— Я не создавал эту женщину, Мак. Она появилась из одной из фляжек короля. И в каком смысле — хорошая работа? — выпытываю я. Я знаю, что изменился, но вдруг она своими королевскими силами чувствует нечто большее?
— Потом. Не перестаёшь открывать их, да? Что она такое? И почему она выглядит как я?
— Понятия не имею, и я не открывал её намеренно. Чёртова фляжка сломалась.
— Сама по себе? — сухо уточняет Кэт.
Я награждаю её мрачным взглядом.
— Я споткнулся об неё, но её там вообще не должно было… — я обрываю себя и рявкаю: — Да, я сломал эту чёртову штуку, ясно? Но этим утром её там не было. Я понятия не имею, как она оказалась на полу. Я всегда убираю сосуды, — Мак я говорю: — Она Видимая или Невидимая?
— Она не может быть Невидимой, — говорит Кэт. — Они все были разрушены Песнью.
Мне показалось, или на лице библиотекаря промелькнуло выражение ужаса?
— Возможно, что она избежала разрушения, будучи закупоренной в бутылке. Мы не знаем, как именно сработала Песнь, — Мак размышляет и хмурится, глядя на неё. — Это ускользает от меня, — говорит она наконец.
— Как это возможно? Ты королева. Если она фейри, ты должна знать, из какого она двора — Тени или Света.
— Я не сталкивалась с мелодией, которую она источает. Это… — её глаза закрываются. Открыв их вновь, она говорит. — Ставит в тупик.
— Прекрасно? Уродливо? — настаиваю я.
— Отличается от всего, что я когда-либо слышала. И в то же время… знакомо.
— Оригинальность? — уточняет Кэт. — Но ведь ею наделены одни лишь Невидимые?
Мак обходит женщину по кругу, изучая её.
— Возможно, будучи Видимой, которую так долго продержали в Белом Особняке, она изменилась. Что всё равно не объясняет то, почему она выглядит как я.
— Но разве время в королевстве Невидимых не убило бы её, как Круус замышлял в отношении Эобил? — говорит Кэт.
— Белый Особняк не относится к королевству Невидимых, — отвечает Мак.
Я хмурюсь. Глаза Мак не выглядят хорошо. Под яркой зеленью сверкают осколки льда. Что-то не так. И это не имеет никакого отношения к неизвестному существу в моём замке. Я решаю подождать и лишь попозже сообщить ей, что у обитательницы бутылки есть два облика, и второй — это Дэни.
Библиотекарь уже не глядит на Мак, а стоит абсолютно неподвижно и смотрит мимо неё в пустоту, словно старается сделаться невидимой. К сожалению, она по-прежнему видна и нервирующе обнажена. Я рычу:
— Да твою ж мать, кем бы ты ни была, надень чёртову одежду!
И существо из фляжки тут же оказывается не обнажённой.
А вот Кэт обнажена.
Стройная мускулистая ши-видящая взвизгивает, пригибается и обхватывает руками тело, пытаясь скрыть свою внезапную наготу.
Я призываю силу земли, чтобы одеть её, в тот же момент, когда это делает Мак, и в итоге на Кэт оказывается множество слоёв одежды, которых хватило бы на самую ледяную зиму.
Мак и Кэт обе мечут в меня взгляды-кинжалы.
— Что? — раздражённо рычу я, сердито глядя на библиотекаря. Хотя её глаза скромно опущены вниз, она слегка усмехается.
— Почему ты просто не одел голую-меня с самого начала? Ты овладел своей силой, — рявкает Мак.
— А почему, — яростно парирую я, — голая-ты не оделась сама, если она могла стырить одежду Кэт? Откуда я должен знать, что она это умеет?
— Ты давно овладел способностью перемещать небольшие элементы, — скрежещет Кэт сквозь зубы, стягивая свитер, который Мак надела на неё поверх созданной мной водолазки. Затем она садится на пол, чтобы сдёрнуть одну лишнюю пару обуви. Я подумываю сказать ей, чтобы не утруждалась. Мы с Мак создали эти вещи настолько одновременно, что я подозреваю, что две пары обуви соединились в одну. Дёргая ботинок, Кэт раздражённо продолжает: — Если бы ты одел её, я бы не оказалась голой.
