Алексиос вошел в большую комнату, наполненную солнечным светом, смехом и ароматом свежих цветов из сада, которые стояли в вазах по всей комнате. Кристоф, улыбаясь, прислонился к стене, а Вэн, крича от радости, кружил леди Эрин. Девушка казалась уставшей. Она первая за тысячелетия обладала способностями певчей драгоценных камней и много энергии потратила, чтобы использовать свой Дар для лечения.
— Вэн, поставь меня сейчас же, — смеясь, приказала Эрин. — Ты не даешь им посмотреть.
Вэн подхватил ее на руки и отошел в сторону. Он так широко улыбался, что просто чудо, как его лицо не распалось на две части.
— Привет, дядя Джастис. Познакомься с нашим новорожденным племянником
Ответная улыбка Джастиса словно осветила всю комнату.
— Племянник? Это мальчик? Это мальчик! — он притянул к себе Кили и поцеловал ее в макушку. — Как тебе то, что ты теперь тетушка, Кили?
— Ну, если честно, то так как мы пока не женаты…
Тут с постели раздался смех Райли, которую Алексиос увидел после того, как Вэн отступил с Эрин на руках.
— О, да перестань быть ученым, который признает лишь логику, Кили. Идите сюда, вы двое.
Конлан сидел рядом с ней, обнимая рукой за плечи, и Алексиос мельком заметил розовое личико в большом свертке, который Райли держала в руках. Потом младенец зевнул, открыв ротик идеальной буквой «о», и все рассмеялись.
Нерешительно, неуклюже, что было обычным поведение воинов с новорожденными, Джастис стал на колени рядом с кроватью и коснулся пальцем маленького кулачка. Ребенок тут же открыл глаза и разжал пальцы и тут же сжал вокруг пальца воина. Джастис выглядел так забавно.
— У нашего племянника определенно хороший вкус, — сказала Кили, опуская руку на плечо воина. — Ему уже нравится его дядя, — она посмотрела на Райли, говоря:
— Он такой красивый.
— Благодарю. Он такой, верно? Это такое чудо, что этот крохотный малыш рос внутри моего тела.
Джастис хотел что-то сказать, но смог издать лишь хрип. Потом он на мгновение опустил голову и глубоко вздохнул. Когда он снова посмотрел на малыша, его глаза подозрительно блестели. Алексиос мог бы поспорить, что никто в комнате не стал бы его за это дразнить, так как не только Джастис был в таком состоянии.
Алексиос подозревал, что и его глаза тоже блестят.
— Мы оба, нереидская и атлантийская половины нашей души, считаем честью быть дядей этого малыша. Мы будем служить и защищать его ценой наших жизней с настоящего момента и навсегда, — поклялся Джастис.
Алексиос понял по местоимению «мы», что соединение двух половинок наследия Джастиса перешло в интересную фазу. Но если Аларик, прислонившийся к стене и молча наблюдавший за всем, не волновался, то и Алексиосу не стоило об этом переживать.
— От имени принца и наследника трона Атлантиды мы принимаем это обещание, — сказал Конлан. Несмотря на официальность речи, теплота во взгляде была братской. Конлан и Вэн приняли Джастиса, своего сводного брата в семью, и всё к лучшему.
Райли улыбнулась и, хотя казалась очень усталой, светилась, как будто ее освещали изнутри тысяча атлантийских морских звезд.
— Ох, мальчики, не будьте такими консервативными и официальными. Его зовут, — сказала она, вдруг протягивая сверток Джастису, — Эйдан. Давайте пока не будем вешать на него весь этот груз «принца и наследника», когда он не весит еще и десяти фунтов. Кстати, Эйдан хочет, чтобы дядя Джастис подержал его.
Воин изумленно смотрел на них:
— Нам? Ты доверяешь нам своего сына?
Кили стала на колени рядом с Джастисом.
— Разумеется, доверяет. А почему бы и нет?
— Бери своего племянника, Джастис, — сказал Конлан. — Сегодня моя жена получает всё, что ее душенька пожелает.
Райли улыбнулась Конлану с таким пониманием и любовью, что Алексиос почувствовал себя лишним в эту сокровенную минуту, хотя в комнате было полно народу.
Медленно, нерешительно Джастис потянулся к ребенку. На его лице появилось выражение изумления, когда он осторожно взял младенца на руки.
— Поддерживай его голову, милый, — подсказала ему Кили. — Младенцы некоторое время не могут сами держать голову.
— А голова у него просто огромна, — заметил Бреннан ошеломленно. — Может, его шея слишком слабая для такого веса?
Райли, Кили. Эрин и Мари расхохотались.
— Бреннан, ты считаешь, что у моего сына синдром качающейся головы[7]? — спросила Райли, когда смогла отдышаться.
— Что-то не так с пропорциями, — заметил Алексиос, подходя ближе и подмигивая Конлану и Райли. И улыбнулся Эрин.
— Он, должно быть, похож на своего дядю-мутанта Вэна.
Вэн заворчал на него, но Эрин, улыбаясь, просто покачала головой.
— Даже не пытайся, красавчик, — сказал Вэн. — У него хотя бы нет таких девчачьих золотых кудрей, как у тебя.
— Он шокирующе лыс, — хмуро заметил Джастис. — Это плохо? Что тут не…
Женщины снова рассмеялись, прерывая воина на полуслове.
— Большинство новорожденных рождаются лысыми или с маленьким пучком волос. Его волосы быстро отрастут, — пояснила Мари.
— Не все дети, — сказала Кили, рукой схватив за длинную синюю косу Джастиса. — У некоторых превосходная копна ярко синих волос.
— А у Эйдана будут красивые темные волосы его отца, — сказала Райли, опираясь на мужа.
— Или прекрасные рыжевато-золотые волосы матери, — ответил Конлан.
— Я знаю, что ты мой принц и всё такое, но если сейчас начнешь читать стихи, воспевающие красоту ее глаз, то я ухожу, — сказал Алексиос, преувеличенно поморщившись. — Пока это всё, что может вынести любой уважающий себя воин.
Конлан рассмеялся, а Райли загадочно улыбнулась.
— Ладно, так уж и быть. Дядя Алексиос следующий держит ребенка.
Алексиос поднял руки в знак возражения.
— О, нет. Я ничего не знаю о том, как нужно держать младенцев, — и зашел за Мари, пытаясь укрыться.
— Хотела бы я, чтобы мой брат мог быть здесь, — сказала Мари, качая головой и улыбаясь. — Он, Итан и Кэт сейчас ведут переговоры со штатом Флорида насчет расширения территории пантер, и уйти сейчас было бы оскорблением.
Алексиос всё еще не мог поверить, что Мари влюбилась в пантеру-оборотня, впервые уехав из Атлантиды, но старые порядки менялись быстро и кардинально. Маленький принц Эйдан — живое тому доказательство.
Райли махнула рукой в сторону большого количества цветов, стоящих в вазах у стены.
— Я знаю. Бастиен и Кэт отправили, по меньшей мере, двенадцать различных букетов и столько игрушек, что, думаю, их хватит для половины Атлантиды. Если я позволю, вы его будете его немилосердно баловать.
