Он направился в комнату Ила, бормоча себе под нос: – Жаль лишь, что зрение у неё неважное.
– А по-моему, у неё прекрасное зрение, – послышался из-за спины голос Галии.
Обернувшись, Коннор увидел, что в коридоре нет никого, кроме них. Слабая улыбка Галии погасла.
– Нам нужно поговорить, – произнесла она.
Глава 7
Коннор внимательно посмотрел в её лицо:
– Да, мэм? Или я должен называть вас “повелительница”?
Галия вздрогнула, но попыталась скрыть это.
– Мне следовало во всём признаться с самого начала.
Коннор не хотел вступать в спор по этому поводу.
– Что тебе надо?
– Может, пройдём туда? – Она кивнула в сторону небольшой комнаты, похожей то ли на кабинет, то ли на библиотеку.
Коннору никуда не хотелось идти, но убедительной причины для отказа не нашлось. Он вошёл в кабинет следом за Галией, дождался, когда она закроет дверь, и сложил руки перед собой.
– Ты спас мне жизнь, – произнесла она, смотря не на Коннора, а в окно, на холодное серое небо.
Профиль Галии был чётким, как у принцессы со старинного портрета.
Коннор пожал плечами:
– Возможно, да, возможно, нет. Я ведь не погиб под обломками, значит, и ты могла уцелеть.
– Но ты пытался спасти. Я снова сделала глупость, и тебе пришлось защищать меня.
– Это моя работа, Галия. Я обязан защищать тебя.
– Ты пострадал из-за меня. Когда я выбралась из-под обломков, то думала, что ты погиб…
Она произнесла эти слова бесстрастно и ровно. Но почему-то у Коннора по коже побежал озноб.
– Мне нужно разыскать Ила.
– Коннор…
Он уже пошёл к двери, но голос Галии остановил его:
– Коннор, прошу, погоди.
Он слышал, как она подходит ближе.
Коннор понимал, чувствовал, что очень остро реагирует на присутствие Галии. Он ощущал, как от её движения по кабинету пролетает ветер, ощущал тепло её тела. Она остановилась.
– Коннор, когда я в первый раз увидела тебя… – начала Галия и запнулась. – Ты весь светился изнутри. Твои короткие волосы блестели, глаза искрились. А затем ты изменил облик. Похоже, я не понимала по-настоящему, что значит быть оборотнем, пока не увидела тебя. Только что был парень – и вдруг он превратился в большую кошку, на самом деле оставаясь самим собой… – Она перевела дыхание. – Наверное, я говорю непонятно…
Коннору следовало что-то сказать, и сейчас же. Но он не мог произнести ни слова, не мог даже пошевелиться.
– Когда я в первый раз увидела это, мне самой захотелось сменить облик. Прежде мне было всё равно, и все предупреждали меня, советовали быть осторожнее потому, что мне придётся всю жизнь превращаться в то животное, которое я выберу впервые. Но речь не об этом. Я просто хочу сказать…
Она протянула руку. Коннор почувствовал, как её тёплая рука коснулась его спины между лопатками. Тепло сразу проникло через его одежду. Парень вздрогнул. Он ничего не мог с собой поделать. Его охватило странное чувство. Голова кружилась, но в то же время мысли приобрели поразительную ясность. А ещё он вдруг ощутил себя слабым. Коннор не понимал, что с ним происходит, но это было что-то непреодолимое и ужасное.
Галия не убирала руку, её тепло словно перетекало в Коннора.
– Я понимаю, насколько тебе неприятна, – тихо продолжала Галия. В её голосе не было жалости к себе, но в каждом слове сквозила боль. – И я ничего не собираюсь менять. Но хочу, чтобы ты знал: я понимаю, что ты сделал для меня. И должна тебя поблагодарить…
Что-то раздувалось в груди Коннора, словно воздушный шар, становясь всё больше. Он плотно сжал губы – даже при встречах с монстрами ему никогда не было так страшно.
– И я… ничего не забуду, – добавила Галия так же негромко. – Когда-нибудь я найду способ отблагодарить тебя.
Коннор пришёл в отчаяние. Что она с ним делает? Он потерял власть над собой, боялся, что чувства, переполняющие его, вырвутся наружу. Ему казался единственно верным лишь один выход: обернуться и ударить Галию – так зверь, попавший в ловушку, бросается на того, кто его спасает.
– Как странно… – выговорила Галия, и Коннору показалось, что она забыла про него и теперь болтает сама с собой. – Когда я подросла, то отказалась от силы, которой наделена моя семья. С помощью этой силы все мои предки имели возможность превращаться в демонов. Я считала, что нужно избегать вражды и войн любым способом. Но сейчас понимаю, что это невозможно.
Теперь Коннор чувствовал не только тепло. Казалось, от руки Галии исходят электрические разряды и движутся по его рукам. Разумеется, это была не настоящая энергия, о которой она только что говорила, и не та, какой пользовались драконша или Уилл. Но впечатление было похожим. Всё тело Коннора вибрировало.
“Некоторым людям незачем воевать, – думал Коннор, борясь с головокружением. – Нет, что за нелепая мысль! Воевать приходится каждому – такова жизнь. Если ты не воин, значит, слаб. Ты не хищник, а добыча”.
Галия продолжала рассуждать:
– Понимаю, ты думаешь…
Паника Коннора достигла критической точки.
Он резко обернулся:
– Ты понятия не имеешь, о чём я думаю. Ты ничего обо мне не знаешь. Не понимаю, откуда ты взяла, что тебе всё известно.
Галия явно удивилась, но не рассердилась. Дневной свет вливался в окно за её спиной и золотил концы тёмных волос.
– Прости… – мягко попросила она.
– Перестань извиняться!
– Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь? И ты не считаешь меня изнеженной, избалованной принцессой, которой никогда не понять, что такое настоящая жизнь?
Коннор смутился. Именно такой он и считал Галию. Но если он прав, почему же ему стало так неловко?
– По-моему, ты такая же, как он, – произнёс Коннор, резко и отрывисто выговаривая слова, чтобы окончательно не потерять власть над собой. Незачем было объяснять, кто такой “он”. – Такая же, как вся эта нелепая семья. Счастливый папочка, счастливый младенец, счастливое Рождество. Они готовы полюбить всякого, кто явится к ним в дом. Они живут в розовом, безоблачном, идеальном мире, непохожем на реальный.
Уголки губ Галии насмешливо приподнялись, но глаза оставались серьёзными.
– Именно это я имела в виду.
– Звучит безобидно, да? Но это впечатление обманчиво. В действительности те, кто ведёт такую жизнь, – слепые разрушители. Ручаюсь, отец Ила уверен, что в действительности меня зовут Конн. Слово “демон” пугает его, вот он и старается забыть о нём, приспособить окружающий мир к своим представлениям.
– Наверное, ты прав… – Галия уже не улыбалась, в её глазах появилась растерянность, что лишь усилило раздражение Коннора.
Чтобы обуздать страх, он гневно выпалил:
– Хочешь узнать,
