Грим впился взглядом в Ребекку, но его голос был нежным, когда он заговорил с Лизой.
— У тебя все хорошо получается, моя Лиза.
— Боже, я и забыла, как это больно, — простонала она.
— Я знаю, что это так, но это ненадолго. Я вижу головку. Обхвати колени во время следующей схватки, Лиза. Грим, помоги ей тужиться. — Они оба беспрекословно следовали ее указаниям. Затем начались схватки.
— Вот и все, Лиза, — подбодрила Ребекка, когда лицо Лизы стало ярко-красным. — Продолжай тужиться.
— О… мой… Бог! — Лиза тужилась до тех пор, пока невыносимое нарастающее давление внезапно не ослабло. Закрыв глаза, она упала обратно в объятия Грима, совершенно измученная. Сердитый вопль дочери заставил ее с трудом сесть обратно с помощью Грима.
— Ребекка? — спросила она.
— Поздравляю, мамочка. Манно. Она само совершенство. — Улыбаясь, Ребекка быстро вымыла малышку, положила ее на живот Лизе и посмотрела на Грима. — Готов разрезать пуповину, манно?
Лиза наблюдала, как Грим, необычно бледный, с дрожащими сильными руками, сделал надрез там, где указала Ребекка, давая их дочери собственную жизнь.
— Отлично сделано. — Ребекка завернула малышку в одеяло и передала ее на руки Гриму. — Твоя дочь, Грим.
Слезы свободно текли по щекам Грима, когда он смотрел на маленький, драгоценный сверток. Медленно повернувшись, он положил ее в протянутые руки Лизы.
— Богиня, она прекрасна, Лиза, — пробормотал Грим, в полном восторге от двух женщин перед ним.
Пока мама и папа знакомились со своей новой дочерью, проверяя все ее пальчики на ногах и руках, Ребекка быстро и эффективно привела Лизу в порядок.
— Спасибо тебе, Ребекка. — Лиза не пыталась скрыть слезы, которые текли по ее щекам. — Большое тебе спасибо.
— Да, Ребекка. — Обычно хриплый голос Грима звучал глубже и наполненным эмоциями. — Я всегда буду у тебя в долгу.
***
Ребекка и Хадар вышли из комнаты. Ей все еще нужно было сделать сканирование ребенка, чтобы получить обычную статистику жизнедеятельности, но это могло немного подождать. Прямо сейчас новой семье нужно было какое-то время побыть наедине.
Хадар прочистил горло и прервал ее размышления о том, что нужно было сделать.
— Я хочу тебе кое-что сказать, но боюсь, что оскорблю тебя.
— Думаю, мы прошли этот этап, Хадар. А ты нет? Просто скажи то, что ты хочешь сказать.
Хадар кивнул, затем глубоко вздохнул и заговорил:
— Я хочу извиниться за то, что мой народ сделал с вами. Красть женщин не почетно, независимо от причины, и этого никогда не следовало допускать. Это пятно на всех торнианцах, которое никогда не сможет быть удалено.
Сбитая с толку, она сдвинула брови.
— С чего бы мне…
— Но, — продолжил Хадар, — я также благодарен за то, что ты здесь. Потому что, посмотрев на то, что ты только что сделала, я знаю, что никогда бы не смог этого сделать. Ради Лизы, нашей Императрицы и других женщин, которым ты помогла, как с Торниана, так и с Земли. Из-за этого я благодарю Богиню, что ты здесь. Благодаря этому наша Вселенная стала лучше. Даже зная все, что с тобой случилось, я благодарю Богиню. Что делает меня непригодным самцом.
Эмоции Ребекки менялись от замешательства к ярости, а затем, наконец, к принятию и пониманию. Она никогда бы не достигла тех последних эмоций, когда ее впервые похитили. Или после того, как она была ранена. Но теперь, пожив на Люде, познакомившись с местными мужчинами и на других планетах, которые она посетила, она обнаружила, что может.
О, она всегда будет верить, что то, что сделали торнианцы, было непозволительно, совершенно неправильно. Но каким-то образом Бог или Богиня поместили ее именно туда, где она была больше всего нужна, чего она всегда хотела.
