Убрав руки с его шеи, я переместила их на его грудь, поддавшись лишь на мгновенье удовольствию от того, как же приятно это чувствовалось и подняла голову, ловя его взгляд, попыталась отстраниться.
- Мне нужно…
- Я знаю, что тебе нужно, - прервал он меня и стремительно захватил мои приоткрытые губы своими, одновременно настойчиво фиксируя затылок, пресекая любые попытки ускользнуть в зародыше.
Его сильные, уверенные пальцы проскользнули сквозь мои короткие волосы, добираясь до кожи и их настойчивое прикосновение там показалось до невозможности приятным, будто посылающим какие-то немыслимо расслабляющие токи напрямую в мою голову, что тут же смыли признаки надвигающегося приступа, будто они были глупой мыльной пеной под мощными струями тропического ливня. Я судорожно выдохнула, изумленная и совершенно сраженная чувством хоть и крошечного, но такого настоящего счастья внезапного избавления от худшего и только тогда стала осознавать, что делает рот этого незнакомца с моим. Прикосновения его губ были мягкими, не нахальными, но захватывающими все внимание, вроде бы деликатно предлагающими открыться, хоть и прозрачно намекающими, что отказа быть не должно. Просто потому, что сама же стану той, кто будет обворован и лишен в результате такой глупости, так никогда и познав все нюансы выманивающего мою чувственность вкуса и ласки. И я разжала зубы, встретив его язык своим и сразу же в разуме вспыхнуло-взревело «Почему нет?!! Хоть раз! Немного. Самую малость. Сейчас!!!»
Не сдерживаясь и закрыв глаза, чтобы отгородиться от вопящего «Это перебор!» взгляда Кокса, я ответила на поцелуй человека, которого предам и продам совсем скоро со всей страстью, на которую оказалось способна, обвивая его шею снова, сжав в кулаках его волосы, вжимаясь в него всем телом, приветствуя торжествующий стон, что родившись в его груди, но прокатился по нам обоим и скольжение рук, теперь забывших о том, что такое стыд.
- Мы едем ко мне! – приказала, оторвавшись от его губ и рвано дыша, - Немедленно!
Освободившись из его объятий, пошла сквозь толпу к выходу, с какой-то стати совершенно уверенная, что он последует за мной непременно. Широкая горячая ладонь, опустившаяся на мою ягодицу и сжавшая её, вынуждая прибавить шагу, убедили меня в правоте, и внутренне я мрачно ухмыльнулась. Плевать как все погано пойдет потом, но я откушу кусочек от этого мужика прямо сейчас. Поимею, получу все, что он так опрометчиво предложил мне, а после…Не мои проблемы.
ГЛАВА 12
Надо же, а моя драгоценная неожиданная находка, выходит, не так уж и случайна. Не для самой моей белоснежной красавицы уж точно. Похоть, какой бы сильной она не была, не способна полностью заглушить мою интуицию, и она настойчиво нашептывала, что вокруг меня нечто происходит, а чуть более внимательное наблюдение за ка-хог это подтвердило. То и дело, взгляд моей жемчужины кратко метался куда-то мне за спину и проследить куда она поглядывает не составило труда. Смазливый брюнет с самодовольным взглядом самца, знающего какое впечатление оказывает на женщин, скрытно бросал на нее ответные взгляды, хотя вовсю окучивал в это время едва одетую и сильно выпившую блондинку, которая явно готова была уже взобраться на его член прямо не сходя с места. И что же это значит? Все же версия с противостоянием и желанием досадить друг другу бывших любовников недалека от истины? Если так, то все складывается в мою пользу. Нет ничего проще, чем уложить на спину женщину, подогреваемую злостью, ревностью и жаждой мщения. И оглянуться не успеет, как станет извиваться подо мной, до самого грандиозного оргазма ни разу не вспомнив о том, почему же столь скоропалительно раздвинула ноги. А после, уже глядя на этого своего неудачника бывшего, будет вздыхать по мне! Ой, и не упоминайте даже о такой ничтожной ерунде, как нечестная игра или там уязвленное мужское достоинство, из-за того, что я послужу лишь неким орудием в трении чужих страстей. Да плевал я! Главная суть тут, собственно, в самом процессе трения разной степени интенсивности, как таковом и сопровождающем его удовольствии для меня, а страсти побоку. Когда поставленная цель, она же мой член в ка-хог, будет достигнута, кого, к дварфовой матери, интересует какими методами.
