уже никогда не вернется.
Я киваю, не в силах выдать из себя ничего путного.
- Еще вопросы?
- Пока нет. Но будут.
- Я буду ждать.
Мы доедаем ужин и садимся смотреть гало-фильм. Рин специально оставляет между нами немного расстояния, но я пододвигаюсь к нему близко и кладу голову на его плечо. Мужчина обнимает меня рукой, и мы сидим так довольно долго, периодически обмениваясь фразами по сюжету и мыслями.
Укладываемся спать мы вместе. Я пытаюсь выбрать удобное положение для сна, но беспокойно верчусь с боку на бок.
- Эля – говорит мужчина тихо – я хочу кое-что предложить. Только, пожалуйста, не сжимайся и не бойся.
Я молчу и слушаю.
- Сними с себя одежду. Всю. И я сделаю то же самое.
- Ты… мы…
- Нет, мы просто будем спать. Поверь, так мы оба заснем быстрее и крепче.
Я сомневаюсь, потому что…одновременно и боюсь, и испытываю какое-то странное щекочущее чувство внизу живота.
Миранец молчит и ждет моего решения. Я неспеша снимаю через голову топ, и стягиваю шорты с бельем, краем глаза замечаю, что Рин снимает с себя футболку и стягивает спальные штаны. В полумраке каюты я не вижу ни его лица, ни…других частей его тела. Только слышу шумное дыхание и ощущаю, что жар и аромат, идущие от его кожи, становятся интенсивнее.
Я поворачиваюсь к мужчине, и он обхватает мою голую талию руками. Тянет меня на себя и кладет прямо сверху, головой на свою грудь. Ощущение его голой кожи, которая прислоняется к моей коже…интересные. Рин очень теплый и большой, его руки держат меня крепко и буквально вжимают в себя. Я явно ощущаю животом его плоть, но она не наливается силой, не упирается в меня. Он меня не хочет? Почему такая близость его нисколько не трогает? Мне бы испугаться. Я ведь, наверное, должна испугаться? Должна почувствовать какое-то отвращение или страх. Как тогда, с Лиамом. А я чувствую разочарование от того, что тело Рина не подает никаких реакций.
- На моем члене сдерживающий блокиратор – шепчет Рин – чтобы не пугать тебя тем, как сильно ты меня волнуешь.
- Ты… ты специально его надел?
- Да, так как иначе сдерживаться было бы труднее. Но нам нужно вот так сблизиться, понимаешь. Мне хочется твоего доверия. Тебе нужно меня почувствовать. Если желаешь, можешь потрогать меня где хочешь и как хочешь. Но не сегодня, сегодня мы просто спим.
Тело подо мной расслабляется, я вдыхаю аромат кожи Рина и проваливаюсь в сон так быстро, что не успеваю подумать больше ничего.
Крейсер "Миранская комета"
Элина Илларионова
На следующий день после завтрака мы посетили медотсек, где док, пожилой миранец, просканировал меня и заставил полежать в капсуле. Правда, во время обследования произошел довольно неприятный и болезненный и для меня, и для Рина разговор.
- Советую тебе, майор, быть осторожнее с будущей супругой – нахмурился док Силиан, смотря на проекцию моего тела – иначе я напишу рапорт, и придется принять меры.
- Что ты имеешь в виду? – непонимающе посмотрел на него мой будущий муж.
- У миры Элины есть еще не зажившие микротравмы в… - док посмотрел на меня и показал на проекции на низ моего живота.
- Это произошло до нашей встречи – встряла я в разговор – можете залечить все и выписать мне необходимые лекарства?
- Мира, я понимаю, что вы защищаете…
- Если бы майор Вейс сделал мне больно, я бы сразу сообщила об этом – сказала я твердо – это противоречит нашему с ним контракту. Я бы не стала замалчивать.
Рин прищурено посмотрел на меня, но промолчал. Он был необычно тих и напряжен. В уголках глаз собрались морщинки, а губы были сурово поджаты.
- Что же – сурово сказал док – я вынужден вам поверить, мира. Отправлю вас в капсулу и выпишу восстанавливающие инъекции и витамины. Сканер показывает общую ослабленность организма. И еще вам нужно набрать вес.
Я кивнула и послушно легла в капсулу. Контрацептивные инъекции решила не запрашивать, чтобы не усугубить подозрения дока в том, что Рин склоняет меня к близости против воли. Да, по рассказу миранца, от него одного я забеременеть не могла. Но откуда док может знать, что мужчина мне рассказывал, а что - нет. В общем, повременю я пока с этим.
Когда мы вернулись в каюту, между нами царило болезненное тяжелое напряжение. Миранец был хмурым и злым. Но он злился не на меня, и даже не на подозрения медика. Просто на ситуацию, на последствия произошедшего со мной. Он смотрел на меня с болью, с нежностью, а затем нерешительно сделал несколько шагов ко мне.
Я сама обняла Рина за талию, сама уткнулась в его грудь и застыла. Слез не было, но внутри было так горько, что захотелось закричать.
- Прости меня, Эля – тихо сказал Рин – прости за то, что это вскрылось. За то, что ты вынуждена была снова вспомнить.
- Это не сотрется из памяти – покачала я головой – знаешь, наверное, хорошо, что я была под препаратами и не помню подробностей. Иногда мне хочется, чтобы все случившиеся со мной, то, что сделал Лиам, было просто дурным сном. А когда мне показали последствия, я поняла, что это не сон. Что это было на самом деле.
Миранец стоял, уткнувшись мне в макушку и хрипло дышал.
- Хочу забыть – сказала я тихо – вытеснить это из головы чем-то еще. Чем-то хорошим и приятным.
- Что мне сделать для этого, звездочка?
- Поцелуй меня – попросила я, сама от себя не ожидая.
Рин отстранился и посмотрел мне в глаза.
- Мне станет легче, я уверена – продолжила я.
Сейчас я осознала, что близость Рина дарит мне тепло и силу. Что его объятия не вызывают у меня ничего плохого, только чувство правильности, защищенности, гармонии. Что аромат его кожи и тепло рук ассоциируются в моей голове с чем-то хорошим, тем, от чего внутри становится светлее. Эти чувство пронзают ту тьму, которая, казалось, навсегда поселилась в моей душе с того самого злополучного утра, когда прежней Элины не стало.
Миранец наклонился к моему лицу близко-близко. Его теплое дыхание опалило кожу губ,
