Услышав новость, Тамара первым делом хотела отказаться от возлагаемых на нее обязанностей, но когда довольный Семеныч озвучил сумму премиальных по договору, передумала. От таких денег не отказываются. Это глупо по меньшей мере, так что, засунув свое предвзятое отношение к Березину поглубже, Мара принялась за дело.
Вторым приятным сюрпризом для Тамары стал приход посыльного из "Благоухающего рая". Кто бы ни оформлял заказ, он пошутил неудачно. Словно оправдывая название конторы, шустрый мальчишка превратил ее кабинет в оранжерею, расставив по углам пять различных букетов цветов. Не то чтобы подобные знаки внимания не нравились Маре, пусть даже и анонимные, но вот кружек сплетников, что моментально собрался в курилке раздражал ее неимоверно, а в свете нового назначения по "Трейду" происходящее и вовсе выглядело не очень. Так что, направляясь на встречу с Березиным, девушка уже была на взводе, а столкнувшись в парке с Русланом, и вовсе потеряла самообладание.
О происшествии на дороге и посиделках в кафетерии Тамара запретила себе вспоминать, как только встретилась глазами с Надаровым. Безобразная сцена, свидетельницей которой ей пришлось стать, испепелила все симпатии девушки к молодому человеку. Сколь бы хорошим он ей не показался вначале, увиденное в "Серебряном шаре" открыто заявляло об обратном, а связываться с подонком Тамара не желала. Когда в тот же день Мара приняла звонок от Руслана, то не стала слушать его объяснения, а вежливо попросила больше ее не беспокоить, видимо чересчур вежливо, раз сегодня он стал ее преследовать.
Последний раз глубоко вздохнув, девушка посмотрела на цифровую панель лифта. Загорелся восьмой этаж, и Тамара, сжав до боли сумку, шагнула в офис "Трейд-лимитед".
Совершив молитвенное правило, Святослав взялся за наказ, данный ему Экономом. Получив у помощника келаря метлу, послушник прошел к западной стене и наряду с другими братьями и трудниками стал приводить отведенную ему территорию в порядок.
В силу объективных причин, работать Святославу приходилось в два раза усерднее, чем остальным, так как выполнить задание требовалось до обеденной трапезы, чтобы после нее вместе с отцом Гавриилом он смог отправиться на одну из лесных пасек для обучения.
Юный послушник знал, что в прошлом пасека была сугубо стационарной и никогда не покидала пределов монастырских стен, но с приходом в обитель отца Гавриила Рындина были созданы и передвижные пасеки. Приспособив для них несколько десяткой ульев, новоявленный смотритель вывел пасечное дело во Введенском на более высокий уровень и увеличил сбор меда в несколько раз. Также он поспособствовал открытию магазина в деревне, порадовав тем самым местных жителей и Эконома.
Естественно, отцу Гавриилу требовались помощники, так как обихаживать ульи, расположившиеся в лесопосадках, дело хлопотное и трудоемкое. На данный момент в монастыре было несколько человек, для кого обслуживание передвижных пасек стало постоянным послушанием, но рук все же не хватало, возможно, поэтому ходатайство Святослава не было отклонено наместником.
Только получив желаемое, послушник сообразил, что пришедший из детства страх, не оставил его и во взрослой жизни, что даже с защитной сеткой на голове он все еще боится быть атакованным разъяренным роем. И сейчас, выметая двор, рясофор молил Бога только об одном — о преодолении боязни недостойной будущего монаха.
* * *
Выйдя из лифта на восьмом этаже, Тамара попала в деловой центр "Трейд-лимитед". Ничего здесь не напоминало камерную атмосферу "Пандеума", изобилующую теплом деревянной отделки, милыми сердцу Корягина предметами искусства, светом огромных окон, смотрящих на мир из "полумрака уютного доверия" — так Семеныч с гордостью именовал созданный им самим интерьер.
"Трейд" же представлял собой блестящий каркас пересекающихся линий, наполненный офисным планктоном, одетым "с иголочки" и столь же холодным, как и окружающие его стекло и металл.
Оглядевшись, девушка поежилась, чувствуя себя лишней в этом царстве скорости и современности. Работая с Виктором, она привыкла к размеренности, относительно медленному течению жизни, основанному на ценностях прошлых эпох, с которыми ей приходилось сталкиваться ежедневно, пусть даже в варианте изъеденных временем картин и раритетной мебели.
Шагая по коридору к кабинету Березина, Мара мысленно перебрала темы, требующие обсуждения, но это ей удавалось с трудом. Девушка еще до конца не успокоилась после встречи с Русланом, да и предстоящие переговоры с Игорем не придавали ей уверенности в себе. Тамара давно так не волновалась, выполняя свои непосредственные обязанности, разве что в первый месяц после трудоустройства, когда проходила адаптацию на новом месте.
Ее ждали с нетерпением. Это стало понятно, как только Тамара переступила порог приемной. Эффектная секретарь тут же сообщила о приходе представителя "Пандеума" и приглашающе распахнула дверь в кабинет начальника. Березин, в свою очередь, галантно поцеловал Тамаре руку и проводил к одному из двух кресел, что хвастаясь кожаной обивкой, интимно устроились почти напротив друг друга, разделенные лишь небольшим треугольным столиком.
— Лиза, чай, пожалуйста, — попросил Игорь, получив утвердительный кивок от Тамары.
Наблюдая, как мужчина устраивается рядом, не сводя с нее глаз, Мара судорожно сглотнула. Трепет, что охватывал девушку в ресторане, вернулся, как только взгляд Березина остановился на ней при входе, и сейчас заставлял Тамару робеть и нервничать.
— Вы как всегда очаровательны, — проникновенно протянул руководитель "Трейда", едва секретарь оставила их наедине.
От тембра его голоса девушка покрылась мурашками. Он словно ласкал, касался, а не говорил.
— Спасибо за комплимент, Игорь Константинович, — выдавила из себя Тамара, пытаясь справиться с бесконтрольной реакцией собственного тела.
Оно хотело еще. Оно требовало.
— Просто — Игорь, — искушающая улыбка коснулась чувственных губ, и у Мары перехватило дыхание. — И это не комплимент, а чистая правда.
Сердце девушки тут же тревожно забилось в предвкушении чего-то. Чего именно Тамара понять не могла, но жаждала этого.
И даже более, хотела получить все то, что он мог предложить ей.
— Перейдем на "ты"…
Был ли это вопрос или же утверждение, Мара не разобралась, да и не стремилась разобраться.
То, как он смотрел, лишало девушку воли, заставляло дыхание с шумом срываться с губ, с хрипом вырываться из легких. Ее затягивало в серую глубину его глаз. Она тонула в ней, но не могла отвести взор, не могла заставить себя отвернуться.
