Дэсмонд расстегнул правый рукав рубашки, обнажая свое запястье и поднося к моему. Давая увидеть мне одинаковый узор на них.
Он нежно прикоснулся к моему запястью, проведя пальцами по темным линиям, а затем продолжил:
− Многие забыли, что истинные брачные браслеты именно такие. И их не так-то просто получить. Нужны настоящие чувства и одобрение магического источника. Раньше, на заре появления магии в нашем мире, все союзы скрепляли именно так. Но со временем чувства стали заменяться расчетом, и вместо магических меток на запястьях супругов появились браслеты из металла. Забыли и о том, что означают эти браслеты. Не только знак принадлежности. Но и полное единение супругов. Закрой глаза и прислушайся к себе. Что ты чувствуешь?
Я послушно закрыла глаза. Я чувствовала легкую неуверенность. Капельку страха. И радость. Огромную радость, рождающую счастье. Но радость эта была не только моя. Откуда-то я знала, что часть этой радости принадлежит Дэсмонду. Моему мужу. И я каким-то непостижимым образом чувствую ее.
Ошеломленная этим открытием, я распахнула глаза. Дэсмонд, понимая мое волнение, обнял меня крепче, прижимая к своей груди.
− Со временем эта связь будет крепнуть. И мы сможем чувствовать друг друга даже на большом расстоянии. Если, конечно, у нас будет это время.
− Не говори так, − возразила я, уткнувшись в его грудь. − Если уж мы поженились на четвертый день знакомства, то теперь обязаны прожить долгую счастливую жизнь вместе.
− Вообще-то мы знакомы уже год. Просто не были представлены друг другу. Впрочем, ты так и не назвала мне все свои имена. Какое ты выберешь, чтобы быть представленной миру как новая герцогиня Ривельская?
12
За широким окном теперь уже моего кабинета в центральной больнице Френцы властвовала осень. До начала рабочего дня еще оставалось время, и я позволила себе немного постоять у окна, глядя на залитый золотом осени парк.
Как быстро и как странно все изменилось. Два дня назад я перешагнула порог этого кабинета, кабинета, принадлежащего герцогине Ривельской, в качестве воспитанницы герцогини. А сегодня я нахожусь в нем уже на правах полноправной хозяйки. При этом будучи новой герцогиней. Для полного соответствия надписи на табличке, гласящей, что в этом кабинете находится «ее сиятельство герцогиня Ривельская, магический доктор», мне теперь оставалось закончить обучение и сдать заключительный экзамен. Кто бы мог подумать, что стать герцогиней окажется куда быстрее и проще, чем доктором.
Мне хотелось думать, что все эти изменения правильны. Что решения, которые привели к ним, пусть и принятые необдуманно, были сделаны нами самими, а не навязаны чужой волей. Но о какой чужой воле могла идти речь, если я была так счастлива теперь. Счастлива быть влюбленной в своего мужа. Такой влюбленной, что только мысль о нем вызывала во мне ощущение радости. Делая прекрасным самый обычный день.
Но одна мысль не давала мне покоя. Не сделала ли я ошибку, попросив Дэсмонда пока сохранять наш брак в тайне?
Сказать, что он был недоволен этим, − значит сильно преуменьшить его реакцию. Если бы на моем месте был кто-то другой, вряд ли ему бы удалось уйти без потерь. Но со мной Дэсмонд был куда более мягок. Правильнее сказать, убийственно вежлив. Наверное, в тот момент я имела удовольствие (хотя, скорее, неудовольствие) впервые лицезреть перед собой его сиятельство.
Не став возражать мне, он, легко поклонившись, сказал, что не смеет перечить воле своей супруги. Особенно в таком важном вопросе. Что он всецело полагается на ее (то есть на мою) мудрость и верит в правильность ее (то есть моих) суждений и действий.
После всех этих вежливых фраз Дэсмонд не преминул, однако, добавить, что раз я отказываюсь называться его герцогиней, значит, для всего мира я остаюсь воспитанницей его матери. А это означает, что мы с ним сможем встречаться лишь в доме эры Новиты, под ее постоянным присмотром.
