Ректор со своим счастливым видом и огоньком экспериментаторского азарта в глазах меня пугал. Однако мне самой тоже хотелось узнать, что же будет! В прошлую мою «прогулку» о магии я вообще не задумывалась, видимо удивление, страх и боль выбили из головы все разумные мысли. А может все дело в том, что в отличии от всех этих боевых магов я привыкла защищается без магии? Эти-то при любой, даже малюсенькой опасности будут отвечать боевыми заклинаниями.
Вновь осмотрела выставивших щиты и настороженно наблюдающих за мной адептов. Здесь были самые разнообразные щиты, от простейших, до довольно мощных. Вот только память услужливо напомнила о том, как на отборочной дуэли я разрушила щит, равной которому маг единолично создать не может и тут речь идет о магистре и выше, а не об адептах-первокурсниках.
Скривилась и насмешливо всех снова осмотрела. Наткнулась на ожидающего моих действия ректора и запнулась.
Ректор ждал, очень нетерпеливо посматривая на меня. Магистр Ильгиз ждал, напряженно смотря тоже на меня. Вообще все на меня смотрели. А я уже вот с минуту стояла и думала, стоит ли? Разумно ли так рисковать? Моя магия может повести себя самым непредсказуемым образом при использовании боевых заклинаний. А что, если защита браслета адепта тоже повредиться от моей магии. Сейчас ректор, наверняка рассчитывает именно на него, потому что щиты большинства адептов даже простые боевые заклинания не выдержат, что уж говорить о моей магии.
— Ну же, адептка Кира, смелее! — поторопил меня ректор и я решилась.
Простейшее заклинание «Энергетический шар». Проще этого заклинания я не знала ничего. Много раз видела, как его плетут одноклассники, но у меня никогда не получалось как у них. Они делали его размером с кулак, а у меня он получался раза в три больше, это минимум. У одноклассников он выходил светлый такой, мерцающий серебром, а у меня разноцветные отливы были повсюду, да еще искры разлетались вокруг.
Ну да ладно, пора уже делать.
Все кончики пальцев правой руки сведены вместе, определяя точку захвата энергии. Развожу пальцы, собирая энергию в шар. Беру по минимуму, но получается огромный шар, примерно с мою голову. И это больше чем обычно, но обратно часть энергии впитать не могу, так что либо так, либо никак.
Ректор уже не выглядит таким радостным, хоть и кивает, подбадривая продолжать, магистр напряжен еще сильнее.
А я отпускаю шар по вектору к адептам.
Кто-то из девчонок вскрикивает, кто-то лезет под стол. Щиты которых коснулся шар разлетаются вдребезги, как и близстоящая мебель. Потом на мгновение засветились другие довольно сильные щиты и энергетический шар, шипя растворился.
Глава пятая. Разбирательная.
Сижу. Угрюмая и серьезная. Готовая ко всему, кроме возмещения ущерба.
Четыре стола, шесть стульев… эм… сколько было книг и тетрадей не знаю. И это только те, что испорчены моим заклинанием, а дальше идут шесть столов, двадцать три стула и много канцелярских принадлежностей, сломанных, ринувшимися в попытке к бегству адептами.
Ректор скептически посмотрел на их неудачное бегство и укоризненно заявил:
— Плохо, адепты! Очень плохо! Как в плане защиты, так и в плане бегства!
Потом он велел «раненым» отправляться в целительский корпус, а невредимым в тренировочный зал, где и должен был проходить практикум.
К слову, из-за меня раненых не было, это они когда вскочили и понеслись сломя голову стукнулись, кто-обо что подвернется.
Но вот за хорошенько подпаленные столы и стулья, наверное, мне предстоит ответить. Для того, меня и позвал за собой ректор. Только тут у его кабинета ждал мужчина, потому меня попросили обождать, пока ведут разговор с ним. Вот я и сидела, угрюмая и серьезная, думая о том, прокатит ли то, что я предупреждала?
А я ведь предупреждала!
— Адептка Кира, — обратилась ко мне секретарь. — Что вас на этот раз привело?
