Ответом мне послужила длительная пауза. Якоб явно оторопел от моей наглости, но я не собиралась так просто сдаваться.
- Однако, - промолвил он, - у нас была длительная пауза в сотрудничестве. Мы успели найти других поставщиков, госпожа Анна.
- Господин Якоб, - твердо ответила я, - я действую в рамках договора, и здесь ничего не сказано об обязательстве регулярных поставок. Уверена, вас уведомили о паузе в работе швейной фабрики, но сейчас, когда мы восстанавливаем производство, вы можете обратиться к нам с заказом.
- Не думаю, что ваше предложение будет иметь должный спрос…
Я сглотнула. Надо было действовать до конца.
- Мы готовы предложить вам серьезную скидку, - пришлось говорить с максимальной твердостью в голосе, чтобы у него не возникло даже сомнений, будто я действую исключительно в его интересах. – И, если вы согласитесь предоставить швейную фурнитуру, мы сможем говорить о снижении цены на тридцать процентов от текущего предложения.
Цифры я назвала наобум. Да, возможно, это будет работа в убыток, но ткани и так достались «в наследство» от старого производства, а чтобы что-то менять в работе цеха, необходимо хоть какой-нибудь стартовый капитал.
- Это уникальное предложение, - воспользовавшись паузой, уверенно заявила я. – И мы делаем его вам только потому, что не желаем забывать о старых обязательствах. У нас сейчас большое количество заказов, но я считаю нужным включить вас в планирование заранее…
- Что ж, возможно, вариант со скидкой будет нам интересен, - наконец-то выдал Якоб. – У нас сейчас увеличивается количество учащихся, понадобятся дополнительные варианты…
- На данный момент по сниженной цене мы можем предоставить юбки и платья шестилетнего образца для девушек старшего возраста. Разумеется, продукция новая. В ближайшее время я отправлю вам расчетное количество, которое мы можем изготовить, примерную смету и перечень необходимой фурнитуры. Вы можете в скором времени предоставить дополнительные материалы, уточнения по выкройкам и процентный расчет по размерной сетке?
Не знаю, понимал ли Якоб, что я только что сказала, или для него, как и для меня, часть слов осталась просто бредом, но он поспешил выразить свое согласие.
- В ближайшее время сможем утрясти все, - пообещал он. – Подскажите, Анна, адрес фабрики остался таким же?
- Да, - кивнула я, искренне надеясь, что ему просто лень будет сюда приезжать. – Благодарю за сотрудничество. Я могу воспользоваться адресом, указанным в договоре, для переписки?
- Разумеется, - подтвердил Якоб.
Мы обсудили еще несколько деталей, и я, когда положила трубку, почувствовала себя выжатой, как лимон. Потрясающе! Кто б мог подумать, что мне действительно удастся это сделать?!
- Наверное, - хмыкнула я, - Рене был прав, когда говорил, что у меня дар убеждения.
Тамила, вместо того, чтобы выражать скептицизм, придвинула мне стул, предлагая сесть, и с усмешкой протянула:
- У него, видать, на сильных женщин глаз наметан. Только видит кого, способного колдовать, сразу в постель тащит, чтобы не сбежала…
- Тамила, - повернулась я к ней, - скажите, пожалуйста, а почему вы считаете Рене моим любовником?
Женщина фыркнула.
- Так не любовником же, - сердито проворчала она. – Женихом!
Час от часу не легче! Несомненно, Рене был мужчиной красивым, еще и занимавшим очень высокую должность – это если говорить мягко и не разбрасываться фразами типа «наш бог», - но у меня, оборванки из другого мира, точно не было шансов стать его невестой.
- Вопрос остается актуальным: откуда такая информация?
Тамила уставилась на меня, как на сумасшедшую, и выпалила:
- Так ведь он сам об этом сказал!
Глава седьмая
Слова Тамилы не шли у меня из головы. Сам это сказал, подумать только! Рене, этот ослепительный красавец, наделенный, судя по словам местных женщин, практически неограниченной властью – по крайней мере, во всем, что касалось магии, - мужчина, покоривший сердце прежней Хранительницы Времени, каким бы сухим и черствым оно ни было для других, назвал меня своей невестой!
