- Пытать?
От такой перспективы озноб бежит по позвоночнику.
- Это шутка. Не думал, что ты такая трусиха. Спи, Алекс, завтра ранний подъем. Спасибо за заботу, - показывает на мое творение на полу. Ты такая хозяйственная. Я приму душ. Постараюсь не шуметь.
Кейсер скрывается в ванной, а я понимаю, что не могу лежать в постели. На меня находит какое-то нервное возбуждение, с которым не получается справиться. Стою возле окна, уставившись на ночной пейзаж. Ухожу так глубоко в свои мысли, что забываю обо всем.
Как можно быть настолько беспечной? Оборачиваюсь на шум и сердце пускается в бешеный скач, потому что Кейсер направляется ко мне в одном полотенце!
Его волосы влажные и взъерошенные, опускаю взгляд ниже, на покрытую волосами грудь с переливающимися капельками воды, идеальные кубики пресса. Судорожно сглатываю. Меня точно парализовало, не могу отвернуться! Одна мысль колотится в голове - что в нем такого, из-за чего мои кости стали мягкими? Почему у меня стойкое ощущение, что сейчас растаю у его ног?
Стискиваю кулаки, впиваясь до боли ногтями в плоть.
- Алекс, все в порядке? – удивленно спрашивает Кейсер. – Почему не спишь? Я же сказал, что вылет ранний.
- Не спится, - буркаю первое, что приходит в голову.
- Иди в постель, - летит в ответ команда, произнесенная жестким тоном.
Меня взрывает яростью от этого надменного приказа.
- Тебе обязательно всегда так себя вести?
- Как?
- Как говнюк! – выпаливаю яростно.
- Слушай, мне сейчас точно не до детского сада, уймись. У тебя невыносимый характер, - морщится Кейсер.
- Зато ты – само обаяние! Только видимо лимит на сегодня растрачен… на ту… белобрысую…
- Да что с тобой? Ты что, ревнуешь? – сводит брови Кейсер.
- Не дождешься! Совсем охренел такое спрашивать?
Вдруг понимаю, что Кейсер направляется ко мне. Резко бросаюсь в сторону, чтобы избежать этого. Но он, разумеется, оказывается проворнее, и вот я уже в его объятиях. От него восхитительно пахнет, свежестью, гелем для душа. Я тоже вымылась им, запах леса, хвои, вылила на себя половину, тоскуя по родине, по нашим лесам…
- Ты очень странно себя ведешь, Алекс…
Кейсер берет меня за руку. Хочу вырвать, но не получается. Он берет меня за запястье и переворачивает ладонь тыльной стороной к себе. Смотрит на раны, которые только что нанесла ногтями. Я и не заметила, что выпустила когти, слишком сильно разозлилась… Кейсер вдруг проводит по ладони пальцем, и мое тело прошивает дрожь - настолько чувственный этот невинный жест. На его лице появляется улыбка. Мужчины не смеют так улыбаться! Эта улыбка искушает, искрясь в его глазах и играя в уголках губ.
Я не в силах оторвать взгляд от ровного ряда белых зубов, ощущаю, как немеют мускулы лица, подступают невольные слезы. Он смеется надо мной. Играет, а я ведусь, как наивная дурочка.
Внезапно, раздув ноздри, Кейсер глубоко вздыхает, его взгляд из-под темных ресниц устремился к моим губам. Чувствую головокружение. Очевидно, Кейсер замечает это, потому что крепкие пальцы вдруг почти требовательно стискивают мои плечи. Вздрогнув, вскидываю голову, следуя безотчетному порыву, всем телом подаюсь к нему, наблюдая завороженно, как губы Кейсера неумолимо приближаются.
Сама не понимаю, как все вышло, но вот губы оборотня, которого я ненавижу, касаются моих приоткрытых губ… Внутри все дрожит от паники, и одновременно от возбуждения. Этот поцелуй словно разбудил меня. Наш поцелуй – неистов, жаден, даже груб. Начинают саднить губы. Нетерпеливая страсть Кейсера вызывает во мне бурный отклик, ответное желание, которого я не хочу, и боюсь до дрожи.
«Ни за что. НЕЛЬЗЯ», твержу про себя с отчаянием.
Внезапно отрезвев, начинаю вырываться.
- Прекрати, - выдыхаю свистящим шепотом, пытаясь оттолкнуть Кейсера. - Отпусти, пожалуйста!
