Из чувства противоречия захотелось немедленно сотворить какое-нибудь безумство, но я лишь взяла инспектора под руку, не заботясь о любопытных взглядах, и сказала негромко:
— Эндрю, если вас это беспокоит, я не обязана спрашивать у кого-либо благословения.
Он улыбнулся — спокойно и понимающе.
— Лили, меня это занимает лишь постольку, поскольку волнует вас. Поверьте, никакие ваши родственники не могут повлиять на мои чувства к вам.
Романтическую сцену на пороге морга прервал скучающий голос таксиста:
— Так что, ехать-то будете? Или расплачивайтесь, я тут стоять не нанимался.
* * *
При виде меня консьерж вытаращил глаза и некрасиво приоткрыл рот. Мотнул головой и, убедившись, что я ему не почудилась, заверещал:
— Это она! Она! Инспектор, это же она!
Не останавливаясь, Рэддок одобрительно хлопнул его по плечу и похвалил:
— У вас отличное зрение и прекрасная память. Мисс Корбетт со мной, не стоит беспокоиться.
На носатом лице консьержа последовательно отразилась вся гамма эмоций — от недоверия до ужаса — и он просипел:
— Мисс… Корбетт? Мисс Лилиан Корбетт?!
— Именно, — подтвердил инспектор и даже приостановился, такой вид сделался у консьержа. Щеки его побагровели, глаза выкатились, на лбу заблестели капли пота, которые он, не чинясь, вытер рукавом.
Мне даже стало его жаль, хотя вчера он выпил у меня добрую пинту крови.
Я налила воды из стоящего на стойке графина и подала бедняге, которому явно сделалось дурно.
Он жадно выпил до дна и сказал, держа стакан обеими руками:
— Мисс, я же не знал…
— Не переживайте, мистер Винченце, — перебила я, — я на вас не в обиде. Пойдемте, инспектор.
Рэддока, заинтересовавшегося эдаким феноменом, пришлось чуть не за руку тащить. И лишь когда я пообещала немного позже все объяснить, он перестал упрямиться.
Он попытался было задать вопрос, когда мы поднялись вверх на скрипучем старом лифте, но я прижала палец к губам. Сначала дело, развлечения потом.
Пока Рэддок возился с замком, я стащила с шеи блокирующий амулет и прикрыла глаза, пытаясь отрешиться от лишних следов. По счастью, их оказалось не так много. Шесть самых свежих были мне уже хорошо известны: Рэддок и его команда, остальные…
Я шагнула через порог, почти не глядя, и сосредоточилась. Рэддок остановился позади, не отвлекая меня ни жестом, ни словом.
Так-так, что у нас тут?
Распутав цветной клубок аур полицейских, которые сунули носы буквально в каждую щель, я с трудом «разглядела» поблекшие следы. Сама Алисия. Джейн Бойд, ожидаемо. Стивен Бойд, что менее объяснимо, хоть и понятно. Следы недавние, трудно точно разобрать, но не дольше недели. Пожилая женщина, по-видимому, горничная. И… я широко распахнула глаза, не веря в то, что подсказывало чутье.
Я попятилась, нащупала за спиной банкетку и почти упала на нее, не заботясь о том, чтобы не измять брюки. Не может быть!
— Лили? — до меня донесся встревоженный голос Рэддока, торопливые шаги, шум воды на кухне.
Затем перед моим лицом оказался стакан и Рэддок строго велел выпить.
Проще было повиноваться, и я послушно сделала несколько глотков, заодно собираясь с мыслями.
Он присел передо мной на корточки и заглянул в лицо.
— Лили, что случилось?
Я прочистила горло, пытаясь оттянуть момент неизбежного объяснения. И в очередной — пятый! — раз все перепроверила. Результат, увы, не изменился.
— Помнится, вы упомянули, что мисс Райан служила секретаршей? — хриплым голосом спросила я и кашлянула, пытаясь избавиться от стоящего во рту прогорклого привкуса.
— Да, — подтвердил Рэддок, не отводя от меня внимательного взгляда. Он даже не снял шляпу, вот что значит полицейский! — Вы наткнулись на что-то любопытное?
На этот вопрос я предпочла пока не отвечать.
— Я заметила, что вас удивила реакция консьержа на мое имя.
