— Джентльмены, побойтесь богов, устроили петушиные бои на глазах прекраснейшей из дам и представителя королевской династии, — цокнул языком Джереми.
Кто-то в толпе тихо буркнул: «Клоун». Кажется, Эмброус МакДональд.
— Вы опоздали, сэр, — ядовито проговорил Каннингем. — Мы не ссорились. Всего лишь возникло недоразумение, вызванное последними новостями касательно ареста лэрда МакГиннеса, — змеиный, блеклый взор мазнул по моему лицу.
— Полно вам ругаться, господа. На улице распустилось столько великолепных цветков. Словно весна вновь посетила наши края, — взмахнул рукой Джереми, а Эрик рядом со мной сморщил нос.
— Боги, сколько фальши, — пробормотал он, пока Монтгомери распинался про чудесные бутоны роз. Парочку даже заморозил в творческом порыве, когда задел пальцами куст в кадке.
— Сказал тот, кто читал стихи моей сестре в темной нише, — хмыкнула я.
— Хорошо же читал, она вышла за меня замуж.
Спорить я не стала. Через минуту из дверей выглянула миссис Аскон. Ее взгляд прошелся по недовольному Каннингема. Щеки окрасил румянец, и она посмотрела на лэрда Гранта.
— Многоуважаемые члены конклава, — из-за спины Лоры показался щуплый секретарь и небрежно оттеснил помощницу плечом. — Прошу пройти в зал. Скоро начнется собрание.
Он остановился на Эрике и замер, почтительно поклонившись и бормоча какие-то приветствия. Его высочество подтолкнул меня вперед.
— Простите, — вмешался лэрд Абернети, — но дамам сюда вход запрещен.
— Она мой представитель, — сухо ответил Гилберт.
— А кто будет представлять ее? Дама не может участвовать в собрании без разрешения близкого родственника, — поморщился лэрд Андерсон.
Я озадаченно наклонила голову набок. Неужели у них такие строгие правила? Или так прописывает закон? Дрыгл! А я ведь толком ничего не знала. Секретарь тоже замешкался, смотря то на меня, то Каннингема.
— И я разрешаю, — мне на плечи легли теплые ладони Эрика.
— Ваше высочество, — нахмурился Робертсон, — при всем уважении, но даже король не вправе давать подобных разрешений, вас не связывает близкое родство.
Послышались короткие смешки. Впрочем, они быстро стихли и все выжидающе уставились на Эрика. Меня же волновал тот факт, что Дункан молчал. Он не предупреждал о таком исходе!
— Все верно, — от сладости в голосе его высочества я невольно поежилась, поскольку сквозь нее слышалась неприкрытая угроза. — Я супруг ее высочества Далии Трастамара, кузины леди Амалии. И в отсутствие мужа или любого другого родственника представляю интересы дорогой своячницы. Хотите оспорить?
Разумеется, нет. Никто не возражал — побоялись. Я бы в жизни не рискнула пойти против принца Эрика. Все же он только с виду казался милым и очаровательным шалопаем, как три года назад. На деле его высочество — настоящий мастер интриг. Недаром, среди правителей стран Эрэбуса [1] появилась присказка: «У Данмара острый клинок, который держит невидимая рука». Уж не знаю, намекали они на магию младшего принца или его роль «теневого правителя» за спиной брата.
В зале мне вновь стало дурно. Огромное пространство сузилось до прохода между двумя длинными столами, которые стояли друг напротив друга. Мой взгляд приковало к трибуне, зачарованной от любого магического воздействия. Это место специально установили так, чтобы все остальные члены конклава видели лицо выступающего. Сама трибуна стояла подле судейского стола. Так, чтобы судья Пер или любой другой мог легко обратиться к ответчику.
Маленькая, огороженная территория ждала только меня. Члены конклава разделились на две группы по пять человек. Они расселись по скамьям, наблюдая за моим приближением к трибуне. Я с трудом переставляла ноги, пока отовсюду раздавались недоуменные шепотки
— а затем послышались первые выкрики:
— Какого дрыгла происходит?!
Эрик незаметной тенью скользнул в сторону, ближе к Дункану Гранту. Несмотря на высокое положение, закон Шангрии не предусматривал вмешательств королевской семьи во внутренние разбирательства. Я осталась один на один с десятком мужчин, половина из которых меня не считали даже за человека.
