— А я? Что будет со мной?
— Ты тоже будешь здесь, рядом со мной, в своем теле.
— Но не смогу им управлять?
— А насколько ты до этого ценила эту возможность? Вспомни, сколько раз хотела просто умереть. Считала свою жизнь никчемной. Так вот, я предлагаю тебе великолепный шанс прожить такую жизнь, что у тебя дух захватит. Такую, какую ты никогда бы не прожила сама. И ты будешь знать, что сделала счастливыми трех самых близких тебе людей. По крайней мере, так ты говорила. Меня, Дениску и Борю. Скажи, кто вообще заметит, что тебя не станет? Может, мама? Да она наоборот в восторг придет от того, как у тебя великолепно начнет складываться жизнь. Мы еще ей внуков родим с Борей.
Я вскрикнула и зажала рот ладонью. С трудом сдерживала рвущиеся наружу рыдания. Все, что она говорила, было чудовищной, но правдой. Действительно, как я жила до этого? Просто ела, спала, ходила на работу, наблюдала за тем, как проходит жизнь у других. Более сильных, смелых, уверенных в себе. По-настоящему начала жить только несколько дней назад. И то потому, что мной руководила Анжела. Она права во всем. И я вполне могла поверить, что и интерес Бориса ко мне объяснялся только этим. Тем, что он почувствовал рядом ее. Низко склонив голову, я прошептала:
— Хорошо… Я согласна. Что мне нужно делать?
— Принеси зеркало, — послышался вкрадчивый голос Анжелы.
Когда я снова вернулась на кухню с зеркалом в руках, мне показалось, что все вокруг потемнело. Пальцы в том месте, где касались поверхности вещицы, покалывало. Я с трудом сдерживалась, чтобы не отшвырнуть дьявольскую стекляшку и не убежать с криком. Но вместо этого села на табурет и уставилась в зеркало, лежащее у меня на коленях.
В какой-то момент по его прозрачной поверхности пробежала рябь, будто на озере. Руки сковало таким холодом, что я почти их не чувствовала. Этот холод заползал все дальше, поднимаясь вверх и опутывая тело липким коконом. В какой-то момент я перестала дышать и поняла, что могу обходиться и без этого. Наблюдала за собой будто со стороны и одновременно изнутри. За тем, как дышит, шевелится собственное тело. Уже не подвластное моему разуму. В углу кухни возле двери увидела темную фигуру в широкополой шляпе. Почему-то она больше не пугала.
Красивое, хоть и немолодое лицо смотрело на меня с жалостью.
— Что ты наделала? — послышался глухой, будто сквозь толстый слой ваты, голос. — Зачем ты позволила ей?
— Убирайся, — прошипели мои собственные губы, выполняя повеление Анжелы. — Убирайся обратно в зеркало. И не мешай мне жить. Это из-за тебя я умерла. Так не мешай снова.
— Это не твоя жизнь, — послышался легкий, как дуновение ветерка, вздох призрака. — Так неправильно.
— Пошла вон, — завопила Анжела и тут же осеклась, сообразив, что теперь-то ее слышат все.
Я, сжавшись в комок, с тоской смотрела на все изнутри, чувствуя, что совершила самую страшную ошибку в жизни. Пусть непутевая и жалкая, но это моя жизнь. Мое тело. Попыталась озвучить эту мысль Анжеле, но она бесцеремонно шикнула на меня и пошла обратно в комнату. Легла рядом с Борисом и обняла его. Я закрыла глаза, чтобы не видеть этого. Слишком больно…
Очень странное ощущение, когда сама не спишь, а тело твое пребывает в забытьи. Ты слышишь собственное мерное дыхание, видишь черные завесы вместо век, потому что глаза твоего тела закрыты. Шевелишься внутри, но при этом твои члены неподвижны. Я не могла заснуть так, как сделала это Анжела в моем теле. Целую ночь просто сидела внутри немой пленницей. Слушала ночные шорохи за окном, биение ветки о стекло, дыхание Бориса и свое собственное. С нетерпением ждала утра, хотя понятия не имела, что оно может изменить. Я будто лишилась дома и сейчас не знала, куда мне податься. Если раньше считала себя одинокой, то теперь поняла, насколько же была неправа. Одинока я сейчас. Запертая в карцере, куда не проникнут даже тюремщики. Даже Анжелина бабушка не появлялась, спрятавшись в зеркальной глубине и предоставив меня собственной участи.
