Меня захлестывает приступ ностальгии. Оба мои сердца сжимаются от тоски по дому и по моим родителям. Более того, я жажду забрать Калию на свою планету, чтобы познакомить их с ней. Как же давно я их не видел. Бесчисленное количество солнечных оборотов.
Глубокая печаль скручивает узлом мой желудок.
Моя мама обязательно полюбит Калию. Несмотря на то, что у моей суженой на голове растут волосы, а кожа вовсе не бирюзовая. Мама никогда не судит о людях по таким поверхностным признакам. Она всегда учила нас видеть других существ равными, независимо от того, из какой они галактики.
Я бы с гордостью представил Калии свою семью. Я так горжусь ими. И обоими своими сердцами надеюсь, что у меня еще будет возможность сделать это.
Окинув взглядом зеленые угодья вердантария, я замечаю темно-красное растение, усыпанное кремовыми бутонами. Это куст боджи. Он растет у нас на Йолкадии. Моя душа ликует, когда я вспоминаю полезные свойства этого кустарника. Одним из побочных продуктов его фотосинтеза является водород! Тот самый вид топлива, что мы можем использовать для корабля Калии.
Я буквально схожу с ума от радости.
Вот только водород из этого кустарника выделяется в виде газа. А нам он нужен в жидком состоянии. Поэтому нам понадобится оборудование, способное извлечь тепловую энергию из газа и сделать его жидкостью. Думаю, оно есть даже на таком скромном космическом корабле, как этот. Вот только придется принять некоторые меры предосторожности. Нельзя допустить его возгорания. Ведь водород очень легко воспламеняется. Но, в принципе, это не проблема даже для школьника.
Мне не терпится сообщить Калии, что я нашел источник топлива для ее корабля. Кустарника боджи здесь вполне достаточно, чтобы мы смогли взлететь, наполнив топливный бак до краев. Кроме того, мой короб из листьев почти заполнен вкусными сладостями. На нашу удачу, этот вердантарий отлично укомплектован. По моим подсчетам, собранные плоды смогут обеспечить сытный завтрак нам обоим.
Весьма довольный собой я спешу с ними к своей возлюбленной. Она будет гордиться мной, так как я практически решил все наши насущные проблемы. Улыбаясь про себя, бегу будить ее. Но когда оказываюсь там, где оставил ее, мои оба сердца в ужасе замирают.
Этого не может быть. Калия пропала…
Я мчусь обратно к тому месту, откуда хорошо просматривается весь вердантарий.
Но Калии нигде нет.
* * *
Я быстро перехожу от одного кустарника к другому, раздвигаю ветви и заглядываю под них. Я не могу громко произносить ее имя, так как боюсь привлечь внимание джоадов. Их патруль может появиться в этом районе в любой момент.
— Калия! — громким шепотом зову я, с опаской оглядываясь по сторонам.
Бесполезно. Она меня не слышит.
Я перехожу на медленный бег, продолжая держать коробку с едой под мышкой. Калия не могла далеко уйти. Ведь она человек. У нее незначительная выносливость и слабые, по сравнению с йолкадийцами, ноги. Не думаю, что она могла слишком далеко уйти за то время, что меня не было.
И тут меня пронзает — словно пуля в лоб — внезапная мысль. Что, если джоады нашли Калию и забрали с собой? У меня темнеет в глазах. Зато чувства, наоборот, обостряются. Это все моя вина. Не следовало оставлять ее одну, чтобы спрятать корабль.
Я мечусь по вердантарию, выкрикивая ее имя все громче и громче. Моя бедная возлюбленная, пойманная в ловушку на неизвестной планете, и без малейшей поддержки. Если бы только у меня был способ связаться с ней…
Я в бессилии прислоняюсь к дереву и вытираю лицо листом боджи. Но стоит мне поднести руку к лицу, как мое внимание привлекают голубые вспышки наручного устройства. И меня тут же озаряет — как вспышка йолкадийской раздвоенной молнии — здравая мысль. Ну конечно, даже такое старомодное устройство должно обеспечивать связь!
Я прикасаюсь к экрану, чтобы пробудить его к жизни. Но он не включается.
— Давай же, — кричу я ему.
