Нужно уже нумеровать кандидатуры, похоже. Зак-один, Зак-два, Зак-три. А лучше — проникнуть в картотеку и найти истинные имена учащихся. При поступлении в любое учебное заведение каждый проходит многоуровневую проверку, включающую сканирование воспоминаний представителями тайной канцелярии, так что хоть этим сведениям я могу доверять.
— Переименую тебя в Репейник, Эли, — сказал Роберт совершенно спокойно.
На лице уже ни эмоции. При друге не желает со мной спорить, но не может не подколоть.
Я не имела ни малейшего желания обсуждать с ним очередное прозвище и изо всех сил пыталась успокоиться, не зареветь, не упасть в обморок повторно и освободить руки из тёмно-зелёного плена его формы.
Однако существовал нюанс. Куда же без него?
Для того, чтобы повторно воспользоваться заклинанием, мне нужно было коснуться ладонями не обнажённого мужчины, а его одежды! Изнутри! А мои ладони, будь они неладны, прошли не только сквозь одежду, но и коснулись его боевых татуировок с впаянными в кожу драгоценными накопителями, которые всё же были неживой материей и пропустили меня внутрь. Не до конца, разумеется. Но роли это не меняло — я на крючке! Не знаю как, но эти булыжники словно срослись с моим телом!
— Роберт, у нас проблема, — произнесла, стараясь не выдать себя голосом — я была на грани. Ладони жгло огнём и каждое движение причиняло неимоверную боль. — Не дыши так глубоко, мне больно.
— Очень смешно, — хмыкнул он. Я же зажмурилась, чтобы не позволить себе разрыдаться перед мужчинами. — Эли?
В его голосе зазвучала тревога, но он замер. По телу побежала лёгкая щекотка. Сканирует. Как можно не почувствовать, что я в твоих накопителях, болван?!
— Зак, сообщи, что я не явлюсь на занятие. Или занятия, — попросил он друга и затем обратился ко мне: — Эли, я всё понимаю, ты девочка, а девочки любят драгоценности, но это даже для тебя перебор.
Он говорил немного укоризненно, но по-доброму, стараясь отвлечь от боли и поддержать, и от этой его непривычно ласковой речи я вновь чуть не зарыдала. Лучше бы орал или ругал, как обычно, честное слово. Я и так держусь только на гордости. Так бы злость помогала.
— Прости. Я только что использовала это заклинание и всё ещё прокручивала его в голове, раздумывая, как его можно доработать, — призналась несчастно. — А тут ты.
— Это не оправдание. Ты должна быть предельно внимательна, пока находишься в Каисторне. Я ведь говорил: здесь не место утончённым маленьким леди.
И вновь тихий, убаюкивающий голос. Приятные интонации. Как всё же по-разному звучит одна и та же фраза в тех же устах, но произнесённая другим тоном.
— Я не желаю сейчас беседовать. Помоги мне освободиться. Пожалуйста!
— Боюсь, нам придётся самостоятельно добираться в лекарское крыло. Плотно прижми ладони к... кхм...
— Я поняла.
— Я могу обезболить, но это плохо скажется на заживлении.
— Я потреплю.
— Если тебе станет от этого легче, мне тоже неприятно, — произнёс Роберт и, не дожидаясь, пока я скажу в ответ гадость, перевёл разговор в другое русло: — Не могу понять, как взять тебя на руки.
— Мои ноги, хвала Великой, нигде не застряли. Я способна передвигаться.
Язвительность меня подвела. Сложно говорить гадости, когда тебе помогают. Да и не нужно, не к месту это. Но до чего неловко стоять вот так, не имея возможности оторваться от его тела. Стыдоба какая! Уверена, именно эта сцена заинтересует моих подруг куда больше всего остального, что я намереваюсь им рассказать по возвращении.
— Давай попробуем. Я постараюсь приноровиться к твоему шагу. Идём по счёту раз-два.
Я молча кивнула. Старалась шагать точно в такт с ним и всячески отвлекалась от боли разными мыслями.
Влипла в Роберта. Да это даже звучит смешно!
Влипают обычно в неприятности, но я и здесь умудрилась отличиться. И как!
Качественно! С чувством, с толком, с расстановкой. С фантазией!
Жаль только, вляпалась в Роберта, а не в Зака. Вышла бы отличная возможность «поближе» познакомиться.