— Леди Амалия МакГиннес? — поинтересовался судья Пер, добавив к своему твердому голосу несколько ударов молоточком по подставке.
— Да, ваша честь, — я опустила голову и сильно прикусила губу.
Жгучий взгляд одного из трех судей привлек ненужное внимание и еще сильнее раззадорил страх. Чутье подсказало, что мрачный мужчина с проседью на висках — Йен Шерард. Квадратный подбородок и резкие черты лица намекали, что близость родства с лэрдом Каннингемом там дальняя.
— Вы инициировали досудебное разбирательство о праве присутствия нынешнего лэрда МакГиннеса на собрании конклава Шангрии, — спустя минуту протянул сэр Йен, и тихо зашелестели бумаги. — Сказано, что ответчиком будете вы с позволения вашего родственника. Это так?
— Да, все верно, — я облизнула пересохшие губы. Подняв голову, я услышала, как судебный писарь от удивления уронил бутылочку с чернилами.
Опять раздались возмущений разной степени громкости. Со скамьи встал лэрда Дандас, показывая на меня рукой.
— Что за фарс? — закричал он. — Женщины не участвуют в собраниях!
Его вопли заставили и других членов конклава подняться со скамей.
— Прекратите немедленно! — рявкнул лэрд Блэр.
— О, дрыглы побери, — скрыл лицо широкой ладонью МакДональд.
Шум нарастал, а я все смотрела в черные, бездонные глаза судьи Шерарда. Несколько мелких морщинок собрались в уголках, когда тот внезапно усмехнулся. Затем раздались удары молоточка, и я вздрогнула.
— Тишина-а-а! — голос сэра Парсеваля разнесся по залу заседаний. Третий судья устало потер виски и поморщился. Криво сидящая мантия душила его, поскольку он постоянно одергивал ворот и недовольно косился на выход.
— Господа, — миролюбиво сказал судья Пер, когда члены конклава наконец успокоились.
— Леди Амалия действует в рамках закона. Сегодня мы рассматриваем два вопроса, и исход второго напрямую связан с внезапным арестом лэрда МакГиннеса.
— Разве у констеблей недостаточно доказательств? — ядовито поинтересовался Каннингем. Я не оглянулась, а вот сэр Йен несколько секунд смотрел на родственника. Почти не отрываясь.
— Их недостаточно для меня, — неожиданно проговорила я.
Сэр Йен прекратил буравить взглядом Юэна и повернулся опять ко мне, вскинув темную бровь.
— Судья Шерард подписывал обвинительный лист, — рассеянно протянул судья Недлин и нервно сглотнул под мрачными взорами мужчин.
— И я хочу его оспорить, — еще жестче добавила я.
До суда мы условились, что лэрд МакГиннес не будет вмешиваться. Дункан потребовал клятву, но обошлись обычной договорённостью. А теперь сэра Гилберта разбирало от злости и негодования. Я видела, как он дернулся несколько раз, порываясь встать, но твердая ладонь лэрда Гранта пресекала любые попытки.
Заметил это и судья Шерард, который склонил голову к плечу.
— Вы сомневаетесь в моей компетентности и непредвзятом отношении к родственнику вашего мужа, леди МакГиннес? — вкрадчиво спросил он.
Ответ последовал незамедлительно. Почти по инерции, вне того сценария, который мы разыгрывали в парокарете.
— Отнюдь. Я беспокоюсь за судьбу клана. Но уверена: обвинения в сторону лэрда МакГиннеса созданы с определенной целью, — связки напряглись, и хрипотца придала голосу дрожь.
— Вы с ними согласна или нет? — темные ресницы скрыли от меня давящее выражение глаз судьи Шерарда.
В отличие от снисходительного тона того же сэра Пера и равнодушия сэра Макелана Недлина, судья Шерард разговаривал без подтекстов. Прямо, жестко, немного подавляюще. Сэр Йен не старался унизить меня или поставить в неловкое положение. Наоборот, я с удивлением поняла, что позиции лэрда Каннингема он не разделяет. Во всяком случае, открыто.
— С обвинениями? — прикинулась я дурочкой и похлопала ресницами. — Простите, ваша честь, однако я не вижу в них смысла. Лэрд МакГиннес носит титул согласно родственной иерархии. Разве не так распределяется право наследования в Шангрии? Тогда в чем соль подобных диспутов?