Она сомневалась, что они когда-нибудь узнают, сколько торнианских женщин пострадало или умерло из-за того, что они не получали должного ухода во время беременности. Они отказывались подпускать к себе мужчин-целителей, как только зачали. Вместо этого они уединялись, и другая пожилая женщина, иногда ее собственная мать, помогала с родами.
Что ж, она собиралась положить этому конец. Она не была ничем особенным на Земле, просто еще одним акушером-гинекологом, хотя и молодым. Но здесь, здесь она была особенной, но, что более важно, она была нужна. Если это сделало ее поверхностной, значит, так тому и быть. Это было все, что у нее осталось.
— Я ценю твои слова, Хадар, и я не думаю, что ты непригодный самец. Я действительно испытываю величайшее уважение к тебе и к тому, насколько серьезно ты относишься к своей ответственности перед своими воинами. Только пригодный и достойный мужчина мог признать, что то, что произошло, было неправильным. Так что, спасибо тебе, но ты не имеешь к этому никакого отношения. Император Рей приказал, и король Грим сделал это.
— Спасибо тебе, целительница Ребекка.
— Что касается того, что ты не можешь делать то, что я делаю, ты это сделаешь. Мы работали над этим, и если бы меня не было рядом, ты мог бы справиться с этим.
— Не так, как это сделала ты. Ты оставалась спокойной, даже когда король рычал на тебя.
— Это потому, что я имела дело с большим количеством будущих отцов, чем ты. В первый раз все они реагируют практически одинаково. Думая, что у них не возникнет проблем с этим. У меня даже было несколько случаев, когда кто-то падал в обморок, а других удаляли из комнаты.
— Я сомневаюсь, что даже Богиня смогла бы разлучить Грима с его королевой.
— Я согласна, и именно поэтому я неоднократно говорила с ним о том, чего ожидать, а затем заставила его поклясться, что он справится с этим. Я знала, что он никогда не нарушит эту клятву.
— Ты многое узнала о наших мужчинах.
— У меня не было выбора.
— Это правда, — согласился Хадар, прежде чем оглянуться на дверь комнаты отдыха Грима и Лизы. — Есть ли что-нибудь еще, что нам нужно сделать?
— Ну, нам нужно определить вес и рост ребенка, и я хочу использовать портативный регенерационный блок для Лизы, чтобы ей было удобнее, пока мы не сможем поместить ее в блок глубокой регенерации.
— Ты чувствуешь, что ей это нужно? Что представление каким-то образом повредило ей?
— Нет, но она только что родила ребенка торнианского размера, и ее тело будет болеть. Мы мало что можем с этим поделать на Земле, кроме как прописать обезболивающие препараты. Но у вас есть регенерационный блок, который значительно ускорит ее выздоровление.
Он понимающе кивнул.
— Встретимся в комнате через тридцать минут?
— Идеально. Это даст мне время принять душ и переодеться во что-нибудь более подходящее.
***
— Она невероятно красива, моя Лиза, как и ты. — Грим прижался лбом ко лбу своей королевы, когда они лежали бок о бок в своей постели, Адора жадно кормилась грудью своей матери. Она держала его палец в плену в своей крошечной ручке, хотя ее пальцы и наполовину не обхватили его.
Не было никаких сомнений, что его дочь была Вастери, не с ее бронзовым оттенком кожи, но в остальном все ее черты были от Лизы. У нее были идеально изогнутые брови и маленький узкий носик. Он только мельком увидел ее темные глаза, но Лиза сказала ему, что они, скорее всего, изменятся, когда она станет старше. Он надеялся, что они будут такими же красивыми золотисто-карими, как у его Лизы.
— Это поражает меня каждый раз, — пробормотала Лиза.
— Что поражает? — спросил он так же тихо.
— В один момент твои руки пусты, а в следующий ты держишь удивительное, живое, дышащее существо. Существо, к созданию которого ты приложил руку.
— Это не похоже ни на что, что я когда-либо испытывал раньше.
— С каждым так.
Следующие несколько минут они наблюдали, как их дочь поглощает свой первый прием пищи, пока, отпустив мать, она не зевнула и быстро не заснула.
Лиза тихо рассмеялась.
