Общий свет не включаю, как советовала мать, включаю лишь один бархатный бра, чтобы сохранить обстановку интима и полутьму. Затем подхожу к постели и забираюсь на нее сверху, утопая в мягких подушках, обтянутых дорогим японским шёлком цвета темной вишни.
Интересно, у Айдарова с Элей был секс?
На этой же постели, как был у нас…
Мама шепнула, что не было, ведь Рустам после свадьбы, на третий день, сразу же улетел по делам. Элю он больше не трогал, ведь думал, что она была девственницей. Соответственно, решил дать жене несколько дней покоя, чтобы после первого раза все зажило.
Спустя два дня, у Эли заболел живот и начались кровянистые выделения. Хорошо, что Рустам вернулся только сейчас. Как я поняла, сейчас он ужинает после приезда, пьёт виски в компании друзей, а потом поднимется наверх, чтобы потребовать от своей жены исполнения супружеского долга.
Я располагаюсь на кровати, жутко нервничая, распахиваю халатик и отбрасываю его в сторону.
Спокойно, Мия. Спокойно.
В этот раз уже не будет так больно.
Так чего же ты боишься?
Боюсь, что влюблюсь еще больше, и также боюсь, что он обнаружит подставу и просто вырвет мне сердце голыми руками. Об Айдарове ходят разные слухи. Говорят, что он начал строить свой бизнес жестко, на чужих костях. Именно благодаря такой кровавой политике добился невероятных высот. Поэтому его все боятся. Говорят, он убийца и безжалостный палач, который не терпит предателей, вранья и ошибок.
Закрыв глаза, я раскидываюсь на постели, сминаю пальцами прохладные, приятные на ощупь простыни, улетая в воспоминания. Вспоминаю всё, что происходило здесь, на этой кровати, ностальгирую.
Как меня из девочки в женщину превратил самый восхитительный в мире мужчина, о котором мне запрещено мечтать, но тем не менее, я должна временно его удовлетворять.
Вдохнув аромат белья, понимаю, что на нем чувствую ЕГО личный запах. Мощный, властный, подчиняющий. Простынь, подушки… пахнут миллионером Рустамом Айдаровым.
Хочется плакать от внезапно нахлынувших чувств. Они такие сильные, новые для меня, будоражащие, что я просто не понимаю, как их обуздать, как заставить их не рвать мою душу на части?
Утонув в мыслях, я даже не заметила, как дверь открылась и в комнату кто-то вошел.
— Ждёшь меня? — звучит властный, пропитанный холодком голос.
Миллиард острых мурашек пронеслись от затылка к пяточкам.
Дергаюсь от неожиданности.
Распахиваю глаза, как вдруг слышу суровый приказ.
— Нет, не открывай глаза.
И снова жмурюсь.
— Вижу, что ждешь, — тьму рассекает прохладный смешок. Я слышу приближение шагов. Моё сердце отбивает чечетку где-то в ушах. — Какое зазывающее у тебя бельишко, женушка. Я впечатлен.
Расслабляюсь, приоткрыв немного губки, испустив тихий стон.
Кажется, он не понял, кто перед ним на самом деле. Конечно, здесь темновато. Да и голос Рустама звучит спокойно, даже чуточку мягко. Хороший знак.
На полминуты в спальне воцарается тишина. Хищник Айдаров застывает точно напротив меня. Я его не вижу, но слышу частое, хриплое дыхание. Воображаю, как его черные глаза горят красным огнем, жадно рассматривая свою любимую добычу, как ноздри раздуваются, мощные челюсти сильно сжаты, а в центре ширинки вырос огромный бугор.
С этими мыслишками я даже немного вспотела и мои щеки запылали сильней.
— Ласкай себя, — током бьёт строгий приказ. — Но пока не открывай глаза.
— К-как? Что д-делать? — тоненько стону.
Как волнительно.
Я ведь никогда себя не ласкала.
С чего начать?
Стесняюсь.
Наверняка это будет нелепо.
Но мои трусики, несмотря на страх и стеснение, становятся мокрыми.
Ничего себе!
Я это прекрасно почувствовала между ножек.
Боюсь этого опасного мужчину, даже сердце, порой замирает от его вида, даже если я смотрю на него издали, но всё равно его хочу. И моё тело жаждет, раз щедро выделяет влагу.
— Пальчиками проведи по животу.
Несмело кладу ладони на плоский, стройный живот.
