Мориш и жестом пригласил сесть.
Двое громил на входе разошлись, пропуская меня, хотя с одним из них я уже была знакома. Двое на входе в бар, двое внутри, двое у столика — Мориша охраняли, как личность важную и незаменимую. Все же способность чувствовать ложь ценилась повстанцами, а может, дело не только в этом.
— Вы хотели меня видеть?
— Хотел, — Мориш сделал глоток чая, настраиваясь на беседу. — В выходные в Бьорне планируется операция, думаю, тебе будет интересно.
— Нет, извините…
— Не дослушаешь? — удивился Мориш.
— Я запланировала поездку в Саламандровы горы. Это очень важно, я не могу ее отложить. Меня не будет в Бьорне какое-то время…
Томас Мориш недовольно прищурился, должно быть, проверял на ложь, а потом с сожалением покачал головой.
— Что же, собралась ехать одна? А сыщика своего не возьмешь?
Я потупила взгляд.
— У нас всё сложно.
— Ясно, разговаривать со своим мужчиной ты так и не научилась. Что ж… Вообще, я хотел предложить тебе операцию в городе, но раз тебя интересуют Саламандровы горы, то можно отправить тебя туда.
— Что? Как это?
Я совершенно ничего не понимала.
— Видишь ли, я курирую операции только в Бьорне и окрестностях, но революция, она сейчас везде. В том числе в окрестностях Саламандровых гор. Как раз недавно я слышал от коллеги, что он собирает экспедицию в какой-то заброшенный монастырь в Саламандровых горах. Мне продолжать?
— Да… — вырвалось раньше, чем он договорил.
Мориш удовлетворенно кивнул.
— Полагаю, тебя тоже интересует монастырь. Хотя я не очень понимаю твои мотивы, кроме заброшенной сокровищницы, там нет ничего, на что стоило бы обратить внимание.
— Пожалуйста, расскажите, что знаете о том монастыре?
— Я? Ничего. Моей коллега знает, потому и собрал экспедицию, куда входят верные войны революции. Если хочешь, я отправлю тебе с ними, они за тобой присмотрят и помогут, чем могут. Мне бы не хотелось, чтобы такого ценного для революции кадра в лесу загрыз бер.
Я сглотнула.
— А там что, беры ходят?
Мориш снисходительно улыбнулся.
— Николетта, ты когда-нибудь бывала за чертой города? В дикой природе нет благ цивилизации, там правят законы выживания. Даже опытные мужчины не ходят в лес в одиночку, что сказать о слабой девушке.
Хотела было огрызнуться, что я не слабая, но прикусила язык. Забыла что ли, с кем говорю? Да и правда в словах Мориша была. Я рассчитала дорогу, построила путь по карте, но совершенно не подумала, а как я буду идти и какие опасности могу встретить. Дикая природа? Я была знакома с ней только по книжкам.
— Мне нужно подумать, — ответила я.
Надо успокоиться, взвесить все за и против.
— Конечно, — кивнул вербовшик, — у тебя есть время подумать, пока не закончится мой чай. Экспедиция выдвигается уже завтра, а мне нужно время, чтобы всё устроить.
Язык прилип к небу от волнения. Схватив стакан воды, залпом выпила его до дна, со звоном отставила и решилась.
— Хорошо.
Томас Мориш снова прищурился, в этот раз — довольно.
Экспедиция выдвигалась из соседнего Даоса. Мне надлежало приехать на вокзал к восьми утра и ждать у фонтана на привокзальной площади.
Брызги попадали на черный охотничий костюм: кожаные брюки с многофункциональным ремнем, майка и куртка с воротником стойкой. За спиной большой рюкзак со всем необходимым по списку Мориша, в руке бутылка воды с красной крышкой — знак, чтобы незнакомые повстанцы могли отличить меня от прочих зевак на вокзале.
— Николетта Феррано? — раздался голос позади.
Я резко обернулась.
Передо мной стоял зрелый мужчина в таком же костюме охотника. Только мой блестел новизной, а на его куртке не было сантиметра без потёртостей, царапин, перешитых элементов и грубых заплат. От мужчины разило недоверием, хоть он тщательно это скрывал.
Босс сказал, что девчонка своя, но босс ее не видел!
Не видел кукольной внешности, страха в глазах, не видел неуклюжего переступающего шага. Девчонка слабо понимала, куда идёт, хоть и старалась выглядеть гордо. Каблуки не одела — и то ладно.
— Меня зовут Гард, — назвался он. — Я командую экспедицией в горы.
— Очень приятно, Гард, — я переминались с ноги на ногу и не понимала, чего он ждёт.
— Мы нужны тебе, Николетта, а вот зачем ты нужна нам, я честно не понимаю.
В глубине души я была готова к холодному приему и к тому, что от меня попробуют отвязаться. Потому вдохнула полной грудью, посмотрела в глаза командиру и произнесла:
— У нас с вами одна цель, командир. Я не нужна лично вам, но я нужна революции. Я слишком ценный кадр, чтобы бродить в лесу в одиночку.
— Слишком ценный кадр? — вскинул брови Гард. — Как пафосно, уверенности тебе не занимать. Впрочем, иначе тебя бы здесь не было.
Я стойко выиграла игру в гляделки.
Гард нехотя изобразил пригласительный жест в сторону перрона.
— Ладно, идём, ценный кадр.
Подхватив пожитки, я устремилась в нужном направлении, пока командир не передумал.
До крайней деревни у подножия Саламандровых гор мы доехали на поезде. Колеса пыхтели от недостатка топлива, дефицит камней силы отражался и здесь.
Выплюнув отряд охотников на пятьдесят шестом километре, поезд покатился дальше. На станции нас встречал лишь дикий папоротник, поросший вокруг рельс, и ведущая вниз грунтовая дорога, усыпанная мелкими камушками, которые подрагивали от каждого лязга уходящего поезда.
Командир экспедиции Гард вышел вперёд.
— Ну что ж: не отставать, присматривать друг за другом, помнить о цели.
В строю послышались шепотки.
— А эта..? — покосился на меня один из парней.
— Николетта Феррано, — представил меня Гард, — наш новый брат, сестра и верная подруга. Своя.
На последнем слове мужчины ощутимо расслабились и даже заулыбались.
Когда инструктаж был окончен, отряд, в количестве семи человек, включая меня, похватал рюкзаки и отправился выполнять приказ — идти вперёд и помнить о своей цели.
Передвигались пешком, останавливаясь только на обед и сон. К утру третьего дня мы вошли в расщелину между горных вершин и вскоре оказались в долине.
Когда я рисовала путь по карте, то спокойно провела пунктир напрямик. Прав был Мориш, в одиночку меня бы съел бер или смело лавиной где-нибудь вон на той вершине. И это в лучшем случае.
Здесь же обо мне заботились, сдержанно, как могли: по-отечески, по-братски, как того велел Гард. С командиром считались так же, как в Бьорне считались с Моришем. Понаблюдав за повстанцами, стала замечать, что все они поделены на мелкие группы со своими лидерами, а у тех — свои лидеры. Иерархия подобно военной, как того
