И она хотела посмотреть на оружие. Металл выковали так, что она не видела следов молота. Мечи словно слепили. Даже рукояти были красивыми. Некоторые были гладкими, без отпечатков пальцев. Другие были украшены проволокой и камнями.
Она почти коснулась одного, а потом поняла, что Жути затихли за ней. Даниэлла опустила руку.
Ее Жуть сказал теплым голосом:
— Мы тут для ее меча.
— Ты хочешь, чтобы я выковал меч для принцессы-человека? — рявкнул Кузнец.
— Это я и хочу. Клинки людей не подходят для принцессы.
Даниэлла повернулась от этих слов. Она уперла со стуком руки в бока.
— Прости, что? Я боролась с тобой человеческим мечом в первый и второй раз. Я думала, что неплохо справилась.
— Я легко одолел тебя оба раза, потому что меч был тяжелым для твоих изящных рук.
Она подавила желание взмахнуть руками.
— Они не изящные.
— Ты была всю жизнь избалованной принцессой, — исправился он, прислонившись бедром к печи. — В этом нет ничего плохого. Сражение — это не только сила, но если я заставлю тебя поднять камень над головой, ты уронишь его на себя. Понимаешь логику?
Нет. Она не хотела верить, что была слабой. Даниэлла взглянула на Кузнеца, словно он помог бы ей победить.
Но тот поднял ладони с металлом. Он сжимал и разжимал их, кусочки металла хрустели и падали на каменный пол. Звучало как капли дождя, стучащие по окнам замка.
Даниэлла облизнула губы.
— Ясно.
— Кузнец измерит длину твоих рук. Посмотрим, сколько тебе удобно поднимать, а потом я верну тебя на луг.
— Так мы не будем тренироваться сегодня? — она была разочарована.
— Это начало, принцесса. Ты не можешь летать, пока не научилась ходить.
Она не училась летать, но подозревала, что этот монстр мог ее научить.
ГЛАВА 11
Даниэлла прижала ладонь к губам. Стражи прошли мимо, молчащие, но гремящие доспехами.
Ее отец не нашел ее днем. Она слышала, как он кричал утром, когда она проснулась в чулане слуг.
— Найдите принцессу Даниэллу! — его голос разносился грохотом по коридорам. — Как можно потерять кронпринцессу?
Легко, как оказалось. Она не попадалась никому на глаза, чтобы не подняли тревогу. И ей нужно было продержаться ночь, чтобы вернуться во Впадину.
Восторг мешал ей спать. Жути потрясали. И они сказали ей вернуться сегодня. Ее тренировка начнется, так говорил ее Жуть.
У него не было имени. Эта странность удивляла ее больше, чем должна была. Кузнец говорил, что они выбрали имена сами, но в этом не было смысла. У них не было имен с детства? Она видела малышей в пещерах.
У нее было много вопросов об этом народе, и в их тьме было уютно. Отец не мог пройти за ней туда. Никому не было дела, что она была принцессой, они относились к ней как к личности.
Даниэлла не помнила, когда с ней так обращались.
Она выскользнула из чулана и пошла на носочках по коридору. Она не выбрала тот же путь, по которому ушла прошлой ночью, стражи уже следили за задними вратами. Может, знали, что она уходила через дверь слуг.
Не важно. Были другие способы покинуть замок, хоть и немного сложнее.
Слуги были заняты в это время дна. Готовили завтра для ее семьи. Стирали одежду, чистили комнаты, проверяли, что гончих выгуляли.
Сады сзади были пустыми. В розовых садах до вечера никого не будет. И Даниэлла знала, что за теми садами была дверь для садовников.
Она вышла наружу и вдохнула весенний аромат. Зелень цвела, птицы летали… Зима пропала полностью.
Розовый сад был любимым у ее матери в это время года. Розы еще не цвели, но уже выпустили бутоны.
В замке были сотни роз. Ряды разных цветов, потому что ее мама всегда любила немного безумия. Наверное, даже слишком.
