подходит, да и произнесла его эльфийка легко, как если бы делала это часто.
Нерандиль… Нера. На орочий можно перевести, как “изумрудная песнь”. Вот, что напоминали Ульду ее глаза – искристые изумруды.
Утвердительно качнув головой, не ей, а больше себе, мужчина спокойно двинулся дальше, потянув ее за собой.
Но теперь эльфийка сама не захотела идти следом за ним и тем более молча. Обогнав Ульда, она встала перед ним, перегородив путь, и спросила с вызовом:
– И все? Больше ничего не скажешь? А как же второй вопрос?
– Оставлйю его на потомэ. – Терпеливо ответил орк и подтолкнул ее вперед, к деревьям, за которыми кончалась едва различимая в подлеске тропа и начинался пологий, поросший кустарниками обрыв. – Мы пришлйи. Хочешэ жйить, Нерандйиль, забудь как говорйить и поднимайть голову.
Ульд никогда не считал себя отчаянным храбрецом. Бывало, что в пылу битвы, когда враги теснили его, а вокруг лилась кровь и умирали соплеменники, он испытывал страх, но тот лишь подстегивал его биться яростней прежнего. Сейчас же, на подходе к лагерю, его охватил страх совсем другого толка. Необычный и никогда ранее не испытанный.
Страх не за себя. А за хрупкую девушку рядом, которая по какой-то жестокой, извращенной шутке богинь оказалась эльфийкой и при том его Араной, суженной.
Как возможно орку, да еще и гаркару-предводителю, полюбить девушку из вражьего рода? Нет, такое нельзя было объяснить соплеменникам. Тем более воинам, на мечах и руках которых еще не успела обсохнуть эльфийская кровь.
Спустившись с холма, они встретили постовых. К счастью, те, увидев кто перед ними, не стали останавливать Ульда с его пленницей, хоть на их лицах и можно было прочесть десятки вопросов, назойливо вертевшихся на языках воинов:
Пленница? Но, уважаемый гаркар Ульд, мы ведь не берем пленных…
Эльфийка в лагере бурвадегов? Но, разве мы торговцы, чтобы тащить за собой рабыню-махве? Не лучше ли вам убить ее на месте, а махве купить себе на облачном торгу? Обученную и покорную, взамен этой, дикой, у которой все что угодно может быть на уме…
Однако, войдя в лагерь, от вопросов и косых взглядов, было уже не укрыться. К счастью, Нерандиль, почувствовав опасность, исходившую от сотни воинов окружавших ее теперь со всех сторон, присмирела. Как и просил ее Ульд, спрятала свой непокорный нрав и острый язычок подальше от этих пристальных взглядов и чутких ушей. Шла за Ульдом, след в след, покорно склонив голову и потупив взгляд, лишь изредка поднимая его и то украдкой.
Мужчина был рад этому. И еще больше тому, что она не знала его родного языка, потому что ему самому было невыносимо слушать доносившиеся со всех сторон ругательства. Ульд гневно сжимал кулаки и до скрипа стискивал зубы, желая разорвать всех и каждого, позволившего сейчас такие оскорбления в ее сторону. Но сдерживался, потому что в том для Нерандиль было бы больше вреда, чем пользы.
Им ни в коем случае нельзя было привлекать к себе… неправильное внимание. Для всех она должна была быть его рабыней, а за рабынь не заступаются ни солдатня, ни тем более уважаемые гаркары-предводители.
Из-за обозов с вывезенным из эльфийской деревни добром, составленных в стороне от обустроенного лагеря, навстречу Ульду выбежала Асгерд.
Высокая, статная орчиха с толстой смоляной косой до пояса, быстро сменила улыбку на встревоженный взор, когда увидела кого гаркар ведет на привязи следом за собой. И все же шага не сбавила. Подошла, вежливо склонила голову и спросила, с отвращением глядя на пленницу:
– Вы поймали разведчицу, мой гаркар? Могу ли я допросить ее для вас?
– Нет. – недовольно отрезал Ульд, но тут же смягчился, увидев как испугал этим Асгерд. – Впрочем, можешь запереть ее и проследить, чтобы осталась жива до моего возвращения.
– Как вам угодно. – ответила она сдержанно, протянув руку к веревке, удерживавшей эльфийку.
Прежде чем вложить ее в раскрытую ладонь орчихи, мужчина взял ту за руку и чуть склонившись к ней тихо добавил:
– Жива и невредима, Асгерд.
В ответ та хоть и посмотрела на него недовольно, но все же спорить не стала. Кивнула и потянула перепуганную эльфийку за собой. Ульд чувствовал, что та еще долго смотрела ему вслед, но сам не обернулся. Только стремительно направился в сторону большого костра, где его уже точно ждали.
Никто не должен был заподозрить что она ему небезразлична. Никто.
Асгерд он верил как себе. Пригретая им еще подростком, девочка-сирота уже давно выросла в сильную и независимую воительницу. Но благодарности своей не растеряла, хоть с того дня, когда Ульд достал ее из-под руин разрушенного эльфийскими налетчиками дома, минуло уж больше шести десятков лет. Он знал, что она пусть и не с удовольствием, но проследит за тем, чтобы Нерандиль ничего не угрожало в его отсутствие.
Сколько бы оно не продлилось.
У большого костра поодаль от остального лагеря, под сенью старого ветвистого дуба собрались карчакары бурвадегов, первые помощники и главные над десятками воинов. Все они – представители уважаемых кланов Облачной Долины, отправившиеся в путь вслед за Ульдом, признав его своим гаркаром. Не хватало среди них лишь хоргюрга Верга, жреца Немлы и за его смерть орку предстояло держать перед ними ответ.
– А… гаркар Ульд, наконец-то. Мы уже начали волноваться. – кивнул ему Меркен, буйноволосый, бородатый воин из Скалистой Длани. И, с интересом проследив за тем, как тот займет свое место у костра, предположил: – Судя по тому, что доложили постовые, не зря. Как я понимаю, остальных нам ждать не следует.
Вместо ответа, Ульд достал из-за пояса кошель, в который сложил вещи, поднятые с тел Оргри, Марграга и Верга, и передал ему через руки. Меркен даже не заглянул в него, только взвесил на ладони и, со вздохом, убрал себе за пазуху.
– Достойная была смерть? – хрипло спросил одноглазый Эргерд, которому погибший Оргри приходился племянником.
– В бою. Он закрыл меня от вражьей стрелы.
– Добро. – кивнул мужчина и указал на руку орка, на которой длинной черной полосой запеклась кровь, вытекшая из раны, оставленной стрелой Нерандиль. – Не отравлена?
– Царапина. – Отмахнулся Ульд, подумав со злостью на себя, что знай карчакар всю правду, сильно расстроился бы, что стрела оставившая ее и правда не была хорошенько сдобрена ядом. – Я пришлю трех быков к поминальному костру каждого из них.
– Не стоит. – Тепло улыбнулся ему Эргерд и хлопнул по плечу тяжелой ладонью. – Они пали в бою, выполняя
