Она двинулась вперед через трупы и ихор на полу, онемевшая и отяжелевшая, со знанием своего провала. После всего, что она сделала, не было никакого способа спасти их. Они ждали ее — Джейс, Саймон, Изабель и Алек с Магнусом. Магнус выглядел болезненным и очень, очень уставшим.
— Себастьяна мертв, — сказала она, и они все смотрели на нее усталыми, грязными лицами, как будто они были слишком утомленными и опустошенными, чтобы чувствовать что-либо относительно новостей, даже если это было облегчение. Джейс шагнул вперед и взял ее руки, поднял их и быстро поцеловал; она закрыла глаза, чувствуя, как будто ей были возвращены часть тепла и света.
— Руки воина, — сказал он тихо и отпустил ее. Она уставилась на свои пальцы, пытаясь увидеть то, что увидел он. Её руки были обычными руками, маленькими и мозолистыми, окрашенными грязью и кровью.
— Джейс рассказал нам, — сказал Саймон. — Что ты сделала с мечом Моргенштернов. Что ты притворялась перед Себастьяном все это время.
— Не в самом конце, — сказал она. — Не тогда, когда он превратился обратно в Джонатана.
— Ты должна была рассказать нам, — сказала Изабель, — О своем плане.
— Простите, — прошептала Клэри, — Я боялась, что это не сработает. Что вы будете только расстроены. Я думала, что это лучше — не надеяться так сильно.
— Надежда это все, что порой заставляет нас двигаться дальше, Бисквитик, — сказал Магнус, не пытаясь ее обидеть.
— Мне нужно было, чтобы он поверил, — сказала Клэри, — И также вы должны были поверить. Он увидел вашу реакцию и думал, что победа за ним.
— Джейс знал, — заметил Алек, глядя на нее; он не злился, просто был потрясен.
— Я не мог смотреть на нее с момента, когда она заняла трон до того, как она пронзила сердце этого ублюдка, — сказал Джейс. — Я не мог. Отдавая этот браслет ему, я, — он замолчал. — Мне жаль. Я не должен был называть его ублюдком. Себастьян им был, но не Джонатан. И твоя мама.
— Как будто она потеряла ребенка дважды, — сказал магнус, — Но есть вещи и похуже.
— Как оказаться в ловушке в измерении демонов без возможности покинуть его? — сказала Изабель. — Клэри, нам нужно возвращаться в Идрис. Я не хочу спрашивать, но не говорил ли Себ…. Джонатан что-нибудь о том, как нам распечатать границы?
Клэри сглотнула:
— Он сказал, что это невозможно. Они закрылись навсегда.
— Так мы в ловушке здесь, — сказала Изабель, в её тёмных глазах виднелся шок. — Навсегда? Этого не может быть. Должно быть какое-то заклинание… Магнус?
— Он не лгал, — ответил Магнус. — Нет ни одного способа с помощью которого мы могли бы восстановить путь в Идрис.
Наступила ужасающая тишина. Затем Алек, взгляд которого был прикован к Магнусу, сказал: Никакой возможности у нас?
— Так я и сказал, — поворотил Магнус, — Никакой возможности открыть границы.
— Нет, — сказал Алек с тревожной ноткой в голосе. — Ты сказал нет ни одного пути, которым мы могли бы воспользоваться, значит ли это что есть кто-то кто может помочь нам?
Магнус отошел от Алека и окинул всех взглядом. Выражение его лица было беспечным, лишенным своей обычной сдержанности, и он выглядел одновременно и очень молодым, и очень старым. Его лицо было лицом молодого парня, но его глаза повидали века, и никогда еще Клэри не сознавала это четко.
— Есть вещи намного хуже смерти, — сказал Магнус.
— Возможно ты должен позволить нам самостоятельно судить об этом, — сказал Алек, и Магнус, отчаившись, провел рукой по его лицу.
— Дорогой Господь. Александр, я прошел всю свою жизнь, не принимая помощь когда-либо до этого момента, за исключением одного раза, когда я усвоил урок.
— Но ты жив, — воскликнула Клэри, — Ты пережил тот урок.
Магнус выдавил ужасную улыбку, — Это не было бы большим уроком, если б не так, — сказал он, — Но я был предупрежден должным образом. Играть в кости на свою собственную жизнь не то же самое, что играть вашими.
— Мы умрем здесь, в любом случае, — произнес Джейс.
— Это подтасованная игра. Давайте не упускать наши шансы.
— Я согласна, — сказала Изабель, и остальные также подхватили ее своими согласиями. Магнус посмотрел в сторону помоста, где Люк и Джослин еще стояли на коленях, и вздохнул.
— Большинством голосов, — сказал он. — Знаете ли вы, что говорят старые представители Нижнего мира о бешеных собак и Нефилимах, никогда не внимающих предупреждения?
— Магнус, — начал Алек, но Магнус лишь покачал головой и выпрямился ослабленных ногах. Он по-прежнему был одет в рваную одежду, которую надел на произошедший, казалось, давным-давно ужин в прибежище Дивного Народца в Идрисе: несочетаемые клочья пиджака и галстука. Кольца засверкали на пальцах, когда он сложил ладони, словно в молитве, и закрыл глаза.
— Отец мой, — произнес он и Клэри слышала, что Алек резко вздохнул, — Отец мой, сущий в Аду, грешно имя твое. Да придет царствием твое, да будет воля твоя, в Эдоме как и в Аду. Прощенья нет грехам мои, ибо в этом огне пожаров не будет ни любящей доброты, ни сострадания, ни искупления.
Отец мой, кто воюет в высших и низших эшелонах власти, приди ко мне сейчас. Я призываю тебя как твой сын, и беру на себя всю ответственность за это.
Магнус открыл глаза. Он ничего не чувствовал. Пять потрясенных лиц глазели на него.
— Во имя Ангела… — начал Алек.
— Нет, — произнес голос позади сжавшейся группы, — Однозначно не во имя вашего Ангела.
Клэри уставилась. Сначала она ничего не видела, только движущийся клочок тени, а затем эта фигура появилась из темноты. Высокий мужчина, бледный, как кость, в чистом белом костюме; серебряные запонки сверкали на его запястьях, вырезанные в форме мухи.
Лицо его было человеческим, бледная кожа натянута на кости, скулы острые, как лезвия. У него были не столько волосы, сколько корона из колючей проволоки.
У него были золотисто-зеленые глаза с зрачками-щелками, как у кошки.
— Отец, сказал Магнус, печально вздохнув, — Ты пришел.
Мужчина улыбнулся. Его передние зубы были острые, как у кошки.
— Сын мой, сказал он, — Прошло много времени, с тех пор, как ты призвал меня. Я уже начал отчаиваться, что это больше никогда не произойдет.
— Это не входило в мои планы, — сухо сказал Магнус. — Я вызывал тебя однажды, чтобы определить, что ты мой отец. Того раза было достаточно.
— Ты обидел меня, — сказал мужчина, и повернулся к другим со своей острозубой улыбкой. — Я Асмодеус, — сказал он. — Один из Девяти принцев Ада. Должно быть, вы знаете мое имя.
Алек издал короткий звук, быстро умолкнув.
