— Это так приятно, — выдыхает она.
Хорошо. Я хочу, чтобы отныне она чувствовала себя только так.
Она протягивает руку между нами, ее пальцы находят ее клитор, и мой член набухает.
— Ты чертовски идеальна, — рычу я на нее. — Чертовски идеальна и вся моя.
— Да, — стонет она. — Да, Альфа, твоя.
Ее аромат наполняет комнату, сладость ее кожи щекочет мои чувства.
Ее пальцы работают быстрее, и ее стенки сжимают мой член, когда у нее перехватывает дыхание.
Я чувствую, как она кончает, ее тугая киска сжимает меня, когда ее мир рушится. Крик, который она издает, прекрасен, звук удовольствия, который я хочу слышать от нее всю оставшуюся нашу жизнь.
Моя, моя, моя
— Хорошая Омега, — рычу я на нее, и она скулит, когда кончает от кайфа. Я работаю с ней медленнее, протягивая руку вниз, чтобы поиграть с ее сиськами, пока трахаю ее. Ее соски невероятно чувствительны, и она вздрагивает от моего прикосновения.
— Я не остановлюсь, пока ты не кончишь снова, — стону я. — Я буду трахать тебя весь день, если понадобится, но ты кончишь на мой узел.
Удовольствие нарастает во мне, когда я трахаюсь с ней, мой член легко скользит, когда она покрывает нас своей скользкой кожей.
— Я собираюсь сделать с тобой все, — обещаю я ей. — Пока твое маленькое тело не сможет больше этого выносить.
Она кончает снова, и на этот раз я следую за ней.
ГЛАВА 21
АРИЯ
Я кончаю.
Я сделала это своими руками, но в прошлом году мне не хватало прикосновений. В этом не было смысла, так как одиночество поселилось бы позже.
Но Калум внутри меня, наполняя меня удовольствием, которое разливает тепло по всему телу.
Я лепечу, умоляю его, прошу никогда не останавливаться, кричу то, о чем, я знаю, пожалею, когда вернусь в себя.
Однажды моя Омега вышла из-под контроля.
Моя течка дикая и непредсказуемая. Мой год мучений и ярости исчезает, когда его член работает во мне, приближая меня к освобождению. Он попадает в точку, от которой по мне пробегают волны шока, и мои глаза закатываются на затылке, когда он вонзается в меня.
Я никогда не хочу, чтобы это прекращалось.
Он рассказывает мне о том, что он со мной сделает, о том, что он хочет сделать, каждый сценарий грязнее предыдущего.
Я могу только стонать, когда он обещает мне жизнь, полную грязи и удовольствий.
Мой Альфа.
Должно быть, я произнесла это вслух, потому что он рычит, издавая первобытный животный звук. Он наполняет меня своей спермой, насыщая меня своим семенем.
И мне это чертовски нравится.
Я сжимаю его в конвульсиях, еще один оргазм пронзает меня, когда его узел набухает, заполняя меня полностью. Он толкается до тех пор, пока не перестает двигаться; его член слишком напряжен, а моя киска слишком тугая.
Тем не менее, я двигаю бедрами так сильно, как только могу, вытягивая очередную порцию.
Он выдыхает мне в шею, покусывая и посасывая точку пульса. Он переворачивает нас так, что мы ложимся так, что его большое тело обвивается вокруг моего, а его запах убаюкивает меня ложным чувством комфорта.
На задворках моего сознания мелькает неотвязная мысль, которую я не могу точно определить, но я засыпаю прежде, чем успеваю ее расшифровать.
* * *
На улице темно.
Гроза прекратилась, но все еще моросит мелкий дождик, когда я смотрю в окно. Я лежу на боку, Калум обнимает меня, его огромные руки удерживают меня на месте. Его член упирается в мою задницу, и я не могу не тереться об него, моя киска сжимается при мысли о том, что он снова будет внутри меня.
Он стонет, отвечая тем же, его рука сжимает мое бедро и прижимает меня ближе к нему.
Его запах приглашает меня, утешает и умиротворяет.
Это кажется таким правильным.
Но я замираю, воспоминания о последних нескольких днях прокручиваются в моей голове, как кошмарный сон.