— Еще как, — от улыбки вокруг карих глаз Рэддока собрались морщинки, но взгляд остался тревожным и цепким. — Вы обещали объяснить.
Я попыталась улыбнуться.
— Это нетрудно. Видите ли, мой отец предпочитал не держать все сбережения в банке. В наше время это ненадежно. Он отдавал предпочтение инвестициям, скажем, в недвижимость, которую впоследствии можно продать или сдать в аренду.
— Хотите сказать, — Рэддок прищурился, — что этот дом принадлежит вам?
— Строго говоря, трастовому фонду на мое имя. Я ведь не могу сама распоряжаться наследством, таковы условия завещания отца.
Рэддок недоверчиво покачал головой.
— Забавное совпадение, что ее квартира оказалась в вашем доме. Должно быть, вы удивились.
Я согласно опустила ресницы. Еще как!
— Боюсь, это вовсе не совпадение, — проговорила я через силу. — Эндрю, как звали начальника мисс Райан? Джон Митчелл, адвокат, не так ли?
Брови Рэддока сошлись на переносице. Он оперся руками о свои колени и поднялся.
— Минутку.
Он подошел к стоящему на лакированном трюмо телефонному аппарату — вычурному, с накладками из резной кости — и поднял трубку. Торопливо набрал номер, коротко поговорил и вернулся ко мне.
— Откуда вы узнали? — спросил он требовательно, нависая надо мной.
Я смежила веки — значит, угадала — и застегнула на шее блокирующий амулет.
— Дядя Джон — мой поверенный, я хорошо знаю его ауру, — и, пока Рэддок не посетовал на засилье в этом деле моих родственников, я уточнила: — На самом деле он мне никакой не дядя, я называю его так по старой памяти. Он был другом моего покойного отца. Сейчас он глава совета директоров моего трастового фонда — помните, я рассказывала?
Заложив руки за спину, Рэддок принялся расхаживать по узкой прихожей.
— Получается, он поселил тут свою секретаршу? И вряд ли приходил сюда… скажем, для диктовки.
Надо же, я вообще не помню секретаршу дяди Джона! Хотя в последнее время мы, боюсь, виделись прискорбно мало. Раньше у него работала миссис Джоунс, которой давно стукнуло шестьдесят, так что о романе с нею речь не шла. Потом миссис Джоунс уволилась, но кто пришел ей на смену, я как-то не интересовалась.
— Женского общества он не чурался, — подтвердила я отстраненно, раздумывая, информировать ли Рэддока подробнее. Впрочем, это могло обождать. — Так что теперь вы знаете имя ее любовника.
Рэддок резко остановился и проговорил медленно:
— И вероятного подозреваемого.
* * *
К дяде Джону мы ехали молча. Рэддок обронил, что у него возникло несколько вопросов к моему поверенному, которые он — разумеется! — должен задать безотлагательно. Для солидности добирались мы не на такси, а на полицейском авто, разве что без мигалки.
На месте секретарши обнаружилась худая белобрысая девица, торопливо жующая сандвич. При виде несвоевременных — час-то обеденный — посетителей она ойкнула и чуть не подавилась.
Особенно впечатлил ее хмурый сержант, маячивший за спиной инспектора. Ростом сержант не вышел, однако этот недостаток сполна компенсировали мозолистые кулачищи, перебитый нос, скособоченная челюсть и взгляд исподлобья. В приемной известного адвоката он смотрелся как топор в фарфоровой вазе.
— П-простите, — просипела секретарша, шмыгая острым носом, — к мистеру Митчеллу нельзя!
И бросилась наперерез Рэддоку, уже вознамерившемуся отворить дверь в кабинет. Любопытно, как она намеревалась его остановить? Визжать? Повиснуть на шее?
Инспектор, не останавливаясь, сверкнул полицейским значком и представился. Девица ойкнула и прижала ладошку к худосочной груди.
— А что случилось-то? — спросила она шепотом, почему-то у меня.
Я неопределенно пожала плечами и поспешила за Рэддоком. Процессию замыкал сержант.
Дядя Джон предавался послеобеденному отдыху — попивал кофе и курил сигарету, заодно читая устрашающей толщины кодекс.
Секретарша что-то пискнула из-за моей спины, и дядя Джон поднял голову. Не торопясь, заложил страницу золотой полоской и встал.