− Когда я говорила, что не хочу, чтобы о нас узнали, я не имела в виду твою мать. Моя просьба связана вовсе не с тем, что я хочу какое-то время быть вдали от тебя, давая себе время привыкнуть к тебе. К нам. Нет. Я хочу быть с тобой. Я сделала свой выбор и не жалею о нем. И не пожалею.
Дело в другом. На меня идет охота. Погони пока нет, но я чувствую, что те, кто год назад отыскал следы Матильды Сантини в ночном осеннем лесу, скоро могут найти и Элену Фальконе. И лучше она окажется бедной родственницей герцога Ривельского, чем его законной супругой.
А еще − возможно те, кто тогда напал на тебя из-за Звезды Вечности, и те, кто ищет меня, − ими управляет кто-то один. И давать им знать, что мы теперь вместе − не самая лучшая идея.
− Пожалуй, это становится занятным, − ухмыльнулся Дэсмонд. Наконец-то он вернулся ко мне, сменив чопорного герцога. − Моя маленькая герцогиня хочет проверить, чья воля сильнее. Кто первым из нас двоих откажется от соглашения, не в силах более противостоять соблазну обладания. −Потом он вмиг стал серьезным. − Моя прекрасная и умная жена права во всем. Мы не можем дать врагу такое преимущество.
К тому же, будет лучше, если в больнице, где ты будешь работать, никто не будет знать о твоем изменившемся статусе. В конце концов, я сам предложил тебе закончить обучение. А к герцогине Ривельской на утреннем обходе будет приковано куда больше внимания, чем к простой эрите.
Но, каким бы правильным не было решение не придавать огласке наш брак, все это не отменят того, что пока мы не сможем быть вместе. И я не смогу делать вот так, когда захочу. И когда захочешь ты.
Сказав это, Дэсмонд впился поцелуем в мои губы. Всего на несколько коротких мгновений. А затем отпрянул. Но я еще долго чувствовала вкус его губ на своих губах.
От мыслей о муже меня отвлек раздавшийся стук в дверь.
− Доброе утро, эрита Фальконе! − улыбнулся мне Теодор Руссо, стоящий на пороге. Точнее, теперь для меня доктор Руссо. − Готовы к первому рабочему дню?
− Доброе утро, доктор Руссо! − улыбнулась я ему в ответ. − С нетерпением жду начала работы.
− Я позволил себе изменить для вас программу практики, обычно принятую в нашей больнице. Полагаю, что после долгого перерыва вам понадобиться некоторое время, чтобы вновь погрузиться в магическую медицину. К тому же, тетушка весьма непрозрачно намекнула мне, что излишнее внимание вам сейчас ни к чему. Поэтому я принял решение пока не давать вам вести целую палату. Но у меня есть для вас очень интересный пациент. Как раз из отделения магической физиологии.
Мы вышли из кабинета и, миновав несколько лестничных пролетов и коридоров, оказались в просторном холле, из которого вело несколько дверей. Доктор Руссо открыл одну из них, пропуская меня внутрь.
Если бы я не знала, что нахожусь в больнице, то подумала бы, что попала в апартаменты, какие обычно бывают в больших домах, расположенных на центральных улицах.
Сделав несколько шагов по коридору, мы остановились на пороге большой светлой комнаты. В кресле у окна сидел господин в годах. Он был одет в темный костюм и аккуратно причесан, ничем не напоминая пациента больницы. На небольшом столике рядом с креслом стояла изящная фарфоровая чашка, которой тоже было не место в больничных стенах. Я бросила быстрый взгляд по сторонам, и увидела, что в комнате много предметов интерьера, которые подходят скорее для гостиной в частном доме, а не для медицинской палаты.
− Доброе утро, эр Бруни! − поприветствовал мужчину доктор Руссо. − Разрешите представить вам эриту Фальконе. Она недавно поступила к нам на практику, и с сегодняшнего дня прикреплена к вам в качестве интерна.
− Здравствуйте, эр Бруни! − я поздоровалась со своим пациентом, внимательно посмотрев на него. Я не смогла точно определить сколько ему лет, но меня не покидало чувство, что есть какое-то несоответствие, связанное с возрастом, в его облике.
− Как ваше самочувствие сегодня, эр Бруни? − спросил доктор Руссо.
− Как обычно, сегодня чуть хуже, чем вчера, − с легкой улыбкой ответил пациент. − Вы уже ознакомили доктора Фальконе с моей историей болезни?