- Почему? Почему ты такая упрямая, Бунтарка? Тебе нравится. Я же чувствую. Это взаимно, Алекс. Когда ты уже перестанешь отрицать…
Преодолевая мое сопротивление, он снова жадно целует, а потом неожиданно отталкивает. Чем приводит в изумление: он оторвался от меня с таким же неистовством, с каким только что обнимал.
Молча повернувшись ко мне спиной, Кейсер выходит из номера, оставив меня в растерянности. В голове шумит. Я словно в центре урагана, который подхватил меня как щепку, закружил, а потом выкинул на обочину. После того как дверь за Кейсером захлопнулась, долго стою на одном месте, не в силах унять дрожь и чувствуя странный холодок в сердце. Меня потрясло то что произошло. Мне двадцать два… А я прежде ни разу не думала о поцелуях. Я и отношения, романтика, влюбленность – существовали в параллельной вселенной. Проснувшаяся чувственность встревожила. Пожалуй, я бы с радостью отдалась ей, стала бы танцевать с горящими от счастья глазами и была бы на седьмом небе от блаженства, если бы пробудил ее другой человек. Только не Кейсер..
Иду в ванную, подойдя к раковине, открываю кран с холодной водой, долго умываю лицо, пока зубы не начинают стучать от холода.
Залезаю наконец в постель, зная, что не смогу уснуть…
Просыпаюсь от звука льющейся воды. Не помню во сколько мне удалось наконец уснуть, кажется, под утро. Понимаю, что Кейсер снова в ванной, отмечаю с удивлением его удивительную страсть к чистоте. Вечером душ, утром тоже…
Интересно, где он был всю ночь? Ответ на этот вопрос, как и на то почему он моется так часто, нахожу, взглянув на пол. От входной двери, по всему коридору и до самой ванной - следы огромных волчьих лап. Значит, после того как мой напарник вышел за дверь, то сразу обернулся? Я ещё удивилась, куда он ушел в одном полотенце.
Пытаюсь и дальше анализировать произошедшее. Если у тебя планы побегать волком по городу, зачем сначала принимать душ.
Черт побери, нет, гораздо важнее вопрос – зачем он поцеловал меня? Подумал, что так проще подчинит себе? Практиковался перед завтрашней встречей с Кассандрой? Стоит ли упоминать, что меня просто выкручивало от ярости, пока мы в молчании ехали в такси до частного аэродрома.
- Почему ты такая нервная, Алекс? – хмуро поинтересовался Кейсер, когда я хлопнула дверью такси с такой силой, что едва не вывалилась ручка со внутренней стороны двери, а водитель зыркнул со злостью. Но не посмел ничего сказать.
Оставляю без внимания вопрос Кейсера и мы едем в полном молчании. Нас встречает очень радостная Кассандра, которая сразу же ластится к Кейсеру, и поглядывает на меня недружелюбно.
***
Наконец, ремни пристегнуты. Кресло в вертикальном положении. Кремовые кожаные кресла в частном самолете - невероятно удобные, однако у меня не получается расслабиться. Характерный шум в ушах, когда самолет плавно идет на взлет, давление в салоне медленно повышается. Внезапная, необъяснимая паника, от которой во рту пересыхает, перехватывает дыхание, руки сжимаются в кулаки так, что белеют костяшки пальцев.
- С тобой все в порядке, Алекс? – раздается голос Кейсера. – Не помню, чтобы у тебя была аэрофобия.
- Вы давно вместе? – тут же влезает Касс.
- Да, мы же с детства помолвлены, да дорогая. Нас обручили родители.
Это возмутительная ложь и я бросаю на Кейсера злобный взгляд. Зачем он упоминает тех, кого давно нет с нами. Еще и пороча их память ложью. Мы никогда не были предназначены друг другу. Мы были не близки, скорее наоборот. Да, у меня была девичья влюбленность, но я давно вытравила ее из себя. Когда Кейсер стал изгоем, тем более все дружно забыли его, вычеркнули. Он стал одиночкой… А потом и я, но совершенно по иным причинам. Меня все время тянуло куда то, я вредила родным тем, что вечно вляпывалась в неприятности. Потом меня решили связать узами с оборотнем из дружественного клана. Я была категорически против. Меня от одной только мысли быть с ним – выворачивало на изнанку от отвращения. Не знаю почему… От одного прикосновения трясло, было до ужаса неприятно, противно.
Поэтому я сбежала из дома. А когда вернулась – весь клан погиб…
