же, протиснувшись сквозь толпу, направилась в свой корпус, успокоительную настойку пить. Мне она сейчас была просто жизненно необходима.
– Лирелия, как там в пятой палате, одышка меньше? – спросила я у помощницы, когда зашла в свой корпус.
– Да, настойка действует, очищает легкие, – кивнула она.
– Хорошо. Я сейчас пойду на обход, подготовьте мне документы, из третьей выписывать троих сегодня будем, – уже улыбнулась я.
Сейчас у меня было пятнадцать маленьких пациентов, все из одного класса, всем по десять лет. На одной из экскурсий по болоту (и кто таких шебутных берет в подобные места?) одному из них захотелось провести эксперимент, но вышло неудачно. Половина группы получила ожоги дыхательных путей и кожи. Все – различной степени тяжести.
Мы с Робертом не отходили несколько дней от них. Кожные проявления мы залечили быстро, но вот дыхательные пути... Там скапливалась мокрота, приходилось ее постоянно убирать, а то детишки задыхались, не могли ее откашлять. Но сейчас таких тяжелых оставалось только трое, с остальными было легче. Опять же, зелья заканчивались, приходилось ночами снова готовить их. Да-а-а, экспериментаторы... Но я к таким уже привыкла, таких каждый месяц бывает по десятка два, каждому же хочется повторить.
Пройдя по коридору, зашла в свой кабинет, чтобы снять мантию. Ощутила аромат цветов, такой приятный, аж дух захватило. Подняла глаза, при этом на автомате закрывая дверь. На столе в красивой вазе стоял большущий букет цветов. Каких только там не было! Вот от них и шел сногсшибательный запах. Красивые какие! Я залюбовалась, подходя ближе и вдыхая аромат. Опустила лицо, потрогала цветы, по перебирала лепестки, приподняла и прижала к груди, зарываясь в середину. Хорошо-то как! Прям успокоение какое-то. Заметила на столе небольшую коробочку, на ней был бантик розово-алого цвета. Любопытно.
Поставила букет обратно, все-таки он тяжелый. Вздохнула. Взяла коробочку, развязала ленту и сняла крышку. Под ней лежало несколько красиво украшенных пирожных с воздушным белым кремом. Они были разными: на одних сверху лежали ягоды, а на других – цветы. Интересно, съедобные? Подцепила аккуратно ноготком крем на одном, попробовала. М-м-м, вкусно! Я таких еще ни разу не пробовала. Дорогие, наверное. Интересно, где у нас их делают?
Нахмурилась… Опять Януш постарался? Говорила же ему! Вот человеку неймется! Похоже, придется все-таки говорить жестче, а так хотелось остаться друзьями. Эх... Не понимает он, настойчивый, а жаль. Вот бы нашел себе другой объект воздыхания! Хороший он, но не для меня, не для меня…
Раньше я периодически на своем столе могла обнаружить небольшой букет цветов или записку с приглашением куда-либо сходить. Цветы я обычно оставляла – относила на пост к помощницам или ставила в палаты к женщинам. Настроение они им повышала на раз. На приглашения в первое время отвечала письменно отказом или мягко разговаривала с Янушем, когда его видела. Затем просто выкидывала.
Здесь же букет был явно дорогущий, ценой с мою годовую зарплату, наверное. Да и еду он никогда не дарил. Ну зачем же он так? Это уже ни в какие ворота не лезет! И где, интересно, он столько золота взял? А если взаймы? Разорится же! Я гневно топнула ногой. Вот же!
Поворошила цветы, ища записку, посмотрела вокруг на столе, опустилась на корточки: вдруг упала? Нет, нигде не было, ни в цветах, ни на столе. Вот же… пакостник! Да и вазу где такую взял? Расписная, тоже явно дорогая, из фарфора, что ли? От досады закусила губу. Красиво все и приятно очень, конечно, но как это все остановить? Ну не могу я ответить на его чувства, не его я человек, я это знаю!
– Уважаемая Элена, вот документы. Подписи родители уже поставили, готовы забирать, только вас ждут, – ко мне зашла помощница, но увидела букет и ее глаза округлились. – Ой, а что это у вас? Ого! О-о-о, как красиво! А как приятно пахнут! А что тут? Вкусно, наверное, – она вытянула шею, разглядывая пирожные.
– Да вот, Януш постарался, – ответила я.
Они все знали, что Януш носил мне цветы, иногда вздыхали и уговаривали меня сходить с ним на свидание да приглядеться к такому замечательному парню, а то уведут ведь.
– Да, что уж тут сказать… Видно все свои сбережения потратил. На свадьбу лучше бы сохранил. Любит он вас, а вы все нос воротите, – побурчала женщина. – Можно? – она потянулась к цветам, чтобы потрогать. – Красивые, явно из сада градоначальника, у нас такие не растут, только в оранжерее. Только вот как градоначальник их продал? Говорят, за такими цветами его жена ухаживает, да и дочка не отстает. Садовник там за каждый цветочек отвечает. Ой, Элена, а вдруг… вдруг он их украл?! Его же теперь посадят! – выпучила она глаза.
– Не мелите чепуху, не мог он украсть, – отрезала я. – Скорее всего распродажа была, наверное. Помните, полгода назад из их сада распродавали цветы, которые были на празднике?
– Да, там сам садовник торговал, – кивнула она. – Поговаривали, от своего имени уже несвежими цветами, но все равно раскупили все. Такие любо-дорого своим подарить, тут же целое состояние!
– Вот поэтому, как увидите Януша, скажите, что мне нужно поговорить с ним, – попросила я. – Цветы я здесь оставлю, потом на мелкие букеты разберу, и по палатам расставим.
– Ой, а может не надо? – приложила руки к щекам помощница. – Домой увезите, они же не один месяц стоять будут, заговоренные. Ну или тут оставьте, красота такая.
– Я подумаю. Но в любом случае составлю несколько небольших букетиков, – ответила я. – Давайте документы, я просмотрю. Родители уже пришли?
– Да, я уже говорила, в приемной ожидают, – кивнула она, все еще разглядывая букет.
– Хорошо, – улыбнулась я. – Минут пятнадцать, и я выйду.
Просматривая и подписывая документы, взглядом я постоянно возвращалась к цветам. Да и пирожные... Пахло все восхитительно. У меня заурчало в животе. Да, завтрак уже явно переварился.
– Вот, смотрите, здесь все написано. Ухода сейчас больше никакого не надо. Чистый воздух, соответствующее питание, ну вот вроде и все, – поясняла я родителям при выписке их обожаемого чада.
– А последствий не будет? Может, нам еще чего укрепляющего попить? – взволновано спросила мама одного из детей. Тот уже лихо натягивал
