Эти три недели, что отчим был во дворце, пронеслись в мгновение ока, а я безумно устала, вымоталась. Как-то вдруг оказалось, что мое присутствие лишь в некоторых случаях желательно, но в большинстве просто необходимо. Я увязла в делах приюта, была на приемах, вечера занимали Дор-Марвэн и братья или же вынужденное общение с придворными на балах. Ночами я пробиралась на кухню и к Ромэру. Весь день был расписан даже не по часам, по минутам. А я скучала по тем дням, когда свободное время вообще было. Случалось, что от навалившихся забот не хватало времени не только поспать, но и даже вздохнуть.
Приютские хлопоты появились, конечно, некстати, но странным образом успокаивали. А поводов переживать было много. Стратег несколько раз заговаривал о моем скором замужестве. Осторожно, но настойчиво. Рекомендовал не затягивать с выбором основных кандидатов в мою свиту. Пытаясь поскорей отделаться от бессмысленного в свете моих планов задания, я отдала Дор-Марвэну бальные книжки с пометками. Сделанные на ходу записи регента позабавили, но приятно удивили. Казалось, он не ожидал от меня такого практичного подхода к вопросу. Отчим обещал записи просмотреть, и предложил выбрать свиту за меня, опираясь на записи. Я боялась переусердствовать с покорностью, а потому довольно твердо заявила, что подбор свиты представляется мне очень важным делом. Не хотелось, чтобы это решали без меня или второпях. Дор-Марвэн согласился и пообещал по возращении из поездки выделить на обсуждение претендентов целый вечер.
Из разговоров с придворными узнала, что регент не спешит отдавать меня замуж за князя и по слухам собирается перенести свадьбу на более поздний срок. Не знаю, чего именно ждал Дор-Марвэн, со мной своими мыслями и расчетами он не делился. Хотя мне было все равно, на июль назначат свадьбу или на август. Принимать участие в церемонии я не собиралась ни в коем случае.
Побег откладывался. Бежать без вольной было глупо, а достать печать за то время, что отчим провел в столице, я не сумела. Из-за этого нервничала ужасно. Ведь прошел уже месяц, половина от намеченного срока. Дор-Марвэн снова уехал… Я воспользовалась его отсутствием, чтобы напомнить окружающим о своих странностях, чтобы не забывали, — принцесса нелюдимая, и это нормально, что она не появляется днями. Особенно, если нет Дор-Марвэна.
Заперлась в башне на целых три дня! Даже не подозревала, что так устала от переживаний, от людей, что так хотела спать…
Впервые за несколько недель могла позволить себе подольше посидеть с Ромэром, поговорить. Спросила его, какое он предпочитает оружие. Он так удивился вопросу, что я сразу поняла, — все еще не верит. Но я не могла его винить. У меня не было времени на разговоры, на убеждение. А все наши ночные встречи больше походили на подкармливание, а не на общение. Я вдруг подумала, что знакома с ним месяц, но ничего не знаю об этом человеке. Только то, что вычитала в документах отчима.
— Меч, кинжалы, лук, — коротко ответил он.
— Одно- или двуручный меч? — уточнила я. Давно уже решила, что оружие возьму у брата. Купить я его сама не могла и думала, что Брэм не обидится. У него одних мечей два десятка. Тем более, я же возьму самый скромный.
— Лучше одноручный и кинжал.
— Хорошо, — легко согласилась я. Вот если бы он щит попросил, это было бы трудней достать. Брат ими не пользовался, а в замковую оружейную я проникнуть не могла. В комнаты брата тоже было опасно лезть, но полегче, чем в кабинет отчима, потому что брат запирал свою оружейную, а не выставлял охрану у дверей.
Ромэра, привыкшего к моим получасовым визитам, удивляло отсутствие спешки.
— Дор-Марвэн уехал, — пояснила я. — Вернется через четыре дня.
— Понятно. Я так и подумал, — кивнул арданг и задумчиво нахмурился. Потом, решившись, продолжил: — Я понимаю, это не мое дело, но каким образом его отсутствие в замке соотносится с продолжительностью Ваших посещений?
— Когда он дома, я чаще всего должна проводить вечера с ним, — не подумав, ответила я.
Пленник странно усмехнулся и, качая головой, сложил руки на груди. Я уже успела заметить, что эта поза выражает абсолют недоверия. И только тогда, глядя на саркастичную усмешку Ромэра, поняла, как он истолковал мои слова. Почувствовала, что загорелись щеки.
— Я не его любовница! — выпалила я.
— Конечно, — кивнул арданг. — Разумеется. Простите, так подумалось…
— Я не его любовница! — повторила я с нажимом. Понятное дело, сама виновата, но эта усмешка раздражала.
— Милая леди, простите, — без тени сожаления сказал пленник. — Иногда в мою голову приходят глупые мысли.
Я вздохнула, борясь со злостью на себя. Вот и пообщались. Дала такой хороший повод, такое добротное основание себе верить! Оставаться в камере больше не было смысла. Я подхватила сумку и светильник.
— До завтра, — коротко попрощалась я.
— Знаете, Вы не должны делать то, что он просит, например, приходить сюда, — в голосе Ромэра почудилась жалость ко мне. Только этого не достает для полного счастья! — Понимаю, он умеет убеждать. Но Вы все равно не должны. Не приходите больше.
— Я не его любовница! — прошипела я. Выдохнула, стараясь совладать с собой. И вполне вежливо повторила: — До завтра.
— Прощайте, — тихо ответил он.
Уже лежа в кровати и ругая себя за сказанную глупость, задалась вопросом, почему я не объяснила, что Дор-Марвэн мой отчим? Хотя потом подумала, что правильно не объяснила. Доверия это мне бы точно не добавило… Лучше пока быть в его глазах уставшей любовницей регента или женщиной, которая не хочет становиться фавориткой, но не знает, как противостоять тирану.
Мое появление на следующую ночь поразило узника. Казалось, он даже на пару мгновений потерял дар речи.
— Скажите, — с отчаянием в голосе начал арданг, забыв про приветствие. — Чего Вы должны от меня добиться, чтобы он оставил Вас в покое?
Я подошла поближе, положила сумку, поставила рядом светильник, наклонилась к пленнику.
— Ромэр, я вчера сказала глупость, из которой Вы сделали закономерный, но, к счастью, неверный вывод. Меня никто не посылал. Я понимаю, Вы поверите мне, только оказавшись на свободе. Не раньше. Я даже не жду иного. Но давайте не будем усложнять жизнь нам обоим?
У него в глазах снова появилось такое же странное выражение, как во время первого разговора.
— Простите, — прошептал он. Как мне показалось, вполне искренне.
— Да я сама виновата.
Инцидент был исчерпан, но я не решилась ни оставаться надолго, ни пытаться заводить разговоры. Ни в ту ночь, ни в последующие.