Наверное, любому нормальному человеку следовало бы радоваться на моем месте, но я испытывала тупую, странную злость. Я что ему, игрушка? Можно назвать меня своей, поселить в каком-то полуразвалившемся общежитии – ладно, ладно, мне предлагали квартиру, но Рене не особо-то настаивал, - а потом дурацкими сплетнями оградить меня от всех людей на свете?
- О чем думаете, госпожа Анна?
Я вздрогнула и подняла взгляд на Тамилу. Швеи предоставили мне раскройки и расчеты по ткани, и теперь я оформляла отчет для Якоба, или кто там будет его смотреть. Мы очень надеялись, что, если отправить документы уже сегодня к вечеру, то можно довольно скоро получить фурнитуру и практически сразу приступить к работе.
А это первые деньги! Я не попросила аванс, но, возможно, сделала это очень зря. Если у местных еще и были какие-то сбережения, то они явно должны были скоро закончиться. Я не понимала, почему никто из швей не пытается покинуть свое место работы и поискать судьбы получше, но у них наверняка существовали для этого серьезные причины!
- Расскажи мне что-то о… - я хотела попросить рассказать о Рене, но спохватилась, - о бессмертных. Необязательно о том, что они сделали с нашим швейным цехом.
- Ну, у меня нет никаких особых знаний, - развела в стороны свои полные руки Тамила. – Только то, что известно всем.
Всем! Мне в этом мире ничего не известно!
- Я прибыла издалека, - уклончиво ответила я, подсознательно понимая, что рассказывать о истории своего попадания в этот мир никому не стоит. – Потому мне известно крайне мало. Будет лучше, если ты несколько меня просветишь.
- Об этом лучше спросить Рене. Уж ему-то известна правда.
- Да, - согласилась я. – Но он может высказать ее другими словами.
Тамила нахмурилась. Она сейчас уже не казалась мне такой мерзкой, как прежде, скорее – уставшей, и я уже рассмотрела ее синяки под глазами и бледную кожу, словно Тамила очень плохо питалась или крайне редко бывала на свежем воздухе.
Учитывая то, что свежий воздух был совсем рядом, я б скорее поставила на первый вариант.
- Ну, да что тут рассказывать… - пожала плечами она. – Истинные – это хранители баланса. Когда-то они были богами, ну, те, первые Истинные. Отвечали за любовь, за смерть. Теперь этим занимаются простые смертные, только одаренные. А Истинных осталось совсем мало, и они разленились до того, что только и делают, что паскудят!
- Рене тоже… паскудит? – изогнула брови я.
- Лгать не буду, в народе его любят, - ответила Тамила. – Не знаю, за что, но носятся с ним, как с благословенным…
- Но он – не бог?
- Технически он – такой же тридцатилетний человек, как и множество мужиков на улицах, - сердито ответила Тамила. – Только одаренный… И стареть уже не будет, потому что бессмертен. Вообще, Истинные не должны вмешиваться в экономику или в юриспруденцию. Они следят за магией и балансом! А на жизнь народа смотрят тогда, когда что-то идет не так.
- Но в последнее время, я так понимаю, все идет не так?
- Многое, - поправила меня Тамила. – Матильда, прежняя хранительница, наворотила много дел! Так что, если твой Рене действительно хочет кому-то помочь, ему придется все это исправлять! Он вроде и делает. Магия перестала так шалить, мир якобы стал чище. Да только этого недостаточно!
- Он мало делает?
- Я бы хотела так сказать, - скривилась Тамила. – Он мне не нравится. Он слишком красив, чтобы быть хорошим, и слишком умен, чтобы не замечать, как нам плохо. Но, боюсь, дело не в том, что он делает мало, а дело в том, что всего того, что он успевает, недостаточно. Даже если он не будет спать целыми ночами, будет гоняться от точки к точке, отлавливать преступников, останавливать весь тот бизнес, которому дала жизнь Матильда, а потом пристраивать людей, которые там работали, и латать очередную дыру, станет всего на одну щель в нашем мироздании меньше. А все остальные, до кого он еще не добрался, продолжат злиться. Нам-то плохо. Люди никогда не готовы терпеть. И нет никаких гарантий, что он успеет сделать что-то быстрее, чем вся эта структура, повязанная прогнившими нитями, развалится. Потому, девочка моя, - Тамила забыла и про «госпожу Анну», - я б на твоем месте держалась от него подальше. Целее будешь!