Но дальнейшее наблюдение с непрерывным наглым соблазнением вкупе позволило сделать мне парочку новых открытий. Ка-хог реально завелась и исключительно из-за меня, её тело, глаза, дыхание открыто говорили «да и прямо сейчас» нашей общей похоти, но при этом в её голосе появились фальшивые нотки. Мне ли не знать, как звучат и выглядят женщины, что просто ломаются для виду, наивно полагая, что некоторый период времени от момента знакомства до того, как она окажется голой, заставит мужчину не считать её легкодоступной (то же мне достоинство!). Моя белоснежность же делала нечто совершенно иное. её притворная несговорчивость была совсем другого рода. Словно она разрывалась между стремлением поддаться мне сразу, без всяких дурацких человеческих никчемных брачных танцев и одновременно мучилась желанием никогда не приближаться ко мне, не видеть. Не взирая на вожделение, исходящее от нее волнами и пагубно влиявшее и на мое самообладание, её разум продолжал напряженно и непрерывно работать, как и мой собственный и провалиться мне в нору накки, это сворачивало мне мозг окончательно, что, естественно, повлияло на остроту моего мышления, потому что понадобилась аж пара минут, чтобы выстроить новую версию. Красавчик, трущийся неподалеку, вовсе не облажавшийся или неверный любовник (или не только любовник, обеспечить которого приставкой «бывший» у меня появилась внезапная и иррациональная прихоть и с какой стати мне себе отказывать в милых капризах?), а подельник! Моя великолепная ка-хог появилась в клубе совсем не в поисках любви или бесшабашного веселья, она здесь на охоте и сейчас объект её преследования я! Проклятье, если у меня и до этого стоял, то после этого вывода на полном серьезе озверел, начисто забывая об остатках цивилизованности или нормах поведения в общественных местах. Настоящим чудом было то, что я её всего лишь поцеловал, пресекая легко читаемые сомнения по зубам ли она отхватила добычу, а не трахнул у ближайшей стены. Богиня, её рот это нечто! Мое любимое изысканное лакомство – ягоды арюн, что едва попав на язык взрываются фейерверком обжигающих и обволакивающих нюансов горечи, сладости, терпкости и скользящего по горлу сока, ничто по сравнению с её вкусом. А я ведь только снял верхнюю пробу, аж сводит все внутри от необходимости продегустировать мою ка-хог везде и всюду.
Давай, вонзи в меня свои зубки и коготки, моя ослепительная прелесть и я тебе это позволю, но в ответ возьму намного больше. У фейри нет рабства и владеть другими не принято, но преступники и военнопленные лишены равных с остальными детьми Дану и даже людьми прав. Так что у меня замаячила чрезвычайно воодушевляющая перспективка обзавестись личной постоянной живой игрушкой, осталось только дать ей свободу действий заманивая меня самой добровольно войти в ловушку. Веди меня, моя ка-хог!
- У меня машина тут, - кивнул я в сторону плохо освещенной безлюдной стоянки, давая сразу первый шанс «прихватить лоха тепленьким», не отходя, как говорят в мире Младших, от кассы, но моя прелесть только покачала головой.
- Ты пил, нельзя за руль, - ответила она, охотно позволив сорвать мне краткий поцелуй, который должен был показать ей, что у меня совершенно мозги от похоти отключились (что совсем недалеко от истины) и я пластилин в её руках, - Поймаем такси.
Интересно, немедленно остановившийся бомбила тоже их соучастник или просто всем, кому приспичило так везет?
Ка-хог наклонилась, чтобы назвать водиле адрес и мне внезапно перестало нравится её дурацкое платье. Зачем женщины надевают нечто, что при малейшем изменении положения дает всем желающим прекрасный обзор на их белье или его отсутствие? Как насчет утверждения, что в них должна быть хоть какая-то загадка, не для меня, само собой, но так, в плане обобщения! Слава тебе Богиня, моя красавица не была поклонницей частичного нудизма, но это никак не помешало многим мужским особям у клуба рассмотреть великолепные округлости цвета свежевыпавшего снега, едва прикрытые золотистым шелком и кружевами. Знаешь, милая, вот за одно это я заставлю эти твои нижние щечки запылать ярким розовым очень скоро и это не считая будущих прегрешений. Стоило лишь подумать о мой ладони, наказывающей не всерьез и ласкающей очень обстоятельно на нее коже и внизу ощутимо припекло, так что и стоять прямо стало нелегко. Поэтому я быстро отвлек себя торопливым, но незаметным осмотром окрестностей, одновременно переместившись так, чтобы перекрыть обзор на то, что сегодня исключительно мое, всяким похотливым неудачникам.