Когда мое тело зашевелилось, я издала радостный возглас. Наконец-то закончилась изощренная пытка. За эту ночь я много передумала и поняла, что не намерена так просто сдаваться. Всю жизнь прожить в таком состоянии — уж лучше смерть. Я просто не представляла, на что себя обрекаю, позволяя Анжеле взять верх. Но пока приходилось выжидать удобного момента, чтобы убедить подругу вернуть все обратно.
Она открыла глаза, и меня ослепил яркий свет. Никогда не думала, что он настолько прекрасен. Даже трещина на потолке сейчас казалась удивительной, настоящей. Я с восторгом упивалась возможностью снова видеть. Анжела повернула голову в сторону Бориса, и я почувствовала, как наши с ней губы растягиваются в улыбке. Наш любимый мужчина. Она поднялась и пошла варить ему кофе. У Анжелы он всегда получался удивительным. Я, даже зная рецепт до мелочей, ни разу не смогла повторить его вкус. Будто она знала особый секрет.
Послышался шум воды из ванной — значит, Борис встал и принимает душ. Я напряглась внутри, не зная, как смогу выдержать то, что будет дальше. Да и понятия не имела, что предстоит. Может, Борис уже жалеет о том, что случилось, и сейчас деликатно об этом скажет. Попросит остаться друзьями.
Анжела поставила кофе на двух сторонах стола и села на табурет. Подперла подбородок рукой и слегка склонила голову. Ее привычный жест. Я так и видела ее прежнюю с задорным красным хвостиком на затылке и кошачьими глазами. Словно пантера, в любой момент готовая к прыжку.
Борис появился на пороге, обернутый в полотенце на бедрах. Я ожидала, что он окажется смущенным, виноватым. Но от выражения его лица все внутри превратилось в тающее мороженое. Эта улыбка, согревающая душу, сияние голубых глаз. Я бы все отдала за то, чтобы сейчас оно было обращено лишь на меня.
— Танюш…
Анжела улыбнулась и кивнула ему в сторону кофе.
— Будешь?
— С удовольствием.
Он сел за стол и обхватил чашку ладонями. Продолжал смотреть на меня так, что сердце щемило.
— Я вчера вел себя, как идиот, да? Ну, с тем твоим пижоном?
— Вовсе нет, — озвучила Анжела мои собственные мысли. — Мне было даже приятно.
— Ты не жалеешь?
— Ни о чем, — и я была полностью с ней согласна. — Честно говоря, я думала, что в таком состоянии ты мало что запомнишь из вчерашнего, — усмехнулась она.
— Самое важное запомнил, — улыбнулся он. — И теперь хочу сказать тебе то, что уже давно должен был.
Собираясь с духом, он взял чашку и отхлебнул ароматный напиток. Тут же улыбка медленно сползла с лица. Борис озадаченно почесал затылок.
— Как тебе удалось?
— Что именно?
— Кофе… Оно такое же…
Он осекся и умолк, уставившись в черную жидкость.
— Тебе ведь до сих пор не хватает ее? — мягко спросила Анжела. — Скучаешь по ней?
— Иногда, — хрипло проговорил он. — Но с каждым днем становится легче. Особенно, когда ты рядом.
— Ангелочек мой, — промурлыкала она, а я вздрогнула. Почему Анжела так странно к нему обращается?
Борис побледнел так, что мне показалось — ему плохо. Посмотрел на нее с таким ужасом, будто перед ним разверзлась земля.
— От… откуда ты… Пожалуйста, не называй так… Это слишком… личное…5d4aa3
— Ты бы хотел, чтобы она вернулась? — почти перестав дышать, произнесла Анжела. — Хотел бы?
Борис дернулся и обхватил голову руками. В этот момент я поняла, что если он скажет: «Да», то я смирюсь. Как ни будет трудно, останусь здесь пленницей и позволю им быть счастливыми. Поняла, насколько для меня важно, чтобы Борису было хорошо. Важнее, чем все на свете… даже моя собственная жизнь. Анжела тоже напряженно ждала. Я ощущала, как колотится ее сердце в ожидании ответа. Если бы у меня было мое собственное, наверное, они бы сейчас звучали в унисон.
— Долгое время я мечтал об этом больше всего на свете, — глухо заговорил Борис, отставив чашку. — А потом в какой-то момент… Увидел твое лицо. Такое милое, нежное. Помнишь тот вечер, когда мы собрались у нас дома… полгода спустя после смерти Анжелы? Я тебе жаловался на жизнь, заливал горе коньяком. А ты слушала, все понимала и поддерживала. Прибежал Дениска. Сказал, что заснуть не может, что ему опять снятся кошмары. И ты придумала ритуал. Приготовила горячее какао и сказала, что существует заклинание, избавляющее от кошмаров. Помнишь?
