этим разобрались, – настороженно подала голос меч. – Ты… не мог бы вернуть меня Кире? Понимаешь…
– Нет, – отмахнулся я. Вопросов у меня ещё было много. – Где сейчас Роксана?
– Я не знаю, о ком ты спрашиваешь, – встряхнула она головой. – Но тебе лучше вернуть меня…
– Что случилось с королевством Светозара? – холодно перебил я.
– Впервые про него слышу, – ответила мне меч, нервно переминаясь с ноги на ногу, словно живой человек.
– Ты сказала, что тебе почти тысяча лет, – напомнил я. – И ничего не слышала про него?
– Во мне жива память и все умения моего создателя, – вкрадчиво произнесла она в ответ. – Но ни вовремя его поистине продолжительной и увлекательной жизни, ни после – я никогда не слышала про королевство Светозара.
– На сколько же лет Роксана меня здесь заперла, – прошептал я, на мгновенье растерявшись.
Я не знал, что меня сейчас больше злило. Что позволил ведьмам отправить меня в небытие, или что Роксана развалила королевство, стерев даже память о нём? Бесспорно, и то, и другое, мне сейчас оптимизма не прибавляло. Очень даже наоборот.
– Скорее, на сколько тысячелетий, – подала голос меч, привлекая к себе внимание. – И мне кажется, стоит сказать «спасибо» моей хозяйке и, в знак благодарности, вернуть ей меня.
– Поблагодарить твою хозяйку? – усмехнулся я. – Может, ты сейчас мне расскажешь, что вы целенаправленно меня освободили?
– Разумеется! Именно так всё и было. Она нашла старое предание, про прекрасного принца, которого вероломно предала его возлюбленная и заперла здесь, предварительно лишив его части силы.
– Как интересно, – усмехнулся я её самозабвенному вранью. – И как же вы смогли меня освободить? Неужели порядок действий был описан в том предании?
Я с детства умел чувствовать ложь. Её сладковатый привкус, оседающий в горле горечью, нельзя было ни с чем перепутать. И не важно, оказывается, кто врёт. Человек или без меры болтливый артефакт.
– Затёрто было сильно, но мы смогли опробовать то, что получилось прочитать, – удивительно, но здесь меч сказала правду. – Нужно было просто трижды произнести имя.
– И как же меня зовут? – без тени улыбки поинтересовался я, вспомнив, как коверкала моё имя ведьмочка.
Настоящее она вряд ли знала, да и слишком простое было условие. Скорее всего, она сделала что-то ещё. Случайно угадала имя, трижды произнеся и выполнила главное условие, даже не осознав.
– Я не слышала, – с заминкой снова обманула меня Кладенец. – Главное же, что освободили и… – она замолчала, как и я, почувствовав отголосок творимой ворожбы. – Кирьяна…
– Моя сила? – одновременно с артефактом произнёс я, не раздумывая перенесясь туда, где сейчас явно происходило что-то интересное.
Всё ещё Мракакль! Или как там его…
Используя всплески силы как маячок, я переместился на пустырь. Здесь творилось что-то неописуемое! Украденная когда-то Роксаной часть моих чар словно сжилась с этим местом, пропитав всё вокруг ледяной стихией.
Алатырь, – мысленно усмехнувшись, я позвал свою магию. Снежный буран словно встрепенулся, почувствовав своего хозяина. Вот только возвращаться ко мне не спешил, пытаясь сначала закончить с тем, чем здесь занимался до моего появления.
– Кирьяна! – закричала фамильяр, безошибочно находя среди непроглядной снежной бури лежащее на покрытой снегом земле тело. – Девочка моя… останови это! Немедленно!
Последняя фраза была обращена ко мне. Я лишь хмыкнул, поражаясь приказному тону голоса меча. Даже и не помню, когда в последний раз со мной кто-то смел разговаривать в подобном ключе…
– Немедленно угомони Алатырь! – склонившись над телом ведьмы, Кладенец пыталась помочь девушке, усиливая окутывающую её тьму.
Вот только это слабо помогало. Я видел, как мои, ставшими слишком самостоятельными чары, пытались поглотить ведьму, но им явно что-то не давало это сделать. Её тьма билась против льда и снега, даже несмотря на то, что сама ведьма давно потеряла сознание.
– Ей же больно! – с отчаянием вновь выкрикнула в мою сторону меч.
– Странно, – приблизившись к ним, я задумчиво всматривался в магические потоки. – Почему она вообще ещё жива?
Алатырь, как здесь прозвали треть моих чар, бил на поражение, словно приняв девушку за угрозу себе. Она уже давно должна была умереть, не выдержав такой мощной атаки. Но, несмотря на раз за разом осушаемый до дна лимит её жизненных сил, к ней снова и снова возвращалась её магия, поддерживая жизнь в измотанном теле.
– Я тебе расскажу всё, о чём попросишь! – истерично кричала фамильяр. – Пожалуйста… только прекрати это…
Такая преданность поражала. Не спорю, артефакты были привязаны к своим хозяевам, но… я впервые столкнулся с такой натуральной преданностью. Меч переживала, словно могла испытывать эмоции. Словно умела чувствовать, хоть это и было невозможно.
– Расскажешь, – кивнул я, начиная усиливать зов, брошенный своей магии.
Погуляла и хватит. Пора возвращаться ко мне… тем более, что послушать меч мне было интересно. И не только на тему того, что я пропустил под заклятием Роксаны. Узнать про особенности магии недобитой ведьмы мне тоже было любопытно. Для общего развития. Если её семья действительно сильнейшая из ныне живущих, то переживать мне точно было не о чем. Разве что об упущенном. О том, чего меня лишила Роксана.
– Кирьяна, – заботливо поглаживая девушку по волосам, Кладенец наблюдала за медленно отступающей снежной бурей. – Зачем же ты сюда пошла? Зачем попыталась напасть на Алатырь? Маленькая…
Я не прислушивался, больше погруженный в то, что мои же собственные чары начали мне сопротивляться. Излишняя самостоятельность до добра не доводит, и я ещё раз в этом убедился.
Сила пыталась зацепиться за занимаемую ей землю, за небольшой валун, в котором я ощущал центр некогда отобранной у меня магии. Даже вокруг девицы начали роем кружить снежинки, словно решили спрятаться в ведьмочке и переждать моё внезапное появление.
– Забавно, – усмехнулся я, поглощая то, что было моим по праву.
Несколько капель силы всё же успели смешаться с этой Кирьяной, но… я сомневался, что приживутся. А копаться в её магических потоках ради нескольких десятков снежинок
