Люциан. А она любила тебя. Ты был её первой любовью, но затем тебя убили. Я боялся возвращаться в прошлое, чтобы спасать тебя. Я до сих пор переживаю, потому что не знаю, кого из нас она выберет.
Я расхохотался.
— Да ты шутишь!
— Разве похоже, что я шучу? Никогда не доверяй чёртовым вивернам, Люциан. И если Елена выберет тебя…
— Ты с ума сошёл? Это же Елена, Блейк! Она думала только о тебе с тех пор, как впервые тебя ударила.
Он улыбнулся.
— Ударила меня?
— Да, ты обижал трёхлетнюю Сэмми в её день рождения.
Блейк засмеялся.
— А затем ты сбежал, поджав хвост, как Снежный дракон. Нет, та Елена, которую я знаю, никогда от тебя не откажется.
— Но это другая Елена. И она для меня — весь мир. Если всё же она выберет тебя…
— Блейк, нет.
— Дай мне договорить.
Я кивнул. Это какое-то безумие.
— Если всё же она выберет тебя, обещай позаботиться о ней со всей любовью и добротой, что в тебе есть. Даже когда она творит не пойми что.
— Дружище, у вас же дент.
— Я просто хочу, чтобы она была счастлива. Вот почему я не могу пока поговорить с Табитой. В одиночку я не справлюсь. Если Елена выберет тебя… мне понадобится помощь Табиты.
Атмосфера внезапно стала крайне напряжённой.
— Не понадобится, — весело ответил я. — Да и я всегда могу отшить Елену.
Он прожёг меня взглядом.
— Дружище, у вас дент. А я люблю её как сестру. Да, она горячая штучка, но она твоя, и я никогда не стану лезть в ваши отношения. Так что не надо сверлить меня взглядом. Если до этого дойдёт, я буду мягок и деликатен.
Он улыбнулся, медленно кивнув.
Я опустил руку на его плечо.
— Мне жаль, что та твоя жизнь была такой дерьмовой.
— Ты мне веришь?
— Друг мой, это, конечно, самая невероятная история, которую я когда-либо слышал, но мне уже несколько дней не давали покоя странности в твоём поведении, а лучшего объяснения всё равно не будет.
Мы вместе засмеялись и улеглись обратно смотреть звёзды. Блейк продолжил рассказывать о том, какой была та жизнь, и обо всей чертовщине, что с ним произошла. Я же в ответ рассказал ему всё, что знал об этой жизни.
— 12-
Наблюдать за Блейком, привыкающим к своей новой жизни, было душераздирающе. Иногда казалось, что он уже полностью освоился, и его лицо озаряла улыбка, но порой он выглядел совершенно неуверенным в себе, боялся, что его засмеют, закидают вопросами, выставят дураком.
Только я знал, что творится у него внутри.
Как он это объяснил, его прошлое столкнулось с его будущим, и два разных Блейка пытались соединиться в одного.
Я даже представить не могу, как он был одинок в той жизни. Как близок он был к тому, чтобы провалиться во тьму, после многих лет, прожитых без надежды.
Блей рассказывал мне о той жизни, в том числе и о том, что было после моей смерти. После нашего разговора я понял: в каком бы измерении мы ни жили, для них с Еленой дружба со мной значит очень много.
В этой жизни мы все хорошие друзья, у нас своя маленькая компания. Я, Сэмми, Блейк, Елена. И даже Арианна какое-то время была с нами. Они с Еленой всегда были подругами.
В той жизни были только он и я, пока им не завладела тьма. Потом он остался сам по себе.
От всей той жести, через которую ему прошлось пройти, у меня душа ушла в пятки, но то, что сделала ради него Елена… Теперь я понимаю, почему их связь настолько сильна.
— Ты уверен?
— Да, — сказал он. — Мне нужно увидеть этот музей.
Он был настроен серьёзно. Я пожал плечами. Должно быть, что-то в этом музее крайне важно для него, раз он готов пробиваться через орду фанаток и папарацци.
Вся эта история заставила меня осознать, насколько хрупкая вещь — время.
Блейк и Елена переместились в прошлое, чтобы спасти одного человека, но в результате изменилось всё.
Я запрыгнул на его спину, и мы полетели в Элм. Как только его лапы коснулись земли, он снова обернулся человеком и натянул одежду, закрыв лицо тёмным капюшоном толстовки, что была на два размера больше нужного. Он кинул мне вторую толстовку, чтобы меня тоже никто не узнал. Мы отправились к трамваю. Через полчаса мы уже были в городе, на пути к музею.
По его лицу было понятно, что он к такому не привык.
Я прошёл следом за ним внутрь. Он быстро проходил мимо экспонатов, коих было немного.
Судя по всему, он не находил того, за чем пришёл.
— Что ты ищешь?
— Здесь всё иначе.
— Ну конечно. Ты изменил прошлое, Блейк.
— Но должно же быть хоть что-то общее с той жизнью.
Я нахмурился. Последние несколько недель я стал делать это настолько часто, что не удивлюсь, если между бровей останется морщина.
— А твоя семья? Где эта выставка? Где всё, что осталось от наших предков, драконов, войн?
— Это всё в национальном музее.
— Да, и где же этот музей?
— В Итане.
Он уставился на меня, а затем хмыкнул.
— Точно, музей находится в Итане, потому что никаких лиан никогда не было. — Он посмотрел на часы. — Мы ещё успеваем.
— Блейк, нам понадобится лифт, чтобы успеть. Но прошлая поездка на лифте тебе не очень-то понравилась.
— Мы можем полететь.
— Ты не настолько быстр.
— Настолько.
— Погоди, реально?
— Пока нет, но буду.
— Позёр.
Он улыбнулся.
— Как же скучал по этому.
— По обзывательствам?
— Да, мы очень давно тебя потеряли, Люциан. Слишком давно.
— Сейчас я жив. Обещаю, что не собираюсь умирать.
— Я этого не допущу, — пробормотал он.
— Давай сгоняем в Итан на следующей неделе. Или просто дождёмся возвращения Елены.
— Такими темпами это случится через год.
Я засмеялся.
— Она скоро вернётся, Блейк.
Не могу не признать, что рад их примирению. Я бы не выдержал больше его нытья, не говоря уже о постоянных попытках Елены отомстить Табите.
Мы покинули музей и остановились у ближайшей лавки купить два длинных сэндвича, но в итоге Блейк, прожорливый как демон, успел проглотить три, когда нас заметила одна из девушек неподалёку.
Она восторженно взвизгнула, и за считанные секунды нас окружили все прохожие. Я только что твёрдо стоял на ногах, но уже в следующее мгновение Блейк, разорвав одежду, превратился в Рубикона, схватил меня когтями и взмыл высоко в небо.
Насколько я ненавидел невозможность спрятаться от толпы, настолько