Я не ожидаю, что это сработает, так как говорю по-йолкадийски, а не по-земному, или как там называется язык моей возлюбленной. Но, к моей радости, экран загорается.
— Получено сообщение, — выдает он мне на йолкадийском.
— Открой сообщение, — приказываю я, задыхаясь от нетерпения.
— Получено сообщение от Калии Фенвик, — пищит он.
От нахлынувшего на меня облегчения я чуть не делаю сальто назад.
Голос замолкает.
— Продолжай, — требую я.
В темноте раздается голос Калии:
— Э-э-э… я провалилась в какую-то яму. Не могу сказать, где она находится. Активируй на «виксере» функцию отслеживания, и он приведет тебя ко мне. У тебя все получится. Пожалуйста, вытащи меня поскорее. Здесь так ужасно чем-то пахнет… и я умираю с голоду. Только, смотри, не провались куда-нибудь. Я жду тебя, детка.
Сообщение обрывается.
Я мчусь вперед на максимальной скорости.
— Активируй функцию отслеживания, — рявкаю я на «виксер», не прекращая бег.
— Функция отслеживания активирована, — говорит он любезно. — Вам прямо.
Навигатор «виксера» не поспевает за мной, но мне с ним все же сподручнее. Я так спешу на помощь к своей возлюбленной, что беспрерывно мелькающие кусты, деревья и гигантские холмы из мха воспринимаются боковым зрением как одно смазанное пятно.
Вскоре я оказываюсь на краю глубокого оврага. И, затаив дыхание, смотрю вниз.
Моя суженая сидит на самом дне и что-то плетет из розовых лоз.
— Вот ты где! — говорит она, будто это я забрел куда-то не туда, а она меня нашла. — Где, черт возьми, тебя носит?
Я скольжу вниз по отвесному склону этого проклятого каньона. По-хорошему он должен быть огражден. Спрыгнув вниз, я подхватываю Калию на руки и кружусь с ней, пока она не начинает визжать. Целую ее глубоко и жадно. И она с радостью отвечает. Но тут же отстраняется.
— Так, теперь успокоимся. Давай, сначала выберемся из этой чертовой дыры, а уж потом займемся всеми этими приятными вещами. Может, ты зря сюда спустился? Как мы теперь отсюда вылезем?
Склон действительно очень крутой, а по высоте превышает меня раз в шесть. Когда я прыгал вниз, то совсем не думал о том, как буду выбираться. Возможно, капитан Плинаро был прав, упрекая меня в чрезмерной импульсивности и горячности.
Я тщательно осматриваю дно оврага, пытаясь найти какой-нибудь подручный материал.
— Ты можешь сплести еще несколько таких лоз? У меня есть идея.
Калия тут же приступает к работе. И, быстренько сплетя несколько «кос», передает их мне. Я привязываю один конец к большому камню и тщательно закрепляю его, чтобы он не выскользнул. Затем связываю все «косы» между собой. Как только наша веревка становится достаточно длинной, я тщательно прицеливаюсь и подбрасываю камень так, чтобы он зацепился за корявый ствол куста глинтерберри.
Первая попытка оказывается неудачной — камень падает вниз. Едва не стукнув меня по голове. Хорошо, что я успел вовремя увернуться.
Я делаю еще один бросок.
Во второй раз камень запутывается в ветвях. Именно то, что мне нужно.
— Отличная работа! — восхищается Калия, и от ее мелодичного голоса у меня в стратегических местах начинает пульсировать кровь.
Я дергаю за веревку. Кажется, она держится довольно крепко.
— Залезай на эту лозу, — тороплю я ее.
— А как же ты? Как ты выберешься отсюда?
— Я вылезу после тебя. Ты идешь первая.
Калию не приходится долго упрашивать. Она довольно шустро поднимается по лозе. Хотя я стараюсь не пользоваться тем, что нахожусь под ней, но какой же этот ракурс, черт возьми, заманчивый. Вид ее соблазнительно виляющей попки гипнотически действует на меня.
Достигнув края оврага, Калия протягивает руку, пытаясь ухватиться за торчащие из земли стебли. Она промахивается, и веревка угрожающе дрожит. Камень чуть-чуть шевелится. Калия в ужасе кричит.
— Все хорошо, — стараюсь успокоить ее. — Камень держится. Постарайся побыстрее выбраться на поверхность.