— Гладь себя. Двигайся к груди.
начинаю медленно двигаться.
— Смелей! Прочь стеснения! Я разрешаю. Разрешаю быть развратной, мокрой девочкой!
Ого, эти словечки добавили мне уверенности.
Ему невозможно отказать.
Он не мама, не будет ругать за грязные шалости!
Наоборот, я хочу с ним поиграть и заняться жгучей любовью сильнее всего на свете. Я готова душу дьяволу продать за ночь с ним… За возможность испытать то, что я испытала в день брачной ночи.
Я набираюсь уверенности, возбуждаясь, двигаю пальчиками уверенно и настигаю груди. Замираю.
— Твои сосочки уже твердые?
Голос Айдарова звучит всё ниже и ниже.
— Ох-х, наверно.
— Болят?
— Да, болят.
— Покажи мне их. Отодвинь края лифчика…
Ныряю пальчиками под прозрачную, кружевную ткань и высвобождая на волю сразу два соска.
— М-м-м, торчат. Красивые сосочки. Теперь покрути их.
Но немного мешкаюсь.
Меня подгоняют, подбадривающие слова Рустама.
— Расслабься, Эльвира. Просто расслабься. Представь, что ты одна в комнате, если ты все еще меня стесняешься. Хочу, чтобы ты стала развратной. Просто отключи голову и наслаждайся этой ночью. Сегодня тебе будет очень хорошо, как никогда прежде. Ты больше не девочка, я тебя растянул, так что в этот раз больно не будет.
Сжимаю соски, чувствую укол внизу живота, который, к моему удивлению, отдается резонансом в клитор.
А-м-м, это приятно!
Я начинаю играть со своими сосками. Сначала осторожно, словно знакомлюсь с ними впервые, затем уверенно, вхожу во вкус, когда понимаю, что в этом нет ничего отвратительного. Напротив, я испытываю только положительные эмоции, безумно приятные!
— Смочи слюнками пальцы и повтори на бис.
Делаю.
Подношу пальцы к губам, причмокивая щедро их слюнявлю.
— Так?
— Именно. Ч-ч-черт! Ты горячая! Обязательно оближешь мой член также, как сосала только что пальцы.
Повторяю.
Уже мокрыми пальцами раздразниваю соски. Сжимаю их, тереблю, растираю. Немного оттягиваю и отпускаю.
С ума сойти…
Не думала, что может быть настолько чудесно!
— Теперь разведи ножки широко. Одну руку в трусики, вторую оставь на груди.
Я становлюсь немного смелей, потому что доверяю мужчине. Он прав, с закрытыми глазами экспериментировать намного легче. Понимаю, что начинаю привыкать к своему телу, к ощущениям, к новым впечатлениям и экспериментам.
Спускаю ниже трусики, пальчиками ныряю под стринги, оттягивая вперед тонкую резиночку с бантиками. Касаюсь подушечками бархатных лепестков лона, которое в ответ на первое прикосновение почему-то сильно сжимается.
— Скажи, Котёнок, ты влажная?
Прохожусь по всем складочкам, собирая влагу.
Почему ее так много?
Её очень, очень много. Трусики хоть выжимай.
— Д-да. Очень в-влажная.
— Блять, — тихо ругается он. — Работай сильней рукой.
Я набираю скорость.
Теперь начинаю растирать не соски, а складки.
— Хорошо скользи по складочкам, не забывай про клитор. Погладь и его тоже. Сожми немного. Растирай между пальцами….
— О-о-х, — тихонько стону и не могу сдержаться.
Стоны сами по себе срываются с моих губ, которые стали сухими.
— Ты жаждешь мой член?
— Д-да… — выгибаюсь дугой, продолжая энергично двигать рукой. Но ощущения такие невероятные, что меня словно током бьёт. Я периодически подпрыгиваю на матрасе, невольно свожу ноги.
— Колени не смыкать!
— Простите.
— Молодец. Хорошая, очень хорошая Киса. Сними нахрен с себя эти трусики! Покажи мне свою киску.
Я цепляю большим пальцем резинку трусиков, стягиваю их вниз, но при этом не открываю глаза. И вот, теперь я лежу почти полностью голенькая. На мне остался лифчик и чулки. Из-за того, что в комнате прохладно и пахнет предстоящим сексом, я чувствую, как моя кожа покрывается мелкими пупырышками. Особенно в районе гладко выбритого лобка, бедер, груди.
