«Madre de Dios».
Как ему могло прийти в голову, что она безобидна?
«Я снова ошибся».
Ресницы женщины дрогнули, она просыпалась. Транс перестанет действовать, когда Рио выйдет из комнаты и прекратит поддерживать его.
Женщина пошевелилась, и Рио поспешно отскочил. Сейчас ему лучше уйти, чтобы удлинившиеся клыки не выдали его истинной природы.
Он посмотрел в сторону открытой двери и увидел стоявшего в проеме Андреаса Райхена.
— Как комната, Рио? Устраивает?
— Да. — Рио подошел к Андреасу и взял у него из рук сумку и рюкзак женщины, — Вещи я возьму с собой.
— Делай, как тебе нужно. — Андреас отступил в сторону, пропуская Рио, который вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Райхен протянул ему ключ и сказал: — Жалюзи закрываются автоматически, оконное стекло снабжено сигнализацией. Территория поместья огорожена, повсюду стоят датчики движения. Охранная система защищает поместье от вторжения извне, но не от тех, кто хочет его покинуть. Если женщина в этом смысле ненадежна, я могу поставить охрану у двери...
— Не стоит, — сказал Рио, поворачивая ключ. — Чем меньше лиц она увидит, тем лучше. Достаточно меня одного. Я один несу за нее ответственность.
— Хорошо. Твоя комната рядом; в шкафу целая коллекция новой мужской одежды, выбирай, что понравится. В комнате есть ванная, если тебе захочется освежиться.
— С удовольствием, — ответил Рио. После длительной тряски в фургоне в висках у него стучало. Тело было напряжено и горело, но вовсе не от утомительной дороги. Рио все еще ощущал давление удлинившихся клыков. — Душ — это то, что мне сейчас очень нужно.
«И лучше ледяной».
Дилан была ошеломлена всем тем, что произошло с ней в Праге, но, когда похититель привез ее куда-то, предположительно в окрестности Берлина, к голове у нее все смешалось окончательно. Проснувшись на большой кровати, покрытой шелковым покрывалом, в мягком полумраке комнаты, больше похожей на люкс дорогого европейского отеля, Дилан в первое мгновение подумала, что все это ей приснилось.
Где она, черт возьми, находится? И сколько времени она провела здесь?
Ощущения были какими-то странными — Дилан казалось, будто голова обернута толстым слоем ваты.
Может быть, она все еще спит?
Может быть, она по-прежнему в Праге и ничего этого не было? Дилан включила лампу на прикроватной тумбочке, встала и подошла к одному из больших окон: роскошные портьеры, а за ними жалюзи. Дилан огляделась в поисках шнура, но ничего не нашла. Жалюзи не двигались, словно были намертво припаяны.
— Не откроешь — электронное управление.
Вздрогнув, Дилан быстро обернулась на голос — низкий мужской голос... и хорошо ей знакомый.
Это был он, сидел в противоположном конце комнаты в антикварном кресле. Дилан безошибочно узнала густой, с легким акцентом голос, но мужчина, смотревший на нее из полумрака комнаты, не был похож на полубезумного бродягу в грязных лохмотьях, которого она ожидала увидеть.
Он успел помыться и переодеться: черная рубашка с закатанными рукавами, такого же цвета брюки и легкие кожаные туфли, вероятно итальянские и очень дорогие. Его темные волосы были еще влажными и чуть заметно поблескивали, они уже не падали на лицо тусклыми неопрятными прядями, а были зачесаны назад, выгодно оттеняя его выразительные карие глаза.
— Где я? — спросила Дилан, шагнув к нему. — Что это за дом? Сколько ты уже тут сидишь и наблюдаешь? Что ты сделал со мной, если я не помню, как здесь оказалась?
Он улыбнулся, но его улыбку трудно было назвать дружеской.
— Едва проснулась и уже забросала меня вопросами. Когда ты спала, с тобой легче было иметь дело.
Его слова почему-то показались Дилан оскорбительными.
— Если я так сильно тебя раздражаю, почему же тогда ты меня не отпускаешь?
Его улыбка стала теплее, смягчив мрачное выражение лица. Господи, если бы не его обезображенная левая половина, он был бы умопомрачительно красив. Несомненно, он и был таким, пока с ним не случилась какая-то трагедия.
— Этого я желаю больше всего, — сказал он. — Но, к сожалению, не я принимаю решение, что с тобой делать.
— А кто? Мужчина, с которым ты разговаривал в коридоре?
Она не настолько крепко спала, чтобы не слышать мужские голоса: один принадлежал сидящему в комнате незнакомцу, второй, судя по акценту, немцу. Дилан окинула взглядом комнату: дорогая антикварная мебель, живописные полотна на стенах, высокие потолки с лепниной — все свидетельствовало о том, что это очень богатое поместье. И окна заблокированы, как в Пентагоне.
— Что это за дом? Штаб-квартира секретной спецслужбы? — Дилан нервно рассмеялась. — Может, ты скажешь, что состоишь в хорошо финансируемой террористической организации?
Мужчина подался вперед и поставил локти на колени:
— Нет.
— Что «нет»? Не террорист или не скажешь?
— Чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя, Дилан Александер. — Уголки его губ приподнялись, и он покачал головой. — Дилан — разве это женское имя?
Дилан сложила руки на груди и пожала плечами:
— Я его себе не выбирала. Это безумие времен хиппи, рок-фанатов и всяких там защитников окружающей среды. — Мужчина никак не отреагировал на ее объяснение, просто смотрел на нее из-под густых черных бровей. Вероятно, он ее не понял. Казалось, он никогда не слышал о поп-культуре, все это каким-то чудесным образом прошло мимо него, словно он был занят куда более важными делами. — Мама назвала меня Дилан в честь Боба Дилана. Слышал о таком? В молодости она была от него без ума. Мои братья тоже были названы в честь музыкантов: Моррисон и Леннон.
— Забавно, — усмехнулся мужчина.
— Ну, могло быть и хуже. Это же были безумные семидесятые, и я вполне могла получить куда более замысловатое имечко, например Клэптон или Гарфанкел.
Мужчина не засмеялся, а только пристально смотрел на нее своими карими глазами.
— Имя очень важно. Оно формирует мир ребенка, а потом и всю его дальнейшую жизнь. В имени должен быть заложен глубокий смысл.
Дилан недоверчиво посмотрела на него.
— И это говорит человек по имени Рио? Да, я слышала, как тебя называл твой немецкий друг,— добавила она, в ответ на его прищуренный взгляд. — Если хочешь знать мое мнение, это не намного лучше Дилан.
— Меня не интересует твое мнение. К тому же оно только часть моего имени.
— А как оно полностью звучит? — спросила Дилан с искренним интересом, это не было попыткой выудить как можно больше информации о похитителе.
Она смотрела на него — наполовину обезображенное, но красивое лицо, мускулистое тело под дорогой одеждой — и действительно хотела знать о нем больше: его имя, секреты, которых у него наверняка было много. Он представлял собой загадку, которую ей хотелось разгадать. Дилан не могла не признать, что интерес к нему не был связан ни с пещерой, ни со статьей, ни даже с ее собственной безопасностью.
