Я склонила голову, принимая его приветствие, но пока не решив, как именно следует относиться к такому дружелюбию. Вот с поведением нашего третьего коллеги, Крона, было, пожалуй, значительно проще.
— А я совершенно этому не рад, — ворчливо произнёс он, сверля меня неприязненным взглядом из-под морщинистых век. — По моему мнению, вас не следовало снова пускать ко двору.
— Дейл! — укоризненно нахмурился Гилберт, но Крон пропустил его замечание мимо ушей.
— Его величество имеет своё мнение и, похоже, оно не совпадает с вашим, — осадила зеркальщика я. — Вы можете сообщить ему об этом, если пожелаете.
На это магу ответить было нечего. Эдбальд не любил, когда с ним не соглашались, хотя готов был выслушать спорщика, если дело касалось по-настоящему важных вопросов. Но уж точно не таких, как нынешний.
— Король нанял меня для расследования дела, подробности которого не подлежат огласке. — Я сочла, что лучше будет поскорее перейти к главному. — Но, я уверена, всем вам хорошо известно, о чём идёт речь. Вы — сведущие люди, не чуждые политики и умеющие интерпретировать факты. Поэтому предлагаю не ходить вокруг да около, а сразу поговорить начистоту. Это сэкономит нам всем много времени. Что скажете?
На сей раз молчание продлилось недолго.
— Кто-то охотится за ключами от Первозданного зеркала. — Удивительно, но из всех пятерых заговорить решил именно Крон — последний, от кого я ожидала содействия. Голос звучал глухо, словно слова давались магу с трудом. Но я точно знала: дело тут не в почтенном возрасте и не в самочувствии (этот жук ещё меня переживёт), а в серьёзности поднятой темы. — Трое хранителей убиты — или устранены. — Поправка несомненно касалась неизвестной до сих пор судьбы итрандийского посла. — О связи между этими преступлениями многие догадываются, особенно из тех, кто посвящён в тайну ключей. Так что тратить время на игры в молчанку действительно не имеет смысла.
— Благодарю вас, — сдержанно кивнула я, не питая, впрочем, иллюзий: разумное содействие со стороны Крона не следовало принимать за дружеский жест. — Итак, если тема нашего разговора ясна, я задам следующий вопрос. Вполне очевидно, что один из вас является хранителем четвёртого ключа. Может быть, вы готовы сказать, кто именно?
Теперь я внимательно наблюдала за присутствующими. На то, что один из них ударит себя кулаком в грудь и воскликнет: «Да, это я!», расчёта, разумеется, не было. Если этот человек хранил свою тайну до сих пор, не станет выдавать её и теперь. Меня скорее интересовало, посвящены ли в этот секрет остальные. Если судить по мимике, по прищуренным взглядам, по тому, как члены совета вертели головами, всматриваясь в лица друг друга, ответ представлялся отрицательным. Хотя говорить что-либо однозначно было нельзя: зачастую высококвалифицированные маги — те ещё артисты.
— Что ж, хорошо, — проговорила я, предоставив хранителю достаточно времени для признания, а себе — для наблюдений. — Этого следовало ожидать. Придётся пока действовать методом исключения. Уважаемая Флора, уважаемый Ролтен, могу ли я попросить вас продемонстрировать своё мастерство? Будет довольно любой малости.
Флора улыбнулась, Ролтен кивнул. Никто не стал спрашивать, зачем мне понадобилось подобное: это и так было очевидно. Никто не может обладать несколькими видами магии одновременно. Нет, работать и с огнём, и с воздухом — это пожалуйста, хоть и такое сочетание даров считалось довольно редким. Но всё-таки речь в обоих случаях шла о магии стихий, поэтому колдовской потенциал одного человека мог вместить две подобные направленности. Аналогично обстояло дело с разными видами магии отражений. Погружение в зеркала, тени и сновидения — в сущности взаимосвязанные процессы, и техники для их задействования применяются одни и те же. Но быть одновременно стихийником и, например, зеркальщиком невозможно. Слишком разнородные умения, совершенно не сочетающиеся между собой энергетические потоки. Всё равно, что иметь сразу два разных сердца, каждое из которых норовит перегонять кровь по-своему. Даже если допустить такое чисто теоретически, человеческий организм просто не в состоянии будет справиться с подобными особенностями.