Он убирает волосы с моей шеи и прикасается губами к моему чувствительному месту. Я вздрагиваю, хотя это движение приближает его член к моей заднице.
— Прекрати думать, — приказывает он низким голосом мне на ухо. — И позволь мне позаботиться о тебе.
Я затаила дыхание.
Он вздыхает, уткнувшись мне в шею, и я закрываю глаза, позволяя себе создать фантазию в своей голове.
Фантазия, в которой он мой Альфа, и ничего больше.
Мир, где мы не в конспиративной квартире, и я никогда не была врагом.
Проходит совсем немного времени, прежде чем ко мне возвращается течка, и моя Омега снова берет верх.
Я забираюсь на него сверху, восхищаясь его обнаженным телом в лунном свете, запоминая в уме каждый рельефный мускул. Я провожу руками вниз по его груди, мои пальцы обводят рельефные мышцы, останавливаясь у основания его члена.
— Черт возьми, — стонет он. — Возьми то, что тебе нужно, Омега. Сделай так, чтобы тебе было хорошо.
И я беру.
Удивительно, как легко он входит в меня, несмотря на свой обхват. Мое тело принимает его полностью, пока я не оказываюсь верхом на нем, отчаянно сжимая его член, подпрыгивая на нем, как будто от этого зависит моя жизнь.
Я отказываюсь встречаться с ним взглядом, держа глаза закрытыми, пока располагаю его член именно так, как мне нужно, прижимаясь к своему самому чувствительному месту. Он жестоко вонзается в меня, его бедра прижимаются к моим в бешеном темпе.
Мне нужна его жестокость. Я бы не вынесла, если бы он попытался быть нежным со мной.
Словно почувствовав мою потребность, его рука сжимает мое горло, и на этот раз я не отшатываюсь в страхе.
Я наслаждаюсь этим.
Он двигает мной на своем члене, пока я не начинаю задыхаться, доводя себя до прилива экстаза.
— Потрогай себя, — рычит он, и я не в силах сопротивляться. Я исступленно тереблю свой клитор и выгибаю спину, кончая на него. Это так же просто, как дышать, то, как мое тело реагирует на его прикосновения.
Такое ощущение, что я знаю его столетиями.
Это похоже на возвращение домой, причем самым ужасным образом.
Но я не прекращаю испытывать оргазм, и его член раздувается, пока я нахожусь на нем сверху, его семя извергается в меня. Его руки сжимают мои бедра так сильно, что остаются синяки, но я приветствую боль, увлекая себя дальше в фантазию.
Я падаю на него, и он шепчет мне что-то на ухо, пока я не теряю сознание.
* * *
На этот раз он все еще внутри меня.
Восход солнца прекрасен, розовое небо едва переходит в ярко-голубое.
Но мое тело сотрясается, меня пробирает озноб, хотя я вся мокрая от пота. В голове стучит, а нижняя часть тела ноет, эту боль невозможно игнорировать.
Возбуждение прошло.
— Тебе нужно, чтобы я пошевелился? — Калум бормочет, и я киваю, морщась, когда он выскальзывает из меня. Он поднимает одеяло и включает свет, погружая меня в реальность.
Все, что мы делали, было в темноте. Теперь я должна посмотреть ему в лицо, увидеть суровость в его глазах и столкнуться с ужасной реальностью.
— Я вернусь, — предлагает он, вставая и открывая мне чудесный вид на свой скульптурный зад. — Я принесу тебе еды и воды.
Он не смотрит на меня, натягивает штаны и выходит из комнаты.
Я с трудом пытаюсь сесть, мое тело болит и измучено.
Но он быстро возвращается, его сильные руки помогают мне подняться, и он ухаживает за мной.
Он кормит меня до тех пор, пока я больше не чувствую голода.
Я пью, пока не утолю жажду.
Я стараюсь не думать о неизбежном.
Я должна уйти отсюда.
Я должна оставить его.
ГЛАВА 22
КАЛУМ
Я хотел укусить ее.
Я был так близок к тому, чтобы спариться с ней, когда обхватил ее своим телом, желая привязать ее к себе навсегда.
Тогда она не могла уйти или отрицать, что это такое.
Но я знал, что она никогда не простит меня.
Я даже не уверен, простит ли она меня сейчас.