К секретарю я попадала часто. Мне, кажется, она даже привыкла к моему частому здесь появлению. Просто после наказаний заносила лист отработок магистру, он расписывался, а потом я несла его сюда, к секретарю для ознакомления ректором, перед отправкой в личное дело.
— Спалила столы и стулья, — честно призналась секретарю.
Женщина охнула и шепотом спросила:
— Как же вы так? Здесь же все защищено магией! Да еще такой, что даже магистры иной раз бесятся, что нет повода мебель поменять!
— А вот так как-то, — развела я руками.
Ну а что мне ей сказать? Все равно толку ноль, чего лишний раз вообще говорить.
— Кира, вы меня поражаете! Ходите по грани, так скажу я вам! И как только магистр Ильгиз требование об отчислении не запросил?
Тут-то с меня унылость и слетела! Я оживилась и аккуратненько спросила:
— Так магистр может запрос об отчислении отправить?
— Конечно может, — заявила невероятное секретарь. — Любой магистр может, только повод нужен. А для вашего случая, адептка Кира поводов, вот сколько!
Она указала на большую стопку бумаг. Я так полагаю, это были жалобы и ябеднические донесения вконец разозленных мной преподавателей.
Недоверчиво на нее воззрилась и вкрадчиво спросила, радуясь откровенности секретаря:
— И что потом? Ну… с этим запросом будет?
Сейчас, наверное, ответит, что артефакт принимает решение и надежда, только что появившаяся исчезнет вновь. Хотя, с другой стороны, астральная проекция, как вид способностей мне был практически неизвестен, потому следует в этом вопросе хорошенько разобраться, так что с отчислением нужно подождать. И все же, знать все возможные варианты, как минимум полезно, потому внимательно смотрю на секретаря и слышу в ответ:
— Потом созывают совет и принимается решение об отчислении или ином виде дисциплинарного взыскания, — ответила ничего не подозревающая секретарь. — Конечно, профессора и магистры стремятся не доводить до крайних мер, но такие случай тоже бывают.
— А за что обычно исключают? — спросила, стараясь делать вид, что просто продолжаю диалог, а не стою в нетерпении ожидая ответа. Это же загадка века! Я ее еще не разгадала! Чего уж я не делала: хамила преподавателям, срывала занятия, тренировки и даже пропускала занятия, руки дико жгло, но я терпела. А потом оказалось, что напрасно, как и то, что я носила при себе только один блокнот и карандаш в то время, как все таскали кучу тетрадок и книг, рефератов, докладов. Я рисовала в блокноте в то время, как все старались конспектировать лекции и усердно отвлекала преподавателей, но все без толку. Из талмуда с Этическим кодексом адепта я не затронула лишь два направления: запрещенные артефакты и моральное падение.
Что касается первого, список у меня был еще с начала учебного года, но мне казалось это дико опасным. Я, конечно, умею делать артефакты сама, благо мама обучила на славу, но это же противозаконно! Как создание, так и приобретение с хранением влечет за собой серьезное наказание. Повезет если после отчисления не окажусь в темнице до конца дней своих. Уповать на свое везение в этом случае мне показалось опасным.
А вот второй вариант смущал меня до крайности. Говоря лорду Ильгизу о поцелуе при всех, я только смутно догадывалась о возможных последствиях. Здесь вообще все вели себя сдержанно и прилично. Даже, те кто встречался официально с разрешения родителей, на людях большей близости, чем держатся за руки себе не позволяли. И вот придя в себя после взрыва я надумала снова изучить талмуд. Разврат, так было обозначено все, что интимнее, чем держатся за руки. Так вот за разврат следует отчисление, немедленное и бесповоротное, ибо портить моральный облик академии недостойно адепта.
— Да в основном из-за запрещенных артефактов, — грустно ответила секретарь. — Бывает за нарушение порядка во время практики. И как у вас за неподобающее моральному облику адепта поведение.
Я шокировано уставилась на секретаря. За собой, несмотря на мое весьма неприличное поведение, я разврата не замечала! Ни с кем не целовалась, на коленках у парней не сидела и даже одевалась прилично, все по форме академии. О реальном разврате я вообще молчу!
