаю, я не считал ее равной до некоторых пор. Это началось около года назад. Я стал замечать, как она растет. Мы редко видимся, — это прозвучало довольно тоскливо, и Килан поспешил продолжить. — Это моя вина, что мы редко видимся. И каждый раз, встречая ее через месяц разлуки, через два или три, я начал обращать внимание на некоторые детали.
— Как ее рост?
— Или ее волосы. Они отросли, раньше она носила короткую стрижку. И она начала говорить не так, как раньше. Не как ребенок. Стала по-другому изъясняться. Каждый раз, когда мы разговариваем, она… Удивляет меня.
Он замолчал, переживая приступ непривычной нежности. Мисс Стивенсон кивнула, но не сделала нигде ни единой отметки. Ее стол все еще был пуст, как будто она хранила всю информацию исключительно в памяти.
— Как хорошо вы знаете Алви?
Килан издал непонятный звук и нервно потеребил цепочку на своей руке.
— Плохо, — он посмотрел в окно. Ворох листьев от ветра поднялся в воздух и закружил над дорогой, перемешиваясь с пылью. — Я должен был интересоваться ее жизнью, как она интересовалась моей, но я был слишком занят школой, университетом, друзьями, работой, чем угодно. Я не знаю ее. Я не знаю, что ей нравится, не знаю, какую музыку она слушает, я не знаю, что она любит из еды, я… Чёрт, да я самый дерьмовый жених на свете.
