окончательно, а сам Годвин. Он задвигал ослабшими конечностями, пытаясь встать. Сознание не испытывало потребности в чём-либо, кроме как упасть перед Авилиной и молить о прощении.
На душе было так плохо, что юноша вспомнил первую свою величайшую боль — когда его отдавали из семьи в гвардию. Быть ребёнком оторванным от родителей, сестёр, братьев и друзей, оказалось очень тоскливо. Прошло пару лет, прежде, чем он привык и перестал терзать себя воспоминаниями.
Авилину он знал не так долго, но она успела стать для него новой семьёй. Тем ласковым и теплым лучиком домашнего уюта, который окрашивает деревянный короб в светлые тона. Тем прекрасным существом, которому хотелось дарить всю радость и заботу. Она стала его первой и сильнейшей любовью. Такой, без которой теряешь смысл к существованию.
Пока юноша брел к нужному дереву, лениво перебирая босыми ступнями, в голове кудились мысли:
«Она меня не любит, как я её. Меня выбрали за милые глаза, а не за то, каков я мужчина. Ну хотя… Разве влюбился бы я в неё будь она страшная, аки бездомная старуха? Просто она хороша во всём, и заслуживает себе такого же партнёра. Заслуживает быть с эльфом. Ей не повезло, что родилось много девочек, вот и всё. Я здесь только поэтому. На что я надеялся, вот глупец! Что меня полюбят искренне? Такого ничтожного, слабого и бесполезного? А может она бы и полюбила, со временем… Но нет же, нужно было мне изменить! Какой же я тупой!»
Мимо проходили эльфийки, которых он знал лишь по лицу, но имён не ведал. Они засматривались на него с интересом. Не будь парень так разбит, он бы смутился от нахождения под взглядами белокурых, голубоглазых красавиц. А еще, если бы Годвин раньше имел возможность поразглядывать их ближе, чем на расстоянии соседних древ или деревенской полянки, то, наверняка, непроизвольно начал бы сравнивать и выбирать самых обворожительных. Его возлюбленная Авилина хоть и была прелестной девушкой, но всё равно стояла в одном ряду с другими жительницами деревни.
Обычаи этого народа принуждали всякого к изнурительному труду, так что их тела были стройны и подтянуты. Боги наделили эльфийский род кожей, идеальной будто озёрная гладь и нежной, как молочный крем. Кроме того, удивительным образом их лица всегда обретали наилучшие черты.
В минувшие дни юноша вспоминал о людских женщинах и счёл их чем-то средним между эльфийками и гоблинами. Хотя, еще недавно, он так не думал и был несказанно рад построить отношения с какой-нибудь одногодкой. Только вот теперь, сравнения с Авилиной не избежать. И это кидало тень на всю грядущую жизнь, даже если ему удастся выжить и вернутся к людям.
Когда юноша подошел к арочному проходу внутрь древа, он потупил взгляд себе под ноги и старался никого не замечать. Поэтому он и не увидел, подкравшийся сбоку силуэт. Парень лишь ощутил пальцы, смыкающиеся стальной хваткой на кисти и в следующий миг, тело дёрнулось в сторону. Некто подхватил его на руки и понёс прочь. По силе и скорости движений стало ясно, что это эльф.
Прежде чем он успел что-либо сообразить, Годвина снова поставили на ноги, с противоположной стороны от входа. На правой руке осталось чувство мягкой, округлой плоти, а краем глаза он успел разглядеть женские груди обтянутые зеленой тканью. Судя по их размеру, юноша решил было, что это Милена. Да только подняли его над землей слишком высоко, не под стать её росту.
Вернувшись в стоячее положение, он смог рассмотреть свою похитительницу. Взрослая эльфийка, на пол головы выше Авилины, сверлила его взглядом и улыбалась. Выражение на лице было сродни тому, которое появлялось у любимой перед очередной похотливой просьбой. Только в случае незнакомки оно дополнялось каким-то внутренним покоем. Выглядела она точно старше Авилины и крупнее. Фигура у нее была такой же глубокой, с широкими бёдрами и симметричными им плечами.
Глаза парня притянулись к грудям, выглядящим до вульгарности большими. Ткань котты оттягивалась и подчёркивала красивую форму двух пышных вершин. Конечно, до Милениных они не дотягивали, но точно превосходили большинство.
Годвин поднял взгляд на улыбчивое лицо, оставаясь мыслями на приятном зрелище чуть ниже. Объёмистая прическа уходила густой копной волос за спину. Острые кончики ушей едва торчали из-под золотистой гривы. Женщина выглядела очень статной, будто жена монарха. От неё веяло мудростью и уверенностью.
Чудный образ малость выместил грусть окутывающую сознание юноши.
— Приветствую, чужак, надеюсь я тебя не сильно испугала. — размеренно молвила она. — Меня зовут Беатриса. А ты, на сколько я знаю, милый паренёк, по имени Годвин.
Он приоткрыл рот, собираясь, что-то сказать, но так и не нашел нужных слов, а потому просто кивнул.
— Пока все заняты, предлагаю познакомиться поближе.
С этой фразой она подступила к нему в упор, вынуждая попятиться и упереться спиной в ствол гигантского древа. Лбом парень почти доставал до сисек, которые в таком положении норовили погрузить его голову между собой.
“Да что сегодня за день такой...” — подумал он — “Когда женские груди оставят меня в покое?!”
Годвин запрокинул затылок назад, чтобы посмотреть в голубые глаза Беатрисы. Та, вдруг, резко вдохнула и сделала озабоченное лицо. Она подняла пальчики к щеке и тревожно произнесла:
— Ой! У тебя такой взволнованный вид! Я не хотела тащить тебя силой и навязывать свои желания... Ты волен проигнорировать меня и уйти, если хочешь...
Не смотря на зрелую внешность, женщина вела себя по девичьи застенчиво. Или даже, как-то чрезмерно заботливо.
Юноша пожал плечами и несколько замялся. Чуть погодя он все же сказал:
— Не знаю... Нас ждут, вроде как.
Эльфийка округлила рот, демонстрируя розовый язык и белоснежные зубки, обрамленные пухлыми губами.
— Если дело только в этом, то не волнуйся. Собираться все будут еще долго. Мы ничего не пропустим.
Закончив фразу, она положила ладонь ему на плечо. Парень не мог не признать, что такое внимание от роскошной женщины, заставляет забыть о печали.
— Так, а... У меня ссора была, с любимой. Ты наверное видела. — зачем-то уточнил он.
— О-о, я знаю Авилину. Очень своенравная девочка. Но добрая и заботливая. Надеюсь у вас всё образумится.
