Наверное, уходить куда-то оказалось плохой идеей. Да какая им, собственно, разница до людишек, топчущих своими трясущимися ножками асфальт?! Достаточно было просто шагнуть на другую сторону пространства и там, наконец, позволить себе то, чего настолько жаждали тела обоих. Но что-то в меркнущем сознании Кэт подтверждало правоту такого решения Ника. Что-то твердило, что убежище им не помешает. И не в состоянии в данный момент придумать ничего лучшего, она привела его к себе. В логово, в котором столько раз скрывалась ото всех и вся, в единственное место, о котором, предположительно, никто не знал.
Верх тупости и идиотизма так подставляться! Какие грешники выпотрошили ее мозг?!
И все-таки, Кэт хвостом захлопнула за ними двери, тут же оказавшись зажатой между стеной и крепким торсом Николаоса.
Боль новым взрывом прошла по нервам, стекаясь, скапливаясь в голове, а на языке перекатывался металлический привкус крови. Не ее или Ника, не терпкий, тягучий, демонический. А сладковато-соленый, человеческий. Откуда бы ему разливаться в ее рту? Кэт не имела понятия. Но сейчас не могла, да и не хотела об этом размышлять.
Ее руки наконец-то были полны плотью Ника, ее тело распластано им, его вкус струится, обволакивая ее ароматом. Слишком долго демоница стремилась к этому.
Между ними было достаточно раундов боя. Они заслужили хоть на один раунд страсти, Небо их побери!
Николаос зарычал, будто соглашаясь с ее мыслями и с еще большей алчностью впился в рот Кэт, словно годами голодал, а теперь дорвался до королевского пира. Возможно, так он и ощущал себя на самом деле. Если она вожделела его десятилетиями, что мешало и ему быть настолько же одержимым ею?
Что-то с грохотом свалилось на гранитный пол, сброшенное с грубой, вырубленной в скале стены их неконтролируемыми движениями. Кэт только простонала, изгибаясь, чтобы подставить под алчные, жесткие губы свою шею.
Мало ли, здесь много чего могло упасть.
В этом убежище, вообще, можно было обнаружить много всего интересного, именно потому и не стоило приводить Ника сюда. Зачем этому демону, и без того обладающему зарвавшимся самомнением знать о ее увлечение изобретенным людишками фотоаппаратом? Или о том, что чаще всего в объектив ее аппарата, что в двадцатые годы ушедшего века, что пару недель назад — попадал именно он, Ник?
О, какие у нее имелись фото…!
Одна мысли об этих картинках заставила Кэт глухо, протяжно застонать. Тем более, что сейчас она имела возможность целиком наслаждаться роскошным телом, на которое раньше только облизывалась, рассматривая свою внушительную коллекцию. Она знала каждый сантиметр потрясающего тела этого демона. Едва ли не с лупой изучила каждый снимок, не в силах удержаться от того, чтобы не ласкать, не играть с самой собой, представляя, что это пальцы или язык Ника мучают, терзают ее плоть.
Эти мысли, вихрем проносящиеся в сознании демоницы, переплетающиеся с настырным ароматом магнолий и мерным шумом прибоя, только подхлестнули возбуждение Кэт.
Зарычав от того, что все равно испытывала недостаток в Николаосе, она с силой толкнула его, стараясь высвободиться.
Он рыкнул, громко, грозно, напоминая, кто хозяин положения. И, не позволив Кэт сдвинуться и на миллиметр, резко рванул ткань ее рубашки. Лоскутья скользнули вниз, щекоча, дразня воспаленную кожу. И Кэт почти закричала от удовольствия, смешанного с болью, когда он опять притиснул ее к себе.
Ее болезненно-напряженные соски с такой силой вжались в грудь Ника, что она почти физически ощущала натяжение его кожи. Ее живот ощущал упругость и твердость мышц его пресса, и Катерина урчала, околдованная таким обилием настолько долгожданных ощущений. Пальцы демоницы скользили по буграм его мышц, пока губы Николаоса продолжали пить ее рот, терзать шею алчными поцелуями. Она покорно принимала меж своих губ выпады его языка, уже мечтая о том, чему это служило лишь прелюдией. Но и это удовольствие не мешало Кэт продолжать собственную игру в искушение.
Ее пальцы царапали коготками кожу Ника, обводя метку Зепара, которую она сама и выжгла. Будто в ответ на это воспоминание, он резко впился в ее ключицу, целуя, кусая Кэт. Смесь наслаждения и боли заставила ее задрожать. Кэт вскинула хвост, плотно обвив им торс Ника, и ощутила настолько же крепкий захват мощного ствола его хвоста. Но у нее были другие планы, а не простое подчинение власти Ника. Слишком долго Катерина ждала этого, слишком детально представляла себе, чего хочет. И сейчас не собиралась упустить ни единой детали. Надавив, она с силой вонзила свои ногти, прорывая кожу, требуя свободы. При этом вторая ее рука скользнула вниз и джинсы Николаоса повторили судьбу ее рубашки. Ей в живот тут же уткнулся напряженный и восставший, налитый кровью член демона. Сладко застонав, Кэт крепко ухватила свою добычу ладонями.
Ник заворчал, то ли удовлетворенный ее действиями, то ли недовольный тем, что его отвлекают в тот момент, когда его губы наконец-то добрались до ее роскошной груди. Но все же, признав право Кэт, подвинулся. На два сантиметра.
Шутник.
Однако, задыхающейся Кэт и этого хватило. Не ослабляя хватки хвоста на его теле, она позволила своим коленям(которые дрожали последние пять минут, будто она была жалкой девицей, а не демоном) подломиться. И рухнула на голый пол, с вожделением уставившись на то, что так редко попадало в ее объектив. Да и то, для подобных кадров ей приходилось идти на страшные хитрости.
Николаос громоподобно застонал и с такой силой вцепился в волосы Катерины, что у нее заломило череп. Впрочем, это отвлекало от продолжающейся пульсирующей муки, не утихающей ни на минуту, а значит было хорошо.
Кэт довольно заурчала, словно огромная кошка. И так же облизнулась, в предвкушении втянув в себя манящий, солоновато-мускусный аромат.
— Всегда мечтал увидеть тебя перед собой на коленях, крошка. — Она плавно приподняла лицо, даже не разозлившись, и с расплывающейся усмешкой посмотрела на него, замечая, как расширились темные зрачки Ника и как раздуваются его ноздри, словно кузнечные мехи.
Ах, знал бы он, сколько она мечтала об этом! Ее собственная плоть уже сочилась соком желания, пульсируя, казалось, каждой клеточкой, тончайшим нервом.
Но девушка имеет права на личные тайны. А потому, еще раз облизнувшись, да так, что задела язычком подрагивающую, влажную головку его тяжелой плоти, Кэт мурлыкнула, наслаждаясь солоноватым вкусом.
— Мечты должны исполняться, — тем же урчащим тоном довольной кошки, дорвавшейся до валерианы, протянула она. И вновь лизнула его плоть.
Ник низко застонал, смешивая рык со стоном. Его хвост сжался, проверяя ее ребра на прочность, Но Кэт только засмеялась, продолжая дразнить языком и губами самый кончик его члена.