Поэтому мне было достаточно увидеть собственными глазами, как член совета использует стихию воды, воздуха или огня, чтобы удостовериться, что он — не зеркальщик и, следовательно, никак не может обладать интересующим меня ключом.
Как я уже упомянула, возражать маги не стали, сотрудничали охотно. Флора развела в стороны руки — и от правой ладони к левой потянулась струя воды. Причём не по прямой линии, а описывая дугу над головой стихийницы. Чистая, прозрачная жидкость появлялась ниоткуда и точно так же исчезала в никуда. Это действо продолжалось около минуты. Затем женщина взглядом спросила меня, нужно ли продолжать, я дала понять, что увидела вполне достаточно, и представление окончилось. Краткий поклон — и специалистка по водной стихии вновь заняла своё место за столом.
Следующим на очереди был Ролтен. В отличие от своей предшественницы, он, похоже, любил покрасоваться, поэтому начал с того, что демонстративно закатал рукава, повертел запястьями, а затем вскинул руку в резком, почти пугающем жесте. С его пальцев потянулись вверх, к потолку, огненные нити. Затем они стали переплетаться, образуя самые разнообразные фигуры: огненная пентаграмма, шар, ромб, форма, более всего напоминавшая кленовый лист, светящаяся стрела и, наконец, яркая птица, стремительно облетевшая зал и рассыпавшаяся у ног мага снопом искр.
— Желаете проверить и мои возможности? — поинтересовался Шейд после того, как Ролтен покинул воображаемую сцену.
— Если вас не затруднит, — пару секунд поколебавшись, кивнула я.
Маг встал, взялся рукой за спинку собственного стула, отбрасывавшего вглубь зала длинную тень. Из-за особенностей освещения она сильно искажала очертания оригинала. Воздействовать на реальность с её помощью было бы нелегко: пришлось бы с математической точностью определять все отклонения. Сложные вычисления требовалось производить и при работе с зеркалами, в особенности — с кривыми, погружающими на второй уровень. Не напрасно в программу факультета отражений непременно включали несколько курсов по математике, хоть это и огорчало порой романтически настроенных студентов.
Впрочем, на сей раз Шейд не стал ничего менять. Он просто шагнул в тень — и исчез. Я поймала себя на том, что с интересом и некоторой долей тревоги (результат давно приобретённого инстинкта) оглядываю зал. Откуда появится маг? Не вырастет ли из-под земли прямо за моей спиной? В итоге всё оказалось проще. Морвейн вышел из тени, которую отбрасывал чахлый фикус, росший в горшке шагах в двадцати от упомянутого выше стула. Я благодарно кивнула, он улыбнулся и проделал обратный путь обычным способом.
Что ж, говоря откровенно, эта демонстрация, в отличие от предыдущих, ничего не доказывала. Да, конечно, я увидела, что Шейду подвластна магия теней. Из этого следовало, что он — специалист широкого профиля. Иными словами, умеет всего понемногу. Магическая энергия распыляется между несколькими взаимосвязанными сферами, позволяя достигнуть в каждой из них неплохих результатов…но не более. К примеру, зеркальные глубины доступны ему на первом уровне, возможно, на втором, но вряд ли на третьем. А, значит, маловероятно, что именно Морвейн стал хранителем ключа… Ключевое слово — «маловероятно». Гарантии всё равно не было. Как ни крути, он занимается магией отражений и, пусть чисто теоретически, мог бы унаследовать артефакт…
— Больше никто ничего не хочет мне сказать? — исключительно для проформы полюбопытствовала я, когда все пятеро членов совета снова сидели на своих местах.
— Я надеюсь, вы не рассчитываете, что я стану показывать вам фокусы наподобие циркача? — ворчливо осведомился Крон, нисколько не беспокоясь о том, что его слова вполне могли обидеть тех его коллег, что согласились пойти мне навстречу.
Гилберт покосился на него с видимым неодобрением.