— Это утро было непростым, и нагота меня отвлекает, — реву я. Не знаю, что беспокоит меня сильнее — потенциальные последствия появления необъяснимой библиотекарши, её откровенная безмятежность и намеренные провокации, или едва сдерживаемый шторм в зловещих фейри-глазах Мак. — Я мужчина. Пристрелите меня за это или смиритесь. Я постоянно прикрывал её тканью. Она отказывалась держать её на себе.
— Следи за громкостью! — восклицает Кэт, прижимая ладони к ушам. — И убери одну пару обуви, — она пытается стащить ботинок, который слился с другим и не поддаётся. — И мне нужна только одна пара джинсов.
Мак (настоящая Мак) начинает хохотать. Я настороженно наблюдаю за ней. Там есть нотки… не совсем безумия, но определённо отголоски чего-то… слетевшего с петель.
— Что случилось, Мак?
— Не сейчас.
Кэт бросает на неё мрачный взгляд.
— Как ты можешь находить это забавным?
— Мне была нужна доза абсурда, и я всегда могу положиться, что жизнь в Ирландии мне её предоставит.
— Формально, — сообщаю я ей, — мы в Шотландии.
Мак окидывает взглядом башню, набитую книгами и безделушками короля Невидимых.
— Где именно в Шотландии?
Я кратко уточняю:
— Чтобы не усложнить всё ещё сильнее, Мак, ты уберёшь ботинки и джинсы Кэт, или это сделать мне? — если мы оба это сделаем, то вернёмся на исходную точку, и они обе опять разозлятся на меня. Я сам достаточно зол. А если я зол, и дорогие мне люди злятся на меня, то я злюсь ещё сильнее.
— Я это сделаю, — говорит Мак, и вместе с этими словами двойной наряд Кэт исчезает.
Кэт облегчённо вздыхает.
— Спасибо. Мне было жарко.
— Шотландское нагорье. Башня Дрохечт, — отвечаю я на вопрос Мак. — Как ты сумела просеяться сюда, если никогда прежде здесь не бывала? — мне сложно просеиваться в места, где я никогда не был, если в моём распоряжении не имеется дополнительных средств, например, локона волос Мак.
— Я пыталась просеяться к Кэт в аббатство, но меня перенаправило сюда, — её взгляд возвращается к библиотекарю, которая стоит с опущенными глазами. — Кто ты?
Не отводя взгляда от пола, она отвечает:
— Ты можешь называть меня библиотекарем.
— Чего именно?
— Того, что было Библиотекой короля Невидимых, пока этот ущербный, — она тычет пальцем в мою сторону и награждает обвиняющим взглядом, — не перенёс меня и часть моей коллекции куда-то ещё и не разрушил мой метод обнаружения вещей, — я с интересом замечаю, что в мою сторону она смотрит без дискомфорта, но вот на Мак — уже нет.
— Ты Видимая или Невидимая?
— Я не могу так или иначе ответить на этот вопрос.
Мак бросает на меня взгляд.
— Детектор лжи.
— Кажется правдой, но с каким-то подтоном, который я не могу определить, — говорю я.
— Ты фейри, — произносит Мак.
Библиотекарь пожимает плечами.
— Я задала тебе вопрос, — рычит Мак.
— Я не услышала вопросительных интонаций, — холодно отвечает библиотекарь. — Для меня это прозвучало как утверждение.
Глаза Мак прищуриваются, и она выдавливает сквозь стиснутые зубы.
— Ты фейри?
Не-Мак цедит с осязаемой враждебностью.
— Как я должна знать что-либо о себе? Я живу в бутылке, О великая королева. В отличие от тебя, у меня нет свободы разгуливать где угодно, потакая своим королевским желаниям.
— Если ещё раз обратишься ко мне вот так, то умрёшь в бутылке.
— Это ответ, который я вынуждена озвучить.
— Ты знаешь, что я могу с тобой сделать.
— Пытать меня. Множеством разнообразных способов. Когда кто-либо вечно живёт в стеклянной тюрьме, боль — это способ занять себя.
— Почему ты напоминаешь меня?
— Я с таким же успехом могу спросить, почему ты напоминаешь меня. Кто был создан первым?
— Я не была создана. Я была рождена.
— Создана. Рождена. Результат один и тот же. Мы существуем.
— Как ты здесь очутилась?
Уставившись взглядом в мою грудную клетку, библиотекарь отвечает:
— Этот олух разбил мою фляжку.
Мои крылья поднимаются, шелестя от раздражения. Кто это существо, которому вздумалось называть принца Невидимых олухом?
Мак косится на меня.