Я хмыкнула и тут же сжала зубы. Не шевелиться. Идти ровно. Дышать ровно. Спокойно, Эли.
Когда мы дошли до лестницы, по вискам уже текли капли холодного пота. Я умела терпеть боль. У нас на севере не принято ныть. Но эти камни... Не знаю, как, гранями ли, или чужой, чуждой мне магии воды ранили и причиняли страшную боль.
— Я всё-таки тебя понесу. По лестнице сложно будет идти. — Роберт обхватил мою талию руками и попробовал приподнять. Я машинально втянула живот. — Останутся синяки.
— Плевать. Неси меня скорее к лекарю. — Я всё же дала слабину и последнюю фразу едва ли не пропищала.
Но Роберт не торопился. Замер на пару мгновений. Я даже не выдержала, подняла на него недовольный взгляд, но он вдруг радостно улыбнулся и легко поднял нас двоих магией.
— И почему ты сразу не додумался?! — накинулась на него. — Ладно я! Мне больно. Но ты-то старшекурсник и должен куда быстрее соображать!
— А ты с себя вину не снимай, юная леди, — процедил Роберт. — Мне, знаешь ли, от твоего огня тоже не особо комфортно, уже, наверное, ожоги по всему телу. Но я терплю.
— И терпи. Ты мужчина.
— А ты тогда рыдай в голос, позорься на всю академию. Ты же девочка, — ответил мне это гад. — Кстати, ты понесёшь наказание за эту провинность.
— Почему это?
— Причинение физического вреда соученику, — коротко напомнил правила академии Осторн.
— То есть ты на меня пожалуешься?
Я сощурилась и недовольно поджала губы. От некоторых мужчин одни неприятности. Однако Роберт не ответил. Лишь стал чернее тучи.
Понятно. Снова я виновата, ляпнула глупость. И неважно, что в академии, способной отслеживать прохождение практики в другом мире, куча иномирной техники и прочих возможностей следить за обучающимся. Он бы так не поступил пи любых обстоятельствах. Роберт, конечно, тот ещё паршивец, но черту он не переступает и вообще человек с твёрдыми убеждениями. А я, видимо, переобщалась с некоторыми особами и язык за зубами вообще не держу. Напрасно.
— Прости, пожалуйста, — выдохнула, опустив голову.
— Когда приносишь извинения, нужно смотреть в глаза, — холодно напомнил мужчина.
— Когда смотрю в твои глаза я не способна извиняться. Мне приходят на ум одни гадости, — быстро выкрутилась я, пряча покрасневшее лицо. Он был прав как никогда и мысль об этом доставляла почти физические мучения.
— Не удивлён, — холодно бросил он, ещё сильнее усугубив моё чувство вины.
И как у него получается? Всегда находит нужные слова, нужный тон, чтобы я почувствовала себя дном. Ужасный человек!
К профессору Тугуру мы влетели в полнейшей тишине, не слышно было даже дыхания.
— Это ещё что за новости? — встретил нас удивлённый мастер. Он сидел на кушетке для посетителей и своей массивной фигурой, казалось, занимал её всю. — Марг, что с детьми?
О, так профессора Тугура зовут Марг. Интересное имечко.
Роберт доставил нас ровно к той же больничной койке, на которой я буквально недавно возлежала, имитируя красавицу из сказки, но дальше пришлось шевелиться — усаживаться. И мы оба побледнели.
Лекарь положил руки поверх моих и я моментально почувствовала облегчение. Его магия, тёплая, приятная, восстанавливающая, казалось, одним своим существованием восстанавливает.
— Леди Эли, и вам не стыдно? Уберите магию! — приказал он недовольно.
— Я не магичу. И как только поняла, что случилось, заблокировала её, слив лишнюю в артефакты, — отчиталась быстро и по-военному чётко.
Странно, к чему подобные обвинения? Я сделала всё, как полагается. Почему он думает, будто моя магия всё ещё тревожит Роберта?
Профессор продолжал хмурить брови, и я старалась даже не дышать, чтобы не отвлекать его. И так уже напортачила.
— Всё произошло очень быстро, мы не успели отреагировать. Я лишь придержал леди Эли, чтобы она не врезалась в меня на полном ходу. Магию она заблокировала, но есть подозрение, что часть её силы попала в мои накопители. Я... я её чувствую. Моя вода недовольна.
