Засмеявшись, он понял, что этот добрый зверек теперь стал для него другом, перед которым он всегда будет в долгу.
Поднявшись, он погладил зверька и поблагодарил за помощь. Хрюнь радостно задёргался от поглаживаний и скрылся из глаз выполнять другое ответственное задание, ради которого он и заглянул в это необычное дупло.
Тамиор оглянувшись и поняв, что его никто не обнаружил, медленно и незаметно вышел с территории поселения и направился к тому самому особенному месту, где их с Иеленией обвенчали.
***
Иеления услышала последние слова колыбельной песни, которую ей пела мать Глиндменель. Воспоминания оборвались, и она снова очутилась в старом дупле с Мамондиком. Посыльный закрыл уши пробками и обратился к эльфийке:
— То, что ты видела сейчас, о прекрасная Иеления, не тревожь более, пусть это останется в твоём сердце. Это лишь подтверждает любовь к мужу и Эльфийскому народу.
— Любовь — это боль и страдания. И больше ничего. — Решительно произнесла Иеления и вытерла слезы с опухших глаз. — А теперь рассказывай, что передала мне мать Глиндменель.
Снова вытащив пробки из ушей, Мамондик сложил лапки домиком и впал в транс. Голос из его ушей принадлежал матери Иелении, он был приятный, спокойный и немного мелодичный. Слушая этот голос, виделась прекрасная Эльфийка, подпевающая птицам в сказочном лесу, она сидела у ручья и плела венок. Яркие цветы собирались стебель к стеблю, лепесток к лепестку, они прижимались друг к другу и обменивались такими непохожими запахами.
Среди кружева ароматов звучали слова, звуки, рифмы, они складывались в предложения, и вот уже все становилось понятно.
"Милая моя дочка, Иеления, все, что сейчас происходит в лесу очень и очень странно. Мы никогда бы не подумали, что с нами такое может случиться. Твои слова о Мариэль подтверждают то, что происходящие события ужасны. Старейшины племен все ещё не предполагают, что делать дальше? Эльфы подвергаются нападениям, особенно из-за этого страдают юные девушки. Чтобы мы ни делали, как бы ни защищали их, они погибают. Куда бы ни отправлялись, возвращаются они уже с ядом в крови. Боги отвернулись от нас, и старейшины считают, что наше племя проклято. Прошу тебя дочка, возвращайся к дочерям, они нуждаются в тебе. Если Мариэль не поправится, воспользуйся кровью Мамондиков, она целебная и может спасти от отравления.
Об этом знают эльфы, но эта тайна стала известна людям, поэтому сейчас вновь началась охота на Мамондиков. Если так пойдёт и дальше, Эльфы и ценные зверьки леса исчезнут как вид и только песни останутся после нас, как воспоминание.
И ещё одно, в свертке, что передаст тебе посыльный, будет подарок от меня, используй его с умом.
Поторопись дочь моя, времени осталось мало!»
Глава 7
Ночь была тяжёлой. Она накрывала мрачными снами и холодным потом. Мариэль то и дело просыпалась от кошмаров, хватающих её за руку и сотрясающих рассудок. Ей снилась сестра, она бродила по дому, звала с собой, что-то шептала на ухо, а потом громко смеялась. Лариэль хватала лекарства из аптечки старшей сестры и выливала прямо из окна содержимое пузырьков на землю; порошки сушёных трав падали на пол и смешивались с пылью. Кругом творился кавардак и полнейший беспорядок.
Мариэль резко просыпалась, тяжело дышала, переворачивалась на другой бок и долгое время смотрела в окно, чтобы понять, где реальность, а где сон. Когда это удавалось, она смятенно засыпала, мечтая о безмятежном утре.
— Оно должно наступить очень скоро! Совсем скоро… осталось подождать, немного…
Открыв резко глаза, она поняла, что настало утро, где-то вдалеке слышался голос матери, зовущий её, завтракать.
— Нет, ещё слишком рано для завтрака. Вначале нужно сделать самое важное! — Поднявшись с кушетки, она размяла затекшие за ночь члены, потянулась и сладко зевнула. Чувствовала она себя невероятно хорошо, дышалось легко и свободно, словно и не было этой тяжёлой ночи, которая вытрясла из неё всю душу.
Мариэль осмотрелась: все сияло от солнечного света, пробивающегося через занавески и дверные щели. Взглянув на свои руки, эльфийка поняла, что они тоже сияют, словно густо обмазанные жемчужным кремом.
