Я улыбнулась: "Ну да, форма разная. Как прошел ваш первый день творческого отпуска, или как там это называется?”
"Довольно скучно. У нас с твоей мамой сегодня были встречи с людьми, которые финансируют нашу работу. Много базовых правил, исследовательских протоколов и прочих вещей”.
Я слышала скуку в его голосе. Мой отец не один из канцелярских крыс и не любит все планировать. Он мыслил масштабно, был философом и учителем. А вот моя мама отвечала за организацию. Скорее всего, она делала заметки на встречах.
"Я уверена, что все не так плохо, пап. Скорее всего, они хотят убедиться, что не потратят газалионы исследовательских денег на каких-то сумасшедших американцев”.
"Что?” - спросил он, - "Мы же не сумасшедшие”, - определенные акценты в его голосе, скорее всего, были призваны напомнить какую-то давно умершую знаменитость. Мой папа представлял себя каким-то комиком.
Он был фантазером.
"Конечно, папа”.
В дверь постучали. Я посмотрела, как заходит Скаут.
"Слушай, мне надо бежать в учебный зал. Скажи маме, что я передаю привет и желаю удачи в вашей, ну типа, исследовательской работе”.
"Спокойной ночи, Лилс. Заботься о себе”.
"Хорошо, пап. Люблю тебя”.
"Я тоже тебя люблю”.
Я закрыла телефон и положила его обратно в сумку. Скаут вопрошающе подняла бровь.
"Мои родители живы, здоровы в Германии”, - сказала я ей.
"Я рада это слышать. Давай пойдем творить добро ради нашего будущего и работать над домашним заданием”.
Предложение, на самом деле, не было очень-то вдохновляющим, но других вариантов не было. Посещение учебного зала – обязательное мероприятие.
Учебный зал располагался в Грин Холле, большой комнате со столами, в которой я впервые поняла, что такое шотландская армия. Сегодня здесь был аншлаг, около двух сотен девочек в шотландках защитной расцветки набились в зал, рассчитанный примерно на пятьдесят человек. Мы пробрались сквозь толпу к свободному пространству возле главного входа, откуда нам будет очень удобно наблюдать, как приходят эти бравые «молодчики» Св. Софии в юбках. Но и они тоже могли наблюдать за нами, и они осмотрели нас с ног до головы, стук задников моих шлепок по известковому полу обратил внимание всех присутствующих на нас.
Особенно пристально на нас посмотрели две строгие женщины в черных туфлях на толстой подошве и очках в роговой оправе. Их квадратные фигуры, затянутые в черные блузки и свитера, часто можно было увидеть, когда они патрулировали периметр жилых комнат с планшетами в руках.
"Кто они?” - прошептала я, и мы сели друг напротив друга.
Скаут, опустив взгляд, вытащила ноутбук и книги из сумки: "Драконихи. Они отвечают за включение-выключение света, присматривают за нами, пока мы занимаемся, и, в целом, следят, чтоб не происходило ничего веселого или интересного”.
"Звучит устрашающе”, - сказала я, порывисто открывая мою новую книгу, - "Обожаю, когда меня ненавидят”.
"Я так и думала”, - сказала Скаут, не поднимая взгляд, проводя ручкой вдоль экрана ноутбука, - "Очень похоже на тебя”.
Одна из снующих по залу драконих подошла к нашему столу, взглянув из-под очков, она приподняла одну бровь.
"Извините”, - но она что-то накарябала в своем планшете, прежде чем отойти.
Скаут усмехнулась: "Паркер, черт побери, прекрати раздражать всю школу”.
Я показала ей язык и приступила к домашней работе.
Мы проработали около часа, когда Скаут растянулась на стуле, положив подбородок на руки: "Мне скучно”.
Страница книги по истории Европы начала расплываться, я потерла глаза: "Мне показать тебе фокус?”
"А ты можешь?”
"Ну, пока нет. Но здесь повсюду книги”, - я обвела взглядом комнату, - "Наверняка, где-то здесь есть руководство для юных трюкачей”.
Девушка, сидевшая рядом со мной за столом, прокашлялась, ее взгляд не отрывался от книги, которую она читала: "Серьезно, дамы, попробуйте поработать. Играйте в девочек Гиллмор где-нибудь в другом месте”.
Девушка была красивой, как супер-модель. Супер-модель из Франции, я бы сказала. Длинные темные волосы, большие глаза, широкий рот, и выражение ее лица было под стать супер-модели. Одна идеальная бровь поднялась, выражая раздражение, плескавшееся в карих глазах.
"Коллетт, Коллетт”, - сказала Скаут, указывая своим карандашом сначала на девушку, потом на меня, - "Не будь букой. А то наша новая подруга Паркер, вот она, решит, что ты одна из этой звездной компашки”.
Коллетт фыркнула, а потом кинула взгляд в мою сторону: "Как и Грин. Я так понимаю, что ты Паркер?”
"Вроде да, была, когда последний раз проверяла”, - согласилась я.
"Тогда не вынуждай меня довериться тебе больше, чем ты того заслуживаешь, Паркер. Некоторые из нас относятся к учебе довольно серьезно. Если я не стану студентом, произносящим прощальную речь, я, скорее всего, не поступлю в Ель, и сейчас я собираюсь сделать анализ основных пропорций. Так что идите играться в умных, где-нибудь в другом месте, ок?” - сказала она, мотнув головой, и вернулась к чтению.
"Она действительно умная”, - сказала Скаут сконфужено, - "К сожалению, это сильно сказывается на ее поведении”.
Коллетт порывисто перевернула страницу книги: "Эй, я еще здесь”.
"Девчонки Гилмор”, - передразнила ее Скаут и саркастично фыркнула. Очевидно, закончив с учебой, она осмотрелась вокруг, а затем вытащила из сумки комикс. Убедившись, что горизонт чист, она засунула комикс в книгу по тригонометрии.
Я посмотрела на нее, приподняв бровь, а она со счастливым видом пожала плечами и вернулась к изучению тригонометрии, изредка скрытно перелистывая одну-две страницы комикса.
"Чудачка”, - пробормотала я с доброй улыбкой.
Пробыв два обязательных часа в учебном зале, конечно, мы не особо учились, но нужное время тут отсидели, мы вернулись обратно в наши комнаты, что бы с пользой провести последние свободные часы перед закатом в мой первый день среди девочек Св. Софии. Членов «звездной братии» в номерах не было, и дверь в комнату Лесли была закрыта, но под ней виднелась полоска света. Я подтолкнула Скаут локтем к дверям ее комнаты. Она, немного сдвинувшись от толчка, толкнула меня в ответ.
"Виолончелистка ушла”, - кивнула она, указывая на угол общей комнаты, в котором не было инструмента.
Музыка внезапно эхом разлилась по комнате, низкие переливы нот концерта виолончели Баха звучали из комнаты Лесли. Она прекрасно играла, мягко водя смычком по струнам. Скаут и я стояли тихо, зачарованно, смотря на дверь комнаты перед нами.
Через несколько минут музыка стихла, сменившись какой-то возней. Дверь неожиданно открылась. На пороге появилась блондинка. Она была одета просто в облегающую футболку, хлопковую юбку «трапецию» и туфли Mary Jane. Ее светлые волосы были забраны в короткий хвост, а на лоб бахромой падала челка.