Даниэлла шла мимо рядов, укутавшись в плащ так, чтобы штанов не было видно. Если бы кто-то посмотрел в окно, увидел бы слугу. Не принцессу.
Она провела пальцем по бутону розы. Цветок будет красным, когда раскроется.
Дверь садовников была приоткрыта от последнего человека, вышедшего из замка на долгую тропу до города. Брусчатка лежала на земле, направляла простолюдинов к их домам. Но их принцесса шла не туда.
Даниэлла посмотрела на тьму леса за замком. Когда она была маленькой, у нее были кошмары про лес. Она думала, что в тени прятались звери, что хотели растерзать ее. Мило рассказывал о волках, которые охотились на девочек ночью. Он говорил, что они могли ворваться в ее окно. И ее нашли бы под кроватью в крови и с криком, застывшим на лице.
Теперь она знала правду. В лесу не было ничего страшного, ведь монстры говорили.
Она подняла плащ, проверила, что капюшон был на месте. А потом пошла к монстрам. В голове крутились теории, почему Жуть помогал ей, но они не казались правдой.
Он не знал, кем был, по крайней мере, у него не было имени. Он помнил, что не любил людей. Она хотела выдавить из него правду. Как ей убедить его, что ей можно открыться, если он не говорил, почему не любил людей?
Конечно, ее сестра сказала бы, что Даниэлле не нужна была симпатия монстра. Он был опасен, как все они.
Может, ее сестра была права. Может, они просто играли с ней. Они могли решить посмотреть, что могли заставить ее сделать перед тем, как растерзают ее.
Но был шанс, что их чувства были искренними. Они делали ей меч. Жуть хотел научить ее сражаться, потому что хотел, чтобы ему бросили вызов. Но Даниэлла видела в его глазах, что он делал это не только ради войны. Она забавляла его. Может, этого хватит, чтобы он оставил ее в живых. Или позволил сражаться рядом с ним.
Она еще слышала крики ее отца в голове:
«Даниэлла, вернись».
«Даниэлла, почему ты не можешь быть девочкой, какой я всегда хотел?».
«Даниэлла, ты — кронпринцесса Холлоу-хилла. Тебе можно быть только принцессой».
Она не хотела больше слушаться отца. Она была принцессой, но это не мешало ей пойти в лес, если она хотела. Даниэлла могла ездить верхом и учиться сражаться.
Принцесса должна была делать все, что они хотели делать! Почему не могла она?
Может, потому она не боялась Жути. Она знала, как бояться, и не важно, что их облик пугал. Не важно, что у них были когти и крылья. Они не так пугали, как ее отец.
Они не дарили ей кошмары как король.
В этих мыслях она добралась до луга раньше, чем думала. Это место было не просто полем посреди леса. Теперь это было убежище, как у ее матери.
Даниэлла опустила плащ на камень, который скрывал туннели. Она вернется за ним позже, и никто не узнает в глуши. Солдаты не приходили сюда. Они могли проехать мимо в поисках ее, но ее отец думал, что она еще была в замке. Он следил за выходами, но не за входами.
Вздохнув, она похлопала по теплой шерсти.
— Я вернусь.
Туннель зиял тьмой. Она опустилась на четвереньки и полезла в карман. Гриб в ее руке тускло сиял. Ее сестра нашла его давным-давно в лесу. Гриб был маленьким, но во тьме светился.
Диана принесла его, чтобы прогнать кошмары Даниэллы. Гриб был с комком земли внизу, и она смогла сохранить его живым, поливая.
— Видишь? — пробормотала она, двигаясь по туннелю. — Мне не нужно видеть в темноте. Просто нужно быть умнее Жутей.
Тусклое сияние гриба едва освещало путь, но так она меньше боялась.
Ее Жуть дал ясно понять, что не придет за ней. Он сказал, что это было опасно для него и его народа. Если она хотела тренироваться, ей нужно было прийти к нему.