— Невероятно, что со мной? Может это эффект Эхинацеи, которую я выпила вчера. Я помолодела и стала ещё краше.
Схватив накидку, она побежала к двери комнаты Лариэль и, не останавливаясь, ворвалась туда. Сестра лежала на кушетке и смотрела на потолок.
— Лариэль, сестра моя милая, как ты? — Мариэль бросилась на колени и стала целовать её руки. — Прости, что так задержалась, я не хотела.
Лариэль оторвала взгляд от потолка и гневно взглянула на сестру.
— Ты же обещала! И не выполнила… Если я умру, только ты будешь виновата в этом. — Прошипела сестра незнакомым голосом.
— О чем ты говоришь, ты не умрёшь! Никогда, я обещаю тебе.
— Слишком поздно… пузырёк с лекарством уже у тебя в руках.
Мариэль посмотрела на свои руки и увидела два пузырька. Небольшие запечатанные колбочки, без этикетки и без названия.
— Откуда два? Я же одно взяла. И что мне теперь делать?
— Уходи Мариэль.
— Не переживай сестрёнка. Мы сейчас во всем разберёмся.
Мариэль села в стоящее, рядом с Лариэль, кресло, и поставила на стол два пузырька. Они были словно копии друг друга, не отличить. По размеру и весу одинаковые.
— Я же собираю травы в лесу и лечу животных, какое лекарство правильное, я пойму по запаху.
Открыв оба пузырька, она приблизилась сначала к одному лекарству, а потом ко второму. Повторила действие ещё раз. И ещё.
— Странно, ничего не понимаю, они даже пахнут одинаково. Словно это одно лекарство просто разлито в две колбочки.
Взяв один пузырек в руки, Мариэль вылила капельку себе в рот и посмаковала. "Похоже на эхинацею".
Затем взяла следующий и проделала то же самое.
— И это похоже на эхинацею. Удивительно!
Смешав лекарство в кружке, Мариэль подошла к сестре и села на кровать.
— Оставь меня Лариэль, я не хочу пить это лекарство.
— Это не лекарство, это волшебство, посмотри на меня! Ааа… как я выгляжу? — Мариэль показала сестре свои сияющие руки и помолодевшее лицо.
— Что это с тобой, Мариэль?
— Это эхинацея, попробуй.
— Нет, не хочу. — Заупрямилась сестра, отворачиваясь к стенке.
— Один глоток и ты не узнаешь себя, поверь мне! — Мариэль улыбнулась и прислонила голову Лариэль к себе, затем открыла ей рот ободком кружки и влила туда лекарство.
— Теперь все будет хорошо. — Мариэль поцеловала сестру в лоб и обожглась. Кожа была ледяная, как корка утреннего снега. — Ты же совсем замёрзла! — Укутав ее бордовым одеялом, Мариэль взглянула в её голубые глаза и отпрянула.
Чёрные вороны. Они кружили над телом девушки и объедали её плоть.
— Закрой мои глаза… — прошептала Лариэль загробным голосом. — Мне больно видеть, как вороны едят моё тело.
— Ты же знаешь, я не хотела. Это все Аптекарь! — Мариэль закрыла сестре тонкие почти прозрачные веки и отошла от мёртвой сестры. — Что это я говорю?
Сорвавшийся крик разорвал комнату на куски и влетел в голову Мариэль. Упав на пол, она поползла к двери. От невероятной боли, накатывающей волнами, она закрыла уши руками и упала на колени. Но это не помогало, боль разрывала на части, и хотелось ей помочь сделать это быстрее. Посмотрев на свои руки, Марэиль поняла, что они больше не блестели жемчугом, а покрылись красной сухой коркой, издающий страшный зуд и скрип.
Снова этот же крик, её сердце на мгновение остановилось, заставив замолчать тикающие на стене часы. Мариэль узнала голос матери, раздавшийся совсем близко, он приближался, путал мысли, сеял страх.
Поднявшись на ноги, Мариэль попыталась открыть дверь, но не смогла. Гладкая, как озеро, дверь стояла без ручки и замка, не выпуская никого из этого ада.
Мариэль медленно повернулась назад и увидела, что глаза сестры открыты. Оттуда, как из портала протяжно вырывался чёрный пух, его становилось все больше и больше, он заслонял воздух и все пространство вокруг. Лица Лариэль уже не было видно, оно было укрыто перьями. Чёрные крылья вырывались из глазниц сестры, и вот уже все птицы показались полностью. Набравшись смелости, они ринулись на Мариэль, громко вопя и размахивая крыльями.
